Черная полоса "СПАРТАКА"
Шрифт:
Но только в феврале произошло подписание, сопровожденное скромным комментарием Черчесова, типа «я не выбивал, не торговался, потому что люблю эту команду». То есть палец о палец не ударил, а ему все несут на блюдце с голубой каемочкой. А в будущем, в случае чего, всегда будут основания сказать: «А что я? Я никого ни о чем не просил, они сами».
В общем, не верь, не бойся, не проси… и чушь прекрасную неси.
Летом 2008-го можно было уже не коллекционировать его странности на пресс-конференциях наподобие: «У меня только с женой отношения…» и тут же «У меня жена не всегда полчаса получает…». Только почему-то его по-прежнему упрямо включали в словесные хит-парады, совершенно перестав отличать остроумного человека от смешного. Любим мы же попадать под чье-то влияние и власть стереотипов.
Впрочем, сегодня Черчесов скорее достоин сочувствия. Хотя бы потому, что так ничего и не понял, продолжая твердить: «Я был на четвертом месте, а эти где?» Не хотел же он в самом деле угробить «Спартак». Забавен Рабинер, который на презентации книги Ильи Казакова «Настоящая сборная, или Феномен Хиддинга» вцепился в Стаса мертвой хваткой и все три часа
Подвиг разведчика, или «Внедрен по собственному желанию»
Если враг не сдается (М. Горький),
то… мафию надо возглавить (МВД Италии)
Нынешнего начальника Службы безопасности ФК «Спартак» Сергея Ножнина нашел Первак. На Тушинском некродроме. Прошлое Сергея было как-то связано с разведкой, экономической вроде бы. Вместо «здравствуйте» он по сей день с ходу пугает своей образованностью, складной речью, но больше — словоохотливостью. Необычный разведчик.
Вот с таким багажом он приступил к работе начальника Службы безопасности клуба.
Наши «кабинеты» летом 2004-го были рядом. Кстати, стоит заметить, что служебные площади в «Спартаке» всегда распределяются в зависимости от любви гендиректора к тому или иному «кадру». На Покровском бульваре, куда мы переехали летом 2004-го, большинство отделов ютилось в комнатушках площадью примерно в 12 квадратных метров. В каждом отделе по 3—4 человека. Это касалось бухгалтерии, коммерческого, международного и даже спортивного отдела, в который входили спортивный директор Федотов, технический директор Смоленцев и ведущий селекционер Шавло. Право пусть на небольшие, но изолированные вотчины имели, разумеется, Первак, а также Ельчанинов, Рогозин, Жиляев, Хаджи, кадровик и как раз Ножнин. Перечислил я этих счастливых обладателей служебной площади аккурат в порядке убывания квадратуры. У Первака кабинет был площадью метров на 40, у Ельчанинова и двух милейших дам по экономике и финансам, которых привез с собой из Челябинска Первак, — по 30, у Рогозина — примерно 15, у остальных — не более 10. Рабочее место пресс-атташе было организовано в воображаемой приемной 6-метрового «кабинета» начальника СБ Сергея Ножнина. Моему штатному помощнику вообще не нашлось никакого места(!), а администратор сайта был искоренен как класс и под шумок переезда уволился. Первак, честно говоря, совсем не видел смысла ни в наличии помощника пресс-атташе, ни тем более в каких-то администраторах каких-то сайтов. Я сбил язык, объясняя, что к чему, приводя в пример «Локомотив», где на тот момент в пресс-службе можно было насчитать до 11 человек. На это не рассчитывал, но и в одиночку надеяться было не на что. Вскоре в офисе нашими помещениями сыграли в пятнашки. У Первака появилась отдельная от остального клубного кондоминиума приемная с кабинетом. И все, согласно купленным билетам, получили квадратурное повышение. Ельчанинов — в бывший кабинет Первака — и так далее по лестнице списка.
Тогда же «Великий клуб» дозрел до более или менее полноценной пресс-службы. В бывший полулюкс Рогозина заехали трое: я, мой помощник и новый админ сайта. Но более двух столов там поставить не получалось из-за узкой планировки, поэтому мы с помощником делили один компьютер на двоих, заходