Черчилль и евреи

На продолжавшего находиться в оппозиции к «Белой книге» 1939 года Черчилля попытались надавить другие члены кабинета, потребовавшие от него не включать одного из немногих сторонников образования еврейского государства, министра по делам Индии Лео Эмери, в члены правительственного комитета по проблеме Палестины и евреев. Но 11 июля Черчилль написал Э. Идену: «Я все же решил не исключать министра по делам Индии из состава комитета кабинета министров по Палестине и евреям. Это верно, что он придерживается моего образа мыслей по этому вопросу, о чем, конечно, следует сожалеть, но он обладает обширными познаниями и колоссальной умственной энергией».

Черчилль знал, что Эмери, работавший в качестве заместителя министра в правительстве Ллойд-Джорджа, был твердым сторонником Декларации Бальфура в ходе ее обсуждении в 1917 году. Единственное, чего не знал Черчилль, – так это то, что со стороны матери предками Эмери были венгерские евреи. Это стало известно лишь спустя много лет после смерти самого Черчилля.

Новым элементом в палестинских дебатах стала позиция Рузвельта, под давлением Государственного департамента США предложившего вооружить палестинских арабов, чтобы заручиться их поддержкой делу союзников в надежде, что они примут участие в общей борьбе. 6 октября Черчилль написал Александру Кадогану, постоянному заместителю министра иностранных дел: «Я мог бы, конечно, указать президенту США на опасность вооружения арабов в то время, когда евреи остаются практически разоруженными, и на серьезные последствия, которое это может иметь для выполнения наших обязательств по отношению к евреям в конце войны. Это, как мне кажется, может оказаться решающим доводом. За всей проблемой нужно следить с величайшей бдительностью».

25 октября Х. Вейцман гостил у Черчилля в Чекерсе. Там присутствовали также брат Черчилля Джек, его сын Рэндольф и заместитель премьер-министра Клемент Эттли, лидер лейбористской партии. Заметки Х. Вейцмана дают живое представление о происшедшей там дискуссии, в ходе которой Черчилль сказал присутствующим: «После того как будет сокрушен Гитлер, необходимо будет подобающим образом урегулировать положение евреев в Палестине. У меня есть дело, оставленное мне по наследству лордом Бальфуром, и я не собираюсь от него отказываться». Х. Вейцман отметил, что он уверен, что позиция самого Черчилля в этом вопросе не изменится, однако «есть темные силы, работающие против них, и способные повлиять на решения, принимаемые правительством». Черчилль сказал Х. Вейцману: «Зато у вас есть очень хорошие друзья. Например, мистер Эттли и его лейбористская партия занимают твердую позицию в этом вопросе».

Эттли подтвердил, что он действительно выступает за удовлетворяющее евреев урегулирование в Палестине, добавив, что, по его мнению, «должно быть что-нибудь сделано, чтобы разрешить евреям селиться в Трансиордании».

Черчилль сказал по этому поводу, что сам он размышлял о разделе Палестины, однако превращение Трансиордании в дополнительную территорию, где могли бы селиться евреи, также являлось «неплохой идеей». Тем самым он фактически поддержал высказанную самим Х. Вейцманом двадцать лет назад мысль о том, что Трансиордания должна стать частью территории еврейского национального очага. Черчилль добавил: «Я все знаю об ужасном положении евреев. Они обязательно получат возмещение за все понесенные ими страдания и они также смогут сами судить военных преступников».

Затем Эттли сказал Х. Вейцману, что «некоторые ваши соплеменники ведут себя чересчур активно», имея в виду требование о создании еврейского государства сразу после войны, и что британцев «это несколько пугает». Черчилль заметил, что «евреям не стоит делать этого, не стоит оказывать на нас постоянное давление. Лично я бы предпочел одну хорошую ссору вместо того, чтобы устраивать серию стычек. Евреям прежде всего следует правильно выбрать момент». Он заявил, что «не сможет подтвердить публично все то, что он сейчас говорит доктору Х. Вейцману, поскольку если он попытается это сделать, его сразу же забросают вопросами, и он только потеряет лишнее время на ненужные разъяснения. Однако представители еврейской общины могут вполне эффективно ссылаться на его многочисленные публичные высказывания по поводу окончательного урегулирования в Палестине и с полным основанием заявлять, что он не собирается менять своей позиции».

Черчилль сказал Х. Вейцману, что, насколько он понимает, некоторые американские евреи настроены против идей сионизма. Чтобы преодолеть это, он предложил, чтобы Х. Вейцман «попробовал переубедить» Бернарда Баруха. Черчилль сообщил Х. Вейцману, что он сам пробовал убеждать Баруха, что тот неправ относительно оценки идей сионизма, но «не сумел его переубедить». Затем Черчилль уверил Х. Вейцмана, что «не собирается менять свои взгляды» и что «он будет активно заниматься окончательным урегулированием в Палестине», что «станет одним из главных итогов войны».

