Череда многоточий. Итог за 5 лет
Шрифт:
Жена писателя: интересно, дорогой, когда это ты стал специалистом по нейронным связям?
Писатель: вчера вечером.
Короче, как говорят в Англии, настоящий джентльмен должен знать понемногу, но обязательно обо всём. Вот таким и становится Джо, готовый в своих статьях и радиовыступлениях говорить на абсолютно любые темы, от генетики до телескопа «Хаббл».
Вторая линия – отношения Джо и Клариссы. Недавно пылко влюбленные, они фактически находятся на грани разрыва, и даже когда они совместно выходят из критических ситуаций, это не спасает. «Сюжетная недоразвитость, особенно в кино, своими хэппи-эндами вводит нас в заблуждение, заставляя позабыть, что длительный стресс губителен для чувств». Естественно, Джо унижает и успешность Клариссы в науке – она одна из ведущих мировых исследователей творчества Джона Китса 5 .
5
Джон
И основная, конечно, сюжетная линия – Джо и Джед. Джед достаёт Джо ежедневным стоянием под стенами дома, непрерывными звонками и письмами. Когда они встречаются на улице, Джед говорит: «Джо, ну ты же в меня влюблен! Пылко влюблен! Я же видел это там, у трупа Джона! Обрети Бога, обрети Свет и полюби меня!». «Он был фантомом, вызывать которого мог я один, неким духом, порожденным моей сдвинутостью и уязвимостью или, как Кларисса, это нежно называла, моей наивностью», – пишет Джо. Кто же Джед? Безобидный городской псих? Свихнувшийся представитель меньшинств? Опасный маньяк, страдающий синдромом де Клерамбо 6 ? Почитайте – узнаете.
6
Синдром де Клерамбо – эротическая одержимость с религиозным подтекстом (Роберт Уэнн, бакалавр медицины, член Королевского общества медицины). Названа по имени французского психиатра Гаэтана Гасьяна де Клерамбо, который в 1924 году впервые дал полное описание синдрома. Описание симптомов впервые встречается в 1918 году, у француженки, которая в каждый приезд в Лондон утверждала, что король Георг V страстно влюблен в нее, писала ему письма и даже утверждала, что он подаёт ей знаки, приоткрывая занавеску своего кабинета. Она писала: «Все обитатели Лондона знают, он влюблен в меня. Он не в силах забыть меня. Никогда он не будет относиться ко мне равнодушно, как и я к нему». Была истово религиозной.
Дальше события развиваются по совершенно неописуемому сценарию. Спойлерить не буду, скажу только, что, например, 20 и 21 главы романа достойны экранизации Гаем Ритчи.
Немалую часть книги занимают рассуждения Джо на разные околонаучные темы, весьма интересные, в частности, рассуждения об истории мотивации ученых, от XV века до наших дней, или его тирада об алкоголе. Очень классное сравнение он приводит в своих сентенциях о молодых учёных, труды которых, прорывные для своего времени, отвергали ученые авторитетные: «Каждая история о юном гении, отвергнутом корифеем, по-своему пикантна. Вспомним хотя бы Человека из «Декки», Который Не Подписал Контракт с «Битлз» 7 . Или его цитата о свойствах нашей памяти: «Мы не можем прийти к согласию. Мы живем в тумане ненадежных, частично заимствованных представлений, данные чувств замедляются под призмой желаний и убеждений, которая искажает и нашу память».
7
Дик Роу, исполнительный директор звукозаписывающей компании «Декка Рекордз», 1961 год
С другой стороны, Джо в ходе этих перипетий значительно взрослеет как личность: «Возраст – великий учитель неповиновения. Можно быть самим собой и отвечать «нет».
Короче говоря, если вы хотите узнать, что такое ССНМ (стандартная социально-научная модель), чем поэт Вудсворт обидел поэта Китса, на чем английские хиппи заработали состояния в восьмидесятых, на кого охотились в ресторане киллеры в поросячьих масках и как они ошиблись, и чем же закончились истории Джо и Клариссы, Джеда и Джо – добро пожаловать в роман одного из ведущих современных британских писателей Иэна Макьюэна «Невыносимая любовь».
P.S. Про экранизации – оказывается, роман был экранизирован в 2004 году, и главную роль доверили … экс-агенту 007 Дэниелу Крейгу. Надо посмотреть.
Photo courtesy of Markus Distelrah / pixabay.com / Лицензия СС0
Прошлое, любовь и вина
«Прошлое в виде Третьего рейха и холокоста сыграло для большинства из нас определяющую роль. Обращение к прошлому – независимо от того, насколько большую или малую роль оно играло и продолжает играть в нашей работе, – сделалось составной частью нашего самоощущения и внешних проявлений.»
Бернхард Шлинк
Бернхард Шлинк, "Чтец", 1995
Недавно, обсуждая с заведующей городской библиотекой книжные новинки, мы сошлись во мнении, что теперешние модные книжные обозреватели, имеющие тысячи подписчиков, чересчур увлекаются остроактуальными новинками, зачастую упуская из виду многие весьма достойные книги, которые выходили раньше.
К таким безусловно можно отнести и «Чтеца» Шлинка. В свое время книга была переведена на 39 языков, возглавляла книжные чарты в ряде европейских стран и США. То есть она стала своего рода откровением, хотя, казалось бы, темы этой книги не однажды поднимались в европейской литературе. Может быть, причина успеха романа Шлинка (помимо таланта автора) в том, что под таким углом и с такой сюжетной фабулой тема пост-нацистской Германии еще не рассматривалась. Ну, и конечно, успеху книги способствовал снятый по ней фильм с Кейт Уинслетт (её первый «Оскар») и Рэйфом Файнсом.
Итак, вкратце фабула (тем более что наверняка многие как минимум смотрели фильм): действие начинается в среднестатистическом немецком городке в 1958 году. Главный герой, 15-летний школьник Михаэль Берг волею судеб встречается с Ханной Шмиц, скрывающей свою судьбу женщиной за 30. Между ними разгорается бурный роман (превед, Макрон!), который затем прерывается по инициативе Ханны. Следующая встреча наших героев происходит уже в зале суда, где Ханну, командира отряда надзирательниц филиала Аушвица, судят за преступления в годы войны, а Михаэль, студент юрфака, присутствует на этих заседаниях в качестве стажера. Ну, и третий временной срез – восьмидесятые годы, окончание тюремного срока Ханны.
Конечно, главная тема книги – это последствия нацизма в Германии, последствия прежде всего для чувств и мироощущения немцев. Первая часть – это описание романа Михаэля и Ханны. Мы еще не знаем о прошлом Ханны, знаем только, что она что-то скрывает. В остальном – классическая картина романа между юнцом и зрелой женщиной. Она для него – всё и вся, абсолютно всепоглощающая любовь. Что эта связь значит для Ханны? Сложно сказать, ну уж точно эмоциональной привязанности здесь нет. Есть сочетание физиологии и желания разнообразить свою жизнь. Именно поэтому Ханна снисходительно называет своего юного любовника «малыш» и умело манипулирует им. Одна странность – Ханна все время просит Михаэля почитать ей вслух. Это важно для развития сюжета, но спойлеров давать не будем.
Михаэль говорит: «Может, это и есть то, что наводит на меня печаль? Этот пыл и эта вера, наполнявшие меня тогда и взявшие с жизни обещание, которое та так и не смогла сдержать? Иногда я вижу в лицах детей и подростков тот же самый пыл и ту же самую веру, и смотрю на них с той же печалью, с которой вспоминаю себя. Не является ли эта печаль абсолютной? Не она ли одолевает нас тогда, когда приятные воспоминания блекнут, потому что счастье, о котором мы вспоминаем, жило не только ситуацией, но и обещанием, которое никогда потом не было сдержано?»
Да и не могло быть это обещание сдержано, слишком очевиден мезальянс. Наверное, в глубине души и Михаэль понимает, что, невзирая на всю комфортность отношений с Ханной, этот роман обречен, просто боится себе в этом признаться.
Вторая часть – пожалуй, самая важная в романе. Напомним, что оккупационная администрация ФРГ, наши западные союзники, проводили программу практически насильственной денацификации. Помимо судебных процессов, это включало, если хотите, промывание мозгов и внедрение в сознание немцев чувства коллективной вины. Хотя сам Шлинк, профессор права, говорит, что юридическая практика не подразумевает такого понятия, как коллективная вина. Но здесь речь прежде всего об идеологии. Надо сказать, что денацификация удалась. Неоднократно бывая в Германии, я лично убедился в том, что то самое чувство вины впитывается немцами чуть ли не с молоком матери.
Очень хорошо передано автором отношение надзирательниц к узницам – Ханна и ее коллеги просто не воспринимали узников концлагеря как людей, так, материал.
– Почему вы еженедельно отправляли по несколько человек в «большой» Аушвиц (то есть на верную смерть)?
– Так новые же прибывали, место надо было освобождать.
– А почему вы не выпустили этих людей из горящей церкви?
– Тогда бы возник хаос.
Здесь впору вспомнить классический «Обыкновенный фашизм» Михаила Ромма – никакой эмоциональной вовлеченности, просто работа, и всё. И традиционное оправдание, часто звучавшее на Нюрнбергском процессе – «я просто выполнял приказы». "Я избавляю вас от химеры, именуемой совестью и моралью", – напутствовал их бесноватый ефрейтор.