Черчилль и евреи

Каждые несколько дней газеты сообщают о гибели арабов в сражениях против британцев. «Это очень неприятное и позорное зрелище, – писал Черчилль. – Великобритания тратит огромные силы и средства, а иногда теряет жизни для того, чтобы проводить политику сурового подавления актов насилия, проводить ее не ради себя, но из-за острых конфликтов на национальной почве, возникших между арабами и евреями». Гитлер и Муссолини при этом «посмеиваются над нашими неудачами, считая британский способ действий “неэффективным”. «Для этих обвинений имеется уже более чем достаточно оснований», – указывал Черчилль.

Черчилль подчеркивал, что с началом арабских волнений в 1936 году британское правительство «пошло по пути наименьшего сопротивления». Сначала была прекращена работа комиссии Пиля. После длительных проволочек, в результате которых ситуация в Палестине еще более ухудшилась, была создана вторая комиссия под председательством сэра Джона Вудхеда, которую направили в Палестину, чтобы изучить ситуацию на месте и «доложить о том, как предложенные первой комиссией меры могут быть осуществлены на практике». Тем временем ситуация все более ухудшалась: начались убийства, за которыми последовали репрессии со стороны британских властей. При этом в Палестину были посланы «лишь небольшие воинские подкрепления, из-за чего жесткие меры осуществлялись половинчато, и в результате непрекращающегося процесса шатаний и слабости страна скатилась до нынешнего жалкого состояния. До небывалых масштабов разросся кровавый конфликт между арабами и евреями, конец которому уже не просматривается».

Один из предложенных вариантов решений состоял в том, чтобы «отказаться от нашей миссии в Палестине, поскольку ситуация стала безвыходной, и мы не представляем себе, как действовать и вернуть британский мандат в Лигу Наций». Великобритания при этом должна была бы признать, что «мы сделали все, что могли, но оказались не способны выполнить свой долг». Несомненно, однако, что в таком случае Германия и Италия «с радостью вылезут вперед с предложением принять британский мандат на себя, хотя бы только из-за стратегических преимуществ, которые им дала бы Палестина». Значит, поступать подобным образом ни в коем случае нельзя.

Но если не отказываться от мандата на Палестину, спрашивал Черчилль, что нам остается? Его ответ был ясен. «Остается только политика верности и стойкости. Мы должны решительно восстановить порядок и подавить вакханалию убийств и мести, вспыхнувшую между двумя народами. Мы должны предоставить защиту уже существующей в стране большой еврейской общине, но одновременно мы должны дать арабам торжественное обещание, поддержанное, если можно, отдельным соглашением между арабами и евреями, которое они будут приглашены подписать, о том, что годичная квота еврейских иммигрантов не будет превышать строго определенного числа в течение по крайней мере десяти лет».

Черчилль понимал, что идея сокращения еврейской иммиграции в ближайшие десять лет должна была «вызвать яростный протест, но поскольку это единственный реальный путь, мы должны пойти по нему со всей стойкостью и убежденностью, если хотим сохранить наше доброе имя».

Яростный протест действительно не заставил себя долго ждать. На следующий день после появления статьи Черчилля Генеральный секретарь Сионистской федерации Великобритании Лайонел Бакстански написал сэру Арчибальду Синклеру, другу Черчилля и стороннику сионистов, что «заявление Черчилля о том, «что большая еврейская иммиграция 1933–1935 годов была причиной потрясений в Палестине» не учитывает того факта, что иммиграция в действительности совпала с периодом величайшего процветания, которое переживала Палестина». Что касается предложения Черчилля о сокращении еврейской иммиграции на период в десять лет, писал Бакстански, то «мне не нужно объяснять вам, насколько удивило нас такое предложение, исходившее от человека, ответственного за установление в 1922 году принципа экономической абсорбционной способности страны, и каким несчастьем будет, если он бросит весь свой вес и авторитет для продвижения такого предложения именно в этот момент, когда от шести до семи миллионов евреев в Европе лишились своих домов и какой-либо защиты».

Также, «к несчастью», статья Черчилля появилась «в момент, когда у нас возникли основания считать, что британское правительство склонно пересмотреть свою политику в Палестине, желая отойти от жестких ограничений еврейской иммиграции». Сионисты полагали, что британское правительство планировало отказаться от прежней политики жесткого ограничения количества иммигрантов-евреев в свете позиции палаты общин и ввиду того, что подобная политика более не получает поддержки и одобрения в парламентских кругах. Статья же Черчилля, однако, могла «изменить всю ситуацию и побудить правительство продолжать свою ограничительную политику. Мы чувствуем, что сейчас необходимо, чтобы правительство осознало, что взгляды Черчилля не поддерживаются теми, кто играет ведущую роль в дебатах о Палестине в парламенте», указывал Бакстански.