Когда Черчилль упомянул предполагаемый в будущем раздел Палестины, то и Рэндольф Черчилль, и Х. Вейцман стали возражать против этого. Черчилль ответил, «что первоначально он был против плана раздела, но ведь теперь проблема состоит в том, что надо предложить что-нибудь новое взамен «Белой книги». При этом, однако, он не имел в виду «раздел в буквальном смысле слова» – он упомянул о проблеме пустыни Негев и о Трансиордании, которые могли бы стать частью будущего суверенного еврейского государства».

Говоря об арабах, Черчилль заметил, что «они сделали для нас очень мало во время войны, и во многих случаях только создавали нам проблемы. Он припомнит это, когда придет день расчета». Когда палестинский вопрос снова возникнет, он обязательно выскажется по нему. Он закончил беседу словами, что Х. Вейцману «не о чем беспокоиться» и что «дело евреев имеет замечательные перспективы».

За два года до этого в Багдаде Рашид Али аль-Гаилани, лидер иракского националистического движения, имевший связи с нацистской Германией, возглавил мятеж против британцев. Захватив власть в Багдаде, Рашид Али заверил немцев, что природные ресурсы его страны станут доступны странам Оси в обмен на признание Германией права арабских стран на независимость и политическое единство вместе с правом «расправиться» с сотнями тысяч евреев, живших тогда в арабских странах.

Рашид Али был разбит, но его восстание, происшедшее в момент военной слабости Великобритании на всем Ближнем Востоке и в Греции, вызвало сильное раздражение британских властей. «Арабы ничего не сделали для нас во время войны, кроме восстания в Ираке, – писал Черчилль Комитету начальников штабов в конце сентября. – Совершенно ясно поэтому, что мы не примем никакой план раздела Палестины, если он не получит поддержки со стороны евреев». При этом Черчилль, конечно, прекрасно знал о враждебности британских официальных лиц на Ближнем Востоке по отношению к любым аспектам сионизма. «Из каждых пятидесяти офицеров, вернувшихся с Ближнего Востока, – заявил он во время выступления в Комитете начальников штабов, – только один благожелательно говорит о евреях. Однако это лишь убеждает меня в том, что я прав».

В январе 1944 года Черчилль побывал в Вашингтоне, чтобы обсудить военную стратегию на предстоящий год, когда союзникам предстояло высадиться на побережье Нормандии, вести военные действия в Северной Европе, а затем и в самой Германии. Но будущее полумиллиона евреев в Палестине продолжало его беспокоить. В телеграмме из Вашингтона от 12 января 1944 года он употребил резкие слова по адресу министров своего кабинета, продолжавших оказывать на него давление с целью заставить его применить положения «Белой книги», согласно которой в мае 1944 года в Палестине следовало создать правительство арабского большинства, что делало невозможным создание еврейского государства в регионе. «Я уверен, что мы не собираемся создавать себе трудности в Америке, – писал он в телеграмме Эттли и Идену, намекая на предстоящие в ноябре 1944 года президентские выборы в США, – и препятствовать президенту Рузвельту в использовании шансов на переизбрание из-за этих низкопробных соображений, вызванных пораженческими настроениями».

15 февраля 1944 года Черчилль пригласил Х. Вейцмана на обед. После этой встречи коллеги-сионисты спросили Х. Вейцмана, был ли ответ Черчилля на вопрос о создании еврейского государства в Палестине положительным. «Да, его позиция обычно всегда обнадеживающая, – сказал Х. Вейцман. – У нас нет причин для беспокойства, потому что у нас есть очень хороший ответ».

Прошло шесть месяцев с тех пор, как Черчилль написал Рузвельту о том, «что имеющиеся возможности для помощи жертвам антиеврейских преследований гитлеровцев крайне ограничены». Возможность сделать больше появилась в первые месяцы 1944 года, когда возрастающее число евреев из Румынии и Бессарабии начали пробираться на кораблях через Черное море в Стамбул. Их целью было добраться до Палестины. 30 марта 1944 года Моше Шерток, глава международного отдела Еврейского агентства, попросил министра по делам колоний Оливера Стэнли разрешить евреям, добравшимся до Стамбула из оккупированной нацистами Европы, получить право на въезд в Палестину. Прецедент на подобные решения уже существовал – он был оформлен в виде соглашения 1942 года, но так и не был осуществлен в полном объеме из-за бюрократических препятствий. «В конце концов, – телеграфировал Шерток в Иерусалим, – Стэнли согласился на либеральную интерпретацию данного положения в формулировках, рекомендованных самим Еврейским агентством».