Черчилль и евреи

Рэмболд отметил, что «было бы более справедливым сказать «под турецким правлением», на что Черчилль ответил: «Я об этом не знаю. Я очень уважаю арабов, но в то же время вы видите, что там, где прошли арабы, часто возникает пустыня». Далее дискуссия в комиссии перешла к обсуждению истории арабов. Когда Рэмболд сказал, что арабы создали «значительную цивилизацию в Испании», Черчилль резко бросил: «Я рад, что их оттуда вышвырнули». Рэмболд пришел в негодование. «Они жили там шестьсот или семьсот лет и многое там создали, – сказал он. – Дела пошли вспять как раз после того, как арабы оставили Кордову». На что Черчилль заметил: «Арабы плохо себя проявили». Черчилль не был готов согласиться, что арабы могли создать мощную живую культуру. То, что он видел в Египте во время своей военной службы тридцать пять лет назад, и то, что он увидел в Палестине во время двух своих визитов туда в 1922 и 1934 году, не произвело на него благоприятного впечатления.

Затем Пиль обратился к проблеме растущего арабского национализма и его враждебному отношению к сионистскому предприятию в Палестине. Но даже принимая во внимание эти факторы, Черчилль настаивал на том, что Великобритания не должна отказываться от идеи образования в будущем еврейского государства в Палестине и от своего конструктивного участия в превращении еврейского национального очага в подобное государственное образование, какой бы далекой ни была эта перспектива. «Вы можете мягко нажать на педаль тормоза, – сказал он Пилю, – но не можете изменить конечную цель. Конечная цель уже провозглашена во всеуслышание. Да, можно двигаться немного медленнее – но и только. Я считаю, что этой проблемой должна заниматься именно Великобритания. Если же выяснится, что она не может справиться с ней, то ей лучше отойти в сторону. Но я считаю, что в течение пяти или десяти ближайших лет Великобритания может с полным успехом управлять этим процессом, в том числе и темпами еврейской иммиграции. Евреи не имеют права сказать британцам: «Вы обещали нам, что в Палестину въедет еще миллион иммигрантов». Судьей в этом вопросе должна оставаться Великобритания».

Когда члены комиссии обратились к вопросу о еврейской иммиграции, Черчилль выразил мнение о необходимости соблюдать известную осторожность в этом деле. Если бы эта точка зрения стала известна, она бы сильно разочаровала сионистов. Но она выражала истинное представление Черчилля об обязанностях Великобритании в рамках предоставленного ей палестинского мандата. «Не движемся ли мы слишком быстро?» – вопрошал он и вновь предлагал ограничить темп еврейской иммиграции: «Мы хотим, чтобы эти два народа жили вместе и хотим обеспечить их благополучие. Их благополучие значительно вырастет, если они не будут ссориться. Нынешняя пустыня может превратиться в замечательное, плодородное и ухоженное место, и арабы могут получить от этого выгоду. Мы желаем, чтобы они ее получили. Но если, двигаясь слишком быстро, мы будем получать в ответ все эти свирепые бунты, значит, следует задуматься над тем, чтобы двигаться медленнее. Однако в любом случае не следует отклоняться от главной цели, которая состоит в том, что мы должны сохранять в Палестине ядро еврейской национальной жизни, вокруг которого могло бы собраться столько евреев, сколько получило бы там возможность прожить, вне зависимости от ныне существующего национального соотношения населения страны. Таково мое мнение».

В этом заключался весь смысл той поддержки, которую Черчилль оказывал сионистскому предприятию в Палестине: он желал, чтобы там были созданы условия для полноценной еврейской жизни. Каким бы сдержанным внешне ни был его совет, он состоял в следующем: «Не уклоняйтесь от своей цели».

Затем Пиль обратился к той статье «Положения о британском мандате в Палестине», которая гласила: «Власти подмандатной территории Палестины ответственны за создание в стране таких административных, политических и экономических условий, которые будут обеспечивать создание еврейского национального очага и развитие учреждений самоуправления» и в то же время будут «ответствены за охрану гражданских и религиозных прав всего населения Палестины независимо от расы и религии». «Рассматриваете ли вы это как два параллельных обязательства?» – спросил он Черчилля.

«Если бы евреи стали большинством, то Великобритания смогла бы выполнить обязательство об учреждении институтов самоуправления, потому что тогда не возникло бы никаких противоречий с обязательством о создании еврейского национального очага, – ответил У. Черчилль. – Но сейчас арабы говорят: “Это будет очень странное самоуправление: мы сможем получить его, только когда евреи станут большинством”».

Когда Черчилля спросили, правы ли арабы, утверждая, что созданию институтов самоуправления в Палестине препятствуют массовый въезд евреев в страну и развитие там еврейского национального очага, то он ответил, что мандат накладывал ограничение на создание арабских учреждений самоуправления в Палестине до тех пор, пока живущие там арабы не признают духа Декларации Бальфура. Как только они признают дух этой декларации с вытекающими из него обязательствами предоставления евреям всех гражданских свобод в полном объеме, станет возможным создание арабских учреждений самоуправления. Но, отметил Черчилль, «арабы сопротивляются этому и не хотят этого». Он добавил: «Будь я сам арабом, мне бы не понравился подобный порядок, однако будет хорошо для всего мира в целом, если Палестина превратится в цивилизованное государство, где вся земля будет обрабатываться, а арабы никогда сами не смогут добиться этого».