Невилл Чемберлен и остальные члены правительства были убеждены, что не следует раздражать арабов. Они видели, что успех политики Великобритании в Средиземноморье и на Ближнем Востоке будет в перспективе зависеть от доброй воли арабов и мусульман. В 1938 году под властью Великобритании находилось самое большое число мусульман в мире, в том числе двадцать миллионов мусульман в британской Индии. Помимо наличия такого значительного числа собственных мусульманских подданных, Великобритания должна была учитывать необходимость тесного взаимодействия и сотрудничества с двумя независимыми мусульманскими странами, Египтом и Ираном. Взаимодействие с Египтом было крайне важно в свете обеспечения безопасности судоходства по Суэцкому каналу, а с Ираном – для того, чтобы там могла проводить добычу нефти Англо-Персидская нефтяная компания, снабжавшая топливом британский флот.

Британский кабинет был убежден, что интересам Великобритании в наибольшей степени отвечает спокойствие в мусульманском мире. Для его успокоения требовались известные меры умиротворения, и в этой связи правительственные обязательства по отношению к евреям Палестины представлялись очевидным ущербом для британской политики. Судьбы евреев в Иерусалиме и Тель-Авиве стали подвержены давлению, оказываемому на британские власти в Дели, Карачи, Каире, Багдаде и Эр-Рияде; давлению, становившемуся чересчур действенным.

Главным источником тревог для мирового еврейства в этот период стало ухудшение ситуации в Германии. В мае Черчилль провел уик-энд вместе с Джеймсом де Ротшильдом и его женой Дороти. Несколько дней спустя Джеймс де Ротшильд написал ему письмо, в котором отмечал, что «на прошлой неделе вы с огромным сочувствием к евреям говорили об их положении в Германии». Но одновременно Ротшильд напомнил Черчиллю сказанные им за несколько лет до этого слова о том, что число евреев в различных профессиях и отраслях перед приходом Гитлера к власти в Германии было «непропорционально велико по сравнению с долей евреев во всем населении». Это утверждение, указывал Ротшильд, было пущено в ход нацистской пропагандой и весьма широко распространилось.

В свое письмо Джеймс де Ротшильд вложил статью, опубликованную в «Манчестер гардиан» 3 января 1936 года и «опровергающую эти утверждения на основе официальной германской статистики». В статье отмечалось, что нацистская пропаганда «говорит о еврейской монополии и жалуется, что германские неевреи не могут найти места в целом ряде профессий, но изучение официальной статистики доказывает противное».

По самой последней переписи – 1925 года – в Германии было 546 379 евреев, составлявших 0,9 процентов всего населения Германии. Наибольший процент евреев в догитлеровское время был среди юристов – адвокатов и юридических советников, достигая 16,25 процентов от общего числа. Процент евреев среди врачей составлял 10,88. В культурной жизни Германии евреи составляли 5,61 процентов театральных продюсеров, 5,05 процентов писателей и издателей, 3 процента актеров и танцоров, 2,44 процента художников и скульпторов и 2,04 процента музыкантов и певцов. Среди университетских преподавателей евреев было 2,64 процента. Процент евреев среди учителей начальных и средних школ был 0,53. Эти проценты, указывала «Манчестер гардиан», были «ни удушающими представителей всех остальных наций, ни монопольными».

В свете этих фактов Черчилль больше никогда не повторял своих ошибочных замечаний. Он внимательно следил за развитием событий в Германии, в том числе за все более ускорявшимся перевооружением и продолжающимся ужесточением антиеврейского законодательства и актов насилия.

В марте 1938 года Германия аннексировала Австрию. Над зданием австрийского парламента был поднят флаг со свастикой и Гитлер с триумфом вошел в Вену. Преследование австрийских евреев началось с первых дней нового режима. 6 июля в своей статье в «Дейли телеграф» Черчилль привлек внимание к событиям в Австрии. «Легко разорять и преследовать евреев, – писал он, – украсть их собственность, лишить их профессии и работы; бросить Ротшильда в тюрьму или долговую яму; заставлять еврейских дам скрести мостовые или оставлять группы беспомощных беженцев на островах на Дунае; и этот спорт продолжает доставлять удовлетворение». В целом же политика германского нацизма, добавлял Черчилль, состояла в том, чтобы «третировать с примерной жестокостью всех представителей немецкого народа, не отождествляющих себя с интересами и амбициями нацистов».