Черная Химера

– Не ходи за мной, - сурово наказала я магу и, прихрамывая, скрылась за шкафом. Точнее, тем, что от него осталось, а осталось от него немного.

Что-то мне не нравилась рана. Превратившись, я прислонилась спиной к шкафу и слегка дотронулась до плеча. Боль стрельнула выше, отдалась в шею и заставила меня зашипеть. Симпатичная рана, по краям которой шли синеватые следы от клыков, и не думала затягиваться. Шейс, до чего больно!

– Давай помогу.

– Да чтоб тебя, темный!
– я выдохнула. Нельзя же так подкрадываться.
– Я ведь сказала не ходить за мной!

– А я не послушался. Кхм, да.

– Ролан быстро отвел взгляд и стянул куртку.
– Возьми.

Нигде от этого Ролана покоя нет. Нахмурившись, я рывком выдернула из его руки куртку и примерила к себе. Ничего так, сойдет, и длина до колен. А то у некоторых магов слишком любопытный нос.

Я натянула рукав и замерла, учуяв запах куртки. Ммм, какой потрясающе мужской аромат... Я тайком уткнулась в воротник, глубоко вдохнула, но, заметив ухмылку мага, поспешила вернуться к одеванию. Шейсовы кошачьи повадки!

Запахи - это еще что. Однажды Стокли пришлось потратить два часа, чтобы разлучить меня с велюровыми обоями в чужом доме. Но они были такие мягкие на ощупь, мрррр! До сих пор жалею, что не захватила кусочек стены на память.

– Не подглядывай!

– Боги упаси! Хотя вид ничего так.
– Ухмылка мага вышла на удивление мерзкой. Я даже зубами скрипнула от досады: у меня-то так не выходит.

И вообще, где смущенный вид и виноватые оправдания? Тоже мне, джентльмен.

Я запуталась в манжетах - куртка оказалась слишком большой для меня - и вздохнула. Никогда мне не понять, как можно носить такие красивые и такие неудобные вещи. Тем более, не прошло и мгновения, как белоснежные кружева пропитались кровью, и теперь с них капало на пол.

Переступив босыми ногами, я вернулась к куртке. Впрочем, мучилась я недолго: Таннер не стал дожидаться, пока я расправлюсь со всеми застежками. Быстро повернувшись, он ловко застегнул последние крючки и, только подняв голову, заметил мрачную меня. Не то чтобы забота темного была неприятна... но я уже которую неделю страдала вопросом, за каким шейсом нам помогает злейший враг.

А злейший враг молчал, как самый настоящий королевский шпион, и помогать не желал.

– Лучше бы ты штаны притащил!

– И где я их возьму? Или ты предлагаешь мне снять штаны с себя?
– спросил Таннер таким вкрадчивым тоном, что захотелось срочно завизжать, ударить веером по наглым ручкам и пропищать "уйди, противный!".
– И что, прямо здесь? Я так и знал, никакого понятия о правилах этикета!

– Я предлагаю тебе провалиться под землю. Прямо здесь и немедленно!

– Только вместе с тобой, одному под землей скучно.

В серых глазах так и плясали веселые огоньки. Ролан прикоснулся к моей щеке, дразнясь и заигрывая, - я нахмурилась, но почему-то не отшатнулась, - и посерьезнел.

– У тебя кровь.

– Да ты что! А я не заметила!

– Лионна, помолчи, а?
– резко бросил Ролан, закатывая мой рукав. Никак не могу привыкнуть к его перепадам настроения. В нем будто два человека: один - нормальный, а другой - маг.

Таннер, хмурясь, осмотрел рану, сделал над ней какие-то пассы и выпрямился. Что странно, помогло: боль ушла, притупилась, и вместо нее я почувствовала привычный зуд регенерации.

– Надеюсь на дальнейший разговор про штаны, - усмехнулся маг и, опустив мой рукав, вернулся к Нирне.

Я последовала за ним, твердя под нос "надейся дальше". Увы, меня не слушали. Даже ушастая - и та, подозрительно посмотрев сначала на Таннера, потом на меня, ничего не сказала. И хвала богам, а то бы я, честное слово, озверела.

– Надо попробовать поймать их след.
– Таннер сел и принялся рыться в своей сумке.
– Я займусь этим. Идите куда-нибудь, не мешайте мне. С хозяином таверны все уладьте, что ли.

– Я, между прочим, тоже маг, - встрепенулась Нирна, за что получила полный сомнения взгляд от Ролана.
– Могу помочь.

– Что, правда?

Ушастая возмущенно сощурилась, но, к моему удивлению, не стала спорить.

– А, в самом деле, пойдем, и пусть захлебнется своим ядом, - гордо отчеканила она и, поднявшись, первая пошла к выходу.

– Хорошо бы, - задумчиво протянула я.
– Да не верится в такое счастье...

– Я все слышу, кошка.

– На то и расчет, темный!
– Улыбнувшись, я захватила со стола чудом уцелевшее печенье и отправилась за Нирной. По дороге пришлось ограбить кладовку таверны на предмет штанов и рубашки. Мне нужнее.

Но с курткой я не рассталась. Зарывшись носом в воротник, я еще раз вдохнула чужой запах и потерлась щекой о синий бархат.

Проклятые кошачьи повадки! По крайней мере, я надеялась, что это именно они.

***

Зря говорят, что лошади не любят оборотней. У меня с лошадьми как раз полное взаимопонимание. Я их обожаю, они меня тоже.

Никогда не забуду беленькую Манни, смешную пони с лохматой челкой. В детстве я не могла и часа провести без нее. Помню, как-то раз отцу пришлось силой вытаскивать меня из конюшни, а я все рвалась назад и жаждала поделиться с лошадкой перепавшим мне яблоком.

Манни умерла в день моего восьмилетия, и я прорыдала весь праздник. До сих пор вспоминаю о ней с грустью: она была моим лучшим другом. Но жизнь меняется, меняюсь и я. Больше не могу чувствовать так глубоко, как раньше. Привязываюсь не так сильно. Боюсь впустить кого-то в сердце так же, как мою Манни: слишком больно терять. Иногда мне кажется, что я вообще ничего не чувствую. Больше ничего.

Рука сама потянулась к шее, но я вспомнила, что потеряла кулон с белым волоском из гривы Манни восемь лет назад. Вздохнув, я выпрямилась в седле, как тренировали в детстве. "Так и только так ездят благородные леди".

– Кто тебя учил?
– прервал мои воспоминания подозрительный голос Ролана.

Я резко выдохнула и согнулась, как положено нормальной уличной девке из низшего сословия.

– О чем ты?
– Я похлопала по черной шее Беса, дождалась ответного фырканья и уверенно солгала: - А, это. У наставницы подсмотрела. Она знаешь, как жеребцов укрощает, ух! Одни клочки по закоулочкам.

Ага, а жеребцы потом вылетают из дома вперед ногами, с отпечатком сапога на пятой точке. Старушка только кажется хлипкой и дышащей на ладан, но любой стражник знает, что сапоги у нее крепкие, а характер дурной.