Когда Капленд заметил, что «арабы видят, что они не могут получить в Палестине того самоуправления, которого уже добились Ирак, Сирия, Трансиордания и Египет, исключительно из-за того, что здесь создается еврейский национальный очаг», Черчилль ответил: «Это происходит потому, что Англия приняла на себя обязательства в отношении евреев». «Было бы большим облегчением, если бы вы наконец согласились, что рядовому англичанину все это можно объяснить следующим образом: он должен продолжать отказывать в самоуправлении арабам и должен стрелять в них, чтобы выполнить обещание, данное евреям, – продолжал настаивать Капленд. – Откровенно говоря, оказаться в подобном положении крайне неприятно».

Черчилль не видел в этом особого препятствия. Он сказал членам комиссии: «Я считаю, что вы должны продолжать выполнять ту задачу, которая вытекает из Декларации Бальфура, удерживая определенный баланс в соответствии с провозглашенными в ней принципами и разрешая въезд максимально возможному числу новых иммигрантов, но при этом сохраняя за собой право замедлить этот приток, когда необходимо, и обладая всей полнотой власти и силы для проведения в жизнь этой политики. Но если вы не сможете поступать подобным образом, тогда откажитесь от этого и предоставьте право вместо вас действовать Муссолини, чем он с радостью займется. Если вы откажетесь от присутствия в этом регионе, то в него неизбежно придет кто-то другой. Вы должны это предвидеть. В мире есть силы, которые находятся на подъеме, аморальные силы, которые не признают никаких моральных ограничений, и они займутся этим».

Рэмболд спросил Черчилля, каким образом в нынешних обстоятельствах возможно осуществить статью мандата, в которой говорится: «Еврейская иммиграция будет облегчена при подходящих условиях». «Что означает выражение “подходящие условия”?» – спросил Рэмболд.

«Нынешняя атмосфера характеризуется непрекращающейся враждебностью, – ответил Черчилль. – Это неподходящая атмосфера для любой деятельности. Посмотрите на растение или любой другой живой организм, и вы увидите, что в определенных условиях он не способен процветать. Именно это и имелось в виду, когда вводилось понятие «подходящие условия». Это означает, что сейчас мы не должны слишком сильно подталкивать иммиграцию, – продолжил он. – Возможно, что из-за плохого обращения немцев с евреями в Палестину въехало слишком много евреев. Количество иммигрантов превзошло все нормы, и эта чрезмерная иммиграция возмутила арабов. Евреи должны быть достаточно умны, чтобы попытаться успокоить арабов. Этому могут помочь деньги. Так они смогут продолжить свое дело в Палестине».

Далее Черчилль подверг критике действия сионистов в течение первых лет освоения Палестины.

«Они совершили ошибку, – сказал он членам комиссии, – заявляя, что будут использовать для любых работ труд только евреев. В результате они не давали работу арабам. Никто, однако, не предполагал, что из-за этого случится конфликт. Предполагалось, что оба народа смогут спокойно жить совместно».

Капленд затем пожаловался, что Еврейское агентство, созданное в 1930 году для связи между евреями Палестины и властями Великобритании и возглавляемое Давидом Бен-Гурионом, имеет свое представительство в Лондоне и может в любой момент непосредственно сноситься с британским Министерством по делам колоний, в то время как у арабов нет такого представительства и они чувствуют к себе холодность со стороны британских властей.

Черчилль резко ответил на это, не скрывая своих предпочтений: «Это зависит от того, какая цивилизация вам ближе».

Сэр Горас Рэмболд спросил Черчилля: «Когда, по вашему мнению, будет создан еврейский национальный очаг? Когда вы сможете сказать, что мы осуществили наше предприятие и еврейский национальный очаг в Палестине создан? В какой момент?»

Ответ Черчилля был недвусмысленным. «Британские обязательства будут выполнены, – сказал он, – когда станет ясно, что еврейская община станет преобладать в Палестине, когда она станет весьма заметна в количественном и экономическом отношении и сможет обеспечивать всем евреям комфортные условия для проживания и когда мы убедимся в том, что у нас больше нет никаких обязательств перед арабским населением, перед арабским меньшинством в Палестине».

Сэр Лори Хэммонд спросил Черчилля: «Не получается ли так, что, пока в Палестине евреи являются меньшинством населения, мы, выполняя положения мандата и взятые на себя обязательства по отношению к евреям, управляем этой страной фактически вопреки желанию большинства ее населения – арабов?»

Черчилль ответил: «Скорее, мы управляем ею вопреки желанию обеих общин, ибо евреи недовольны нашим мягким торможением иммиграции, а арабам ненавистно, что британцы говорят: “Мы намерены продолжать работать вплоть до достижения нашей цели – цели создания еврейского национального очага”. Если комиссия Пиля решит, что Великобритании следует отказаться от мандата, то многие скажут: “Прекрасно, откажитесь же от него”. Но ни один человек не скажет бы: “Сохраняйте мандат, но откажитесь от обязательств по отношению к евреям”».