Черная луна

Герда сняла плащ и меховую душегрейку и, присев у среза берега, погрузила руки в прозрачную ледяную воду. Умылась, почувствовав, как свежесть бодрит кровь, сложила ладони лодочкой и, набрав воды, поднесла ее ко рту. От холода заломило зубы. Но вода оказалась невероятно вкусной, и вслед за первой "чашкой" последовала вторая. И вот в тот момент, когда она начала снова пить, взгляд Герды зацепился за что-то лежащее на дне заводи. Ее внимание привлек какой-то неестественный блеск. Оставалось только войти в воду, что она и сделала, нагнуться и достать этот предмет со дна. Герда зачерпнула ладонью придонный песок, подняла руку и, раскрыв ладонь, с которой стекала вода, увидела, что держит в руке синий камешек и несколько крошечных золотых самородков.

"Вот это да!" - от удивления и восхищения у Герды даже дух захватило.

Она вдруг поняла, что на дне водоема, едва прикрытая песком и матовыми кусочками самородного золота, лежит целая россыпь крупных голубых сапфиров.

"Это же богатство, разве нет?"

За четверть часа, даже не замочив ног, - тут было мелко, да и сапоги, натертые жиром, воду не пропускали, - Герда добыла со дна заводи не менее фунта синих камней, некоторые из которых "на глазок" достигали сорока-пятидесяти карат веса. И это, не считая "пустой породы" - как минимум двух фунтов самородного золота.

"Ох, - думала она, набивая карманы плаща драгоценными камнями и золотом.
– Это же целое богатство!"

И в самом деле, одного золота она уже добыла на весьма приличную сумму, что же касается сапфиров, то они должны были стоить целое состояние. А между тем, Герда была бедна, как церковная мышь. Где-то в далекой Ароне, в банке "Соединенный капитал" хранились в окованном сталью сундучке два векселя банкирского дома "Горм и сыновья" на четыреста золотых гульденов, кошель с двойными золотыми марками, дневник матери и немногочисленные доставшиеся от нее в наследство украшения. Удастся ли ей когда-нибудь снова оказаться в Ароне, один большой вопрос. Все остальное, что у нее было, потеряно в Коллегиуме. А сейчас она живет на оклад наемника. Деньги у нее, конечно, есть, но это, разумеется, никак не состояние. А тут, в озерце, - только руку протяни, - лежит огромное сокровище. Проблема лишь в том, что и как она может отсюда взять, не привлекая внимания людей из каравана.

Пока шла обратно, обдумала вопрос со всех сторон и приняла компромиссное решение, которое уже по определению было всего лишь лучшим из плохих. На биваке, между тем, уже ярко пылал костер, и один из наемников разделывал тушку небольшого кабанчика. Добытчик же сидел на камне и попыхивал глиняной трубочкой.

– Юэль, - улыбнулась, подойдя к нему Герда, - сделай божескую милость. Посторожи, пока буду мыться.

– Совсем девка сдурела, - буркнул, покачав головой, Михай.

– А не холодно будет?
– поинтересовался старшина, пустив клуб дыма.
– Вода-то ледяная.

– Ну, так о том и речь!
– вздохнула Герда.
– Я хочу костер разжечь и, хотя бы обтереться на первый случай. Но в таком деле без охраны нельзя. Мало ли кто будет мимо проходить?

– Да, - кивнул мужчина, - тут ты права. Одной тебе идти нельзя. И так уже бродишь, где ни попадя, но хотя бы одета и при оружии. А тут... Ладно! Бог с тобой! За пару часов-то успеем?

– Обижаешь!
– ухмыльнулась Герда.
– Я скоренько.

Она быстро открыла один из своих сундуков, - ключи от них она всегда держала при себе, носила на цепочке на шее, - и начала копаться, подбирая чистую одежду, ну и все прочее, что могло ей понадобиться. На Герду никто в это время не смотрел. Позади нее никого не было, а поднятая крышка сундука надежно защищала ее от любопытных взглядов находившихся поблизости людей. Пользуясь этим прикрытием, Герда аккуратно пересыпала самородки и сапфиры прямо в сундук, сложив их в уголке на самом дне и прикрыв сложенным шерстяным пледом. Затем, она освободила от шахматных фигур большой кожаный кошель и прихватила в придачу две пары вязаных носков и сменные сапоги. Сложив все это в наплечную сумку, она заперла сундук и кивнула старшине:

– Извини, Юэль за задержку! Мы, женщины, такие копуши! Пошли!

– Вы, Аниз, и в самом деле, собираетесь мыться или у вас что-то другое на уме?
– спросил мужчина, когда они немного удались от бивака. Он все время переходил то на "ты", то на "вы", никак не мог решить, что правильнее.

– И то, и другое. Но вам, Юэль, придется действительно подождать.

– Как вам будет угодно, неясыть. Как вам будет угодно.

В результате, Герда набрала два длинных носка самородного золота и засунула их в промокшие сапоги. Это была доля Юэля, который об этом еще ничего не знал. А для себя набрала полный кожаный кошель крупных самородков, наполнив другой сапфирами. При этом самые крупные камни они складывала отдельно, в потайной карман на платье. На этом и закончила. Был соблазн набрать еще, но Герда смогла вовремя остановиться.

"Жадность, - сказала она себе, - до добра не доведет!"

Поэтому закончив с камнями и золотом, она все-таки разделась, стоя у ярко полыхавшего костра, обтерлась холодной водой, просохла, оделась, загасила огонь, забросав кострище камнями, и пошла назад. Дошла до камня, на котором, попыхивая трубочкой, сидел старшина, и остановилась около него.

– Там, - кивнула она на ручей, - выше по течению есть мелкое место. Самородки лежат прямо на дне. Где-то в горах, полагаю, вода размыла золотоносную жилу. Здесь, в сапогах, - показала она на свои промокшие сапоги, которые сменила на сухие, - твоя доля. На глазок, фунтов пять золота. Хочешь, делись с парнями, хочешь оставь себе. Но сейчас, здесь, мы золотодобычей заниматься не будем. Место ты знаешь. Захочешь, вернешься. Но баламутить народ, чаю, не стоит. Иначе может случится резня. Согласен со мной?

– Да, - кивнул Юэль и тоже перешел на "ты".
– Ты права. И... спасибо!

На этом, собственно, все и закончилось. Никто, похоже, ничего не заметил. Вернее, кое-кто кое-что заметил, но интерпретировал это "кое-что" на свой лад. Баба молодая, а Юэль мужчина хоть куда, так отчего бы не поблудить?

***

Не то, чтобы Герда была не рада нежданно-негаданно свалившемуся на нее богатству, но ее тревожило то, как легко дались ей в руки эти несметные сокровища. У нее, вообще, создалось впечатление, что кто-то незримый и безымянный намеренно привел ее к той, богом забытой, горной речушке, к невероятным россыпям золотых самородков, перемешавшихся с голубыми сапфирами. Но кто бы это мог быть, она, разумеется, не знала и не могла знать. У нее, если честно, даже догадок на этот счет не было. И подсказки ожидать не приходилось, потому что не от кого. Вещие сны, которые не раз выручали ее в Эриноре, в Нелисе и затем в Рогланском Коллегиуме, перестали ее посещать. Оставалось загадкой и то, какова могла быть цель этого неизвестного Герде доброжелателя. Кто-то - ангел небесный, дух предка или посланец преисподней, - захотел соблазнить ее богатством или попросту обогатить? А может быть, все случилось с точностью наоборот, и неизвестная сила стремилась погубить Герду, едва не сделав ее жертвой драконьей напасти и резни? Ведь, если бы, Герда не остановила приступ алчности, события могли принять для нее дурной оборот. Узнай наемники о ее находке, вполне могли бы забыть о присяге. Что уж говорить о всех прочих попутчиках. Этих уж точно ничего не удержало бы от золотой лихорадки, ведь мало кто устоит перед таким соблазном. Но, похоже, Герда оказалась права, когда, удовлетворившись малым, доверилась интуиции и не возжелала большего. И то, что не пожадничала, поделившись с Юэлем, тоже стало верным решением. Старшина ее понял правильно, оценил жест, не предал и не подвел. Напротив, он стал уважать ее даже больше, чем требовали от него обязательства, оплаченные их общим нанимателем. Так что, эпизод на бивуаке так и остался для Герды всего лишь эпизодом. Уже на следующий день караван снова вышел в путь, и чем дальше он уходил от потаенного ущелья, тем спокойнее становилось у нее на душе. Впрочем, в данном случае, она хотя бы знала с чем было связано ее беспокойство, и оттого хорошо понимала, почему оно ее оставило. Что же касается той беспричинной и невнятной тревоги, того непонятного, но, вроде бы, знакомого Герде чувства непокоя, которое преследовало ее уже много дней кряду, то тут, увы, никакой внятной причины не просматривалось. Беспокойство существовало, как данность, и все тут.

Все это продолжалось и продолжалось без видимых изменений, пока одним теплым вечером караван не встал биваком в живописном распадке на берегу довольно широкой и быстрой реки, носившей неоригинальное для любой горной местности название - Белогривая. Уже на подъезде к месту привала Герда вдруг отчетливо вспомнила, где и когда испытывала прежде это раздражающее чувство беспричинного непокоя. Это случилось с ней почти три года назад накануне ее поспешного бегства из Эринора. Тогда, это ощущение возникло у нее уже на следующий день после бала в королевском замке и так же внезапно исчезло, стоило ей снова попасть в тронный зал королевского дворца. Как ни странно, последовавшие вслед за этим события напрочь вытеснили воспоминания о том с чего, собственно, все началось. Но вспомнив об этом сейчас, Герда предположила, что, возможно, нынешнее "томление души" тоже связано с неким местом, которое ей необходимо посетить. Гипотеза ничуть не хуже любой другой, вот только караван в это время находился довольно далеко от городов, замков и прочих человеческих поселений.

"Остается отдаться на волю случая, - решила Герда.
– Доверюсь судьбе и буду надеяться, что она не обманет моих надежд".

Но, по-видимому, так все и затевалось, потому что случай привел ее именно туда, куда ей, похоже, и следовало попасть. На бивак встали с наступлением сумерек, и, разминая уставшие от езды верхом ноги, Герда смогла различить на склоне горы нечто отдаленно напоминающее творение человеческих рук.

– Кто-нибудь знает, что это такое?
– указала она рукой.

– Языческий храм, - даже не взглянув в указанном ею направлении, ответил Юэль.
– Вернее, развалины храма. Все караваны на Соляном тракте встают биваком в виду "Черной луны".

"Черная луна?" - что-то смутное ворохнулось в памяти Герды, но, к сожалению, ей не удалось вытащить это не оформившееся до конца воспоминание на поверхность.

– Черная луна?
– спросила она вслух.

– Так называют этот храм, а почему, не скажу, не знаю, - пожал плечами старшина.
– Храм-то древний, языческий. Никто уже и не помнит, что с ним и как. Вроде бы он был посвящен какой-то темной богине. Может быть, "Черная луна" - это ее имя?

– Черная луна - это второе новолуние в одном календарном месяце, - объяснила Герда свое недоумение.
– Я как раз и родилась в этот день. В тот год тридцатого января случилось второе новолуние. Меня даже...