Черчилль и евреи

Черчилль так прокомментировал предложение о введении после 1944 года фактического права вето арабов на иммиграцию евреев в Палестину: «Теперь произошел прорыв; произошло нарушение обязательств; это – отказ от Декларации Бальфура, это – конец видения, надежды, мечты».

Черчилль был особенно обеспокоен влиянием «Белой книги» на мировое общественное мнение в контексте попыток Великобритании объединить находившиеся под угрозой демократические силы Европы против нацизма и фашизма. «Что скажут наши друзья? – спрашивал он. – Каково будет мнение Соединенных Штатов Америки? Не потеряем ли мы больше – и это вопрос, который следует рассмотреть зрело, – в плане растущей симпатии Соединенных Штатов, нежели выиграем в удобстве управления Палестиной, если выигрыш – это то, чего мы действительно достигнем? Что подумают наши потенциальные враги? Что подумают те, кто возбуждает всех этих арабских агитаторов?»

«Разве не получат дополнительный стимул арабские экстремисты, заметив, что мы готовы отступить? – спрашивал Черчилль. – Не возникнет ли у них искушение сказать: «Они опять уступают. Это второй Мюнхен», и не получат ли они новый импульс для своей агрессии этими неприятными для нас сопоставлениями, которые неизбежно возникнут?»

Далее Черчилль обратился к положению в Европе. В марте 1939 года Гитлер вошел в Прагу как завоеватель. Это был его первый акт агрессии против независимого негерманского государства. Чехословакия, которая уже была расчленена и обессилена в результате Мюнхенского соглашения 1938 года, перестала существовать. В ответ Невилл Чемберлен дал Польше, Румынии и Турции гарантии помощи против внешней агрессии и, во многом поощряемый Черчиллем, вел переговоры с Советским Союзом, чтобы вовлечь его в систему коллективной безопасности.

Рассуждая о поиске союзников в контексте появления новой «Белой книги» по Палестине, Черчилль предупреждал: «Не разрушим ли мы этим самым актом пренебрежительного отношения к нашим собственным прежним обязательствам все то хорошее, что мы достигли, обеспечив гарантии Польше и Румынии, заключив наш замечательный союз с Турцией и ожидая заключения союза с Россией? Нам следует учитывать все недавние изменения во внешней политике. Не внесет ли новая «Белая книга» свою лепту – а теперь все может внести свою лепту – в создание новой ситуации, которая позволит нашим потенциальным врагам обнаглеть еще больше и предпринять необратимые шаги и слишком поздно понять, что им придется иметь дело не с этим правительством с его усталыми министрами и невнятными целями, а со всей мощью Великобритании и всего, что составляет Великобританию?»

Правительство надеется, указал Черчилль, за счет своего предложения получить пять лет облегчения в Палестине, но, он убежден, в действительности последствия будут «совершенно противоположными». Он был уверен, что «ощущение моральной слабости» властей подмандатной территории «возбудит экстремистские элементы в Палестине до последней степени».

Недовольный появлением «Белой книги» и опасающийся негативного влияния этого документа, с его ярко выраженным стремлением к умиротворению арабов, на общую ситуацию в Европе, Черчилль предупреждал консервативную партию: «От политики, которая, как вам кажется, принесет облегчение и успокоение, вы сами будете вынуждены позже отказаться, и это потребует только больших усилий и больших страданий».

«Свою речь я заканчиваю, – сказал Черчилль, – снова возвращаясь к земле Палестины». В этой связи он направил свою критику прежде всего на министра по делам колоний М. Макдональда и затем на Н. Чемберлена. «Вчера ответственный министр правительства М. Макдональд в красочных выражениях описывал громадную работу, проделанную еврейскими колонистами. Они сделали пустыню цветущей. Они создали ряд процветающих промышленных предприятий», сказал он. «Они основали большой город на пустынном побережье. Они обуздали воды Иордана и снабдили электричеством всю страну». Черчилль гневно заявил палате: «И отнюдь никем не преследуемые арабы заполонили всю Палестину, и их численность там в результате стала больше, чем число евреев, которых смогло собрать там все мировое еврейство. Теперь нас просят остановить и прекратить все это. Теперь нас просят поддаться – и это больше всего меня раздражает – воздействию агитации, которая ведется на иностранные деньги и безостановочно разжигается нацистской и фашистской пропагандой».

Черчилль ясно сознавал, насколько сильно германское и итальянское радио разжигает антиеврейские и антибританские чувства в Палестине. Под конец он обратился к критике Чемберлена. Двадцатью годами раньше, указал он, сам Чемберлен произнес «эти волнующие слова», которые Черчилль затем процитировал: «Великая ответственность лежит на сионистах, которые с радостью в сердцах продолжают трудиться на древней земле своего народа. Им предстоит создать новое благосостояние и построить новую цивилизацию в Палестине, в течение столь длительного времени заброшенной и не используемой». Так говорил Чемберлен евреям во времена Декларации Бальфура. И вот они откликнулись на призыв. Они исполнили его надежды. Как же он нашел место в своем сердце, чтобы нанести им этот смертельный удар?»

Речь Черчилля, опубликованная в газетах по всей Великобритании и перепечатанная в англоязычной «Палестайн пост», дала сионистам новую надежду. «Ваша великолепная речь способна разрушить эту политику правительства, – телеграфировал ему доктор Вейцман в этот день. – У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность». Натан Ласки писал Черчиллю из Манчестера: «Позвольте поздравить вас с великой речью государственного значения, произнесенной вчера по вопросу о Палестине. Я думаю, не будет преувеличением сказать, что вас благословят за это миллионы евреев во всем мире». Эта речь произвела на сионистских лидеров такое впечатление, что впоследствии Британская ассоциация за создание национального еврейского очага в Палестине напечатала ее отдельной брошюрой. И три года спустя, во время Второй мировой войны, когда у Черчилля возник конфликт с коллегами по кабинету по вопросу о будущем Палестины, он распространил эту речь как правительственный документ.

Но «Белая книга» 1939 года не была ни отозвана, ни изменена в результате речи Черчилля. Правительство опиралось на самое значительное большинство в парламенте за всю политическую историю Великобритании и в ходе голосования 268 депутатов высказались в поддержку политики правительства, и лишь 179 против. Никакие аргументы не могли изменить этих закостенелых позиций. 30 июля Чемберлен так комментировал преследования евреев в Германии в письме к одной из своих сестер: «Я думаю, преследование евреев вызвано двумя причинами: желанием отнять у евреев их собственность и ревностью к их превосходящему интеллекту». Далее он продолжал: «Без сомнения, евреи не очень приятный народ; я сам не слишком переживаю о них; но этого недостаточно, чтобы оправдать погром». При таком отношении к евреям на высшем правительственном уровне огромным несчастьем для них было то, что Черчилль, их самый красноречивый защитник, был лишен политических постов.

8 августа в радиопередаче на Соединенные Штаты Черчилль говорил своим американским слушателям о «молчании», которое распространилось по всей Европе. «Это напряженное молчание, а во многих странах это молчание страха, – сказал он. – В этом молчании можно слышать топот армий, армий Германии и Италии. В конце концов, диктаторы должны тренировать своих солдат». И он с сарказмом добавил: «Они едва ли могут воздержаться от этого хотя бы из обычного благоразумия в тот опасный период, когда датчане, голландцы, швейцарцы, албанцы – и, конечно, евреи – могут внезапно напасть на них в любой момент и отобрать у них жизненное пространство».

Гитлер давно требовал «жизненного пространства» для немецкого народа: это было одним из его наиболее резких требований. Это требование было продиктовано национальным эгоизмом Германии, которая пеклась только о собственных интересах, и прямо угрожало соседним странам. В поисках жизненного пространства и возможностей для дальнейшего распространения нацистской власти и террора 23 августа 1939 года Германия подписала пакт о ненападении с Советским Союзом, согласно которому две страны решили поделить между собой Польшу. 1 сентября 1939 года Германия вторглась в Польшу. Вторая мировая война началась.

Глава пятнадцатая Первые девять месяцев войны

3 сентября 1939 года, через два дня после германского вторжения в Польшу, Великобритания и Франция объявили войну Германии. В этот день Невилл Чемберлен после десятилетнего перерыва вернул Черчилля в правительство, назначив его первым лордом адмиралтействa, на тот самый пост, который он занимал с начала Первой мировой войны в 1914 году. 19 сентября Х. Вейцман обедал с ним в его официальной резиденции в адмиралтействе. Присутствовал также Брендан Бракен, один из консерваторов-бунтовщиков, голосовавших против «Белой книги» по Палестине за четыре месяца до этого. В находящихся в архивах Еврейского агентства материалах об этой встрече сохранилось упоминание о предложении Черчилля, чтобы Вейцман «подготовил список необходимых условий» в связи с возможным участием палестинских евреев в военных усилиях Великобритании и проконсультировался по этому поводу с Бренданом Бракеном. Черчилль сказал, что он «хотел бы увидеть, что из этого получится».