Человек среди учений

В той степени, в которой Россия пойдёт этим курсом, она будет набирать и международный, и общечеловеческий авторитет. Не механический авторитет большой страны, накопившей тьму оружия, а исторический авторитет создания самобытной среды национальных, этнических и гражданских отношений.

Когда социальная идея даёт максимальную свободу индивидуальному самовыражению, это способствует и её собственному развитию. Если она поддерживает каждого, то каждый будет поддерживать её, хотя бы собственным осуществлением. Кроме тех, конечно, кто использует поддержку для противоборства.

Сказка про стенобойщиков и стеностройщиков

Жил-был перелётный путешественник по прозвищу Перекати-небо. Как надоест ему жить на одном месте, надует свой воздушный шар и летит странствовать. Куда? Да куда ветер занесёт.

И вот однажды занёс ветер Перекати-небо в страну, о которой он и слыхом не слыхивал, и в книгах не читывал.

Сверху бескрайняя эта страна выглядела удивительно. Домишки в ней были крошечные – так, избушечки. Зато повсюду тянулись длиннющие стены. Как заборы на дачных участках, только участки были огромные, а заборы толстенные. Догадался Перекати-небо, что это не одна страна, а много стран, больших и маленьких, просто они друг от друга стенами отгородились. Он ведь много по миру налетался, всякого навидался. После Великой Китайской стены, например, эти-то стены и впрямь дачными заборами могли показаться.

Ещё заметил воздухоплаватель, что в каждой из выгороженных стенами стран стояла своя особая центральная башня с флагом на вершине. Чем шире страна, тем башня выше.

"Ох, какой-то вид у них воинственный, – подумал Перекати-небо. – Не иначе, как войн тут хватает". И точно: то тут, то там замечал он дымки от пушечных выстрелов, то тут, то там неуклюжими жуками ползали танки.

Знал путешественник: не стоит в чужие драки встревать. Выбрал он на самой дальней окраине самую крошечную страну с самой низенькой башней, там и приземлился.

Всё правильно рассчитал. Жизнь здесь была тихая, народ мирный. Приняли его расчудесно, пир в его честь закатили, спать уложили.

Только вдруг наутро – крики, выстрелы. Вскочил Перекати-небо, выбежал на улицу. Смотрит: около башни с флагом две толпы столкнулись. Одни с кирпичами, другие с ломами. Одни стену стараются сложить, другие не дают, тут же рушат.

– Опять стеностройщики за своё, – объяснил ему хозяин дома, где он ночевал. Хотят нашу страну надвое разделить.

– Да она же у вас и так небольшая, – удивился Перекати-небо.

– Прямо скажем, маленькая, – согласился хозяин. – Да вот стеностройщики твердят, что надо южную часть от северной отделить и две разных страны устроить.

– А зачем?

– Как зачем? Тогда вождь южан южным царём станет, а вождь северян – северным. Башни с флагами себе построят. Вот они и поят всех стеностройным напитком, от которого каждый хочет жить только с теми, кто на него похож. Да только не так уж много до него охотников. Видишь, путешественник, всё уже затихло.

И впрямь – улеглась суматоха. Только битые кирпичи на улице валяются.

На следующее утро снова проснулся Перекати-небо от шума и грохота. Выскочил из дома, а у дверей уже стоит хозяин, в затылке чешет.

– Ну вот, – говорит, – теперь стенобойщики пожаловали.

– А это кто такие?

– Да из соседней страны гости. Всё хотят стену между нашими странами разрушить и присоединить нашу страну к своей. Тогда их царь нашу башню разберёт, чтобы свою башню повыше сделать.

– Вы, наверное, боитесь этого?

– Что нам бояться! Понаделают дыр в стене и обратно уйдут. Они ведь без своего стенобойного напитка жить не могут, а у нас его и не бывает.

И впрямь – вот уже затих грохот. Только ветер в продырявленной стене посвистывает. Да каменщики на работу торопятся: стену заделывать.

Тем временем Перекати-небо свой шар надул. Пора, думает, дальше отправляться. Зашёл хозяина поблагодарить за гостеприимство, а тот два бокала наливает каким-то напитком пенящимся, предлагает выпить на прощание.

– Что же за напиток у тебя, – спрашивает Перекати-небо. – Стеностройный или стенобойный?

Улыбнулся хозяин.

– Не беспокойся, – говорит. – Это совсем другой напиток, он простым людям жить помогает. Выпьешь его с друзьями – и перестаёшь стены замечать.

Чокнулись они, выпили, распрощались. Взлетел Перекати-небо, глянул вниз – и в самом деле ни одной стены не видно. И пушек не видно, и танков. Такая прекрасная страна внизу расстилается, что чуть было он обратно не спустился. Но не решился. Вдруг в другом месте ему стеностройного напитка поднесут или стенобойного…

Историческое виденье смысла

Смысл – это взгляд сверху. Взгляд на траекторию движения, на динамику развития. Поэтому ключом к смыслу становится память.

Забвение подробностей индивидуальной жизни ещё не означает потерю смысла: твоя жизнь уже впечатана в твоё лицо, в твой характер, в твою дальнейшую жизнедеятельность. Но память о траектории помогает продолжать её.

Коллективные ориентиры тоже не всегда носят исторический характер. Их носителем во многом является сам коллектив, окружающий тебя. Но история даёт особые возможности по восприятию смысла коллективной жизни.

Когда же мы сосредотачиваемся на судьбе человечества, без исторического понимания обойтись невозможно. Главные ориентиры человечества видны прежде всего через восприятие его истории человеком. Правда, для одного человека знакомая ему история человечества всегда пунктирна. Но этот пунктир (частый или редкий) служит исходной основой для ориентирования каждого из нас. Ведь все мы – непосредственные участники нашей продолжающейся истории.

Не всё сводится к тому, чтобы знать историю. Необходимо ещё и чувствовать её. Знания располагают к этому, но соединить всё в единую картину может только личность.

Главная помощь, которую может оказать учение человеку, состоит не в расширении знания исторических фактов. История человечества всегда становится предметом особой трактовки со стороны учения. Переход от частных явлений истории к пониманию траектории позволяет осознать смысл, результирующий вектор. Тем самым учение даёт нам особый импульс к выработке личного отношения к событиям в жизни человечества – происходившим когда-то, разворачивающимся сейчас или возможным в будущем.

Не все учения в равной степени сосредоточены на исторической траектории жизни человечества. Некоторые не придают ей первостепенного значения, считая, что внутреннее ориентирование гораздо значительнее внешнего. Для других история человечества распадается на множество национальных историй, из которых первостепенной становится одна или несколько. Третьи считают земную историю лишь частным проявлением более масштабной истории мира.

Так или иначе, но своё представление об истории есть, видимо, у всякого учения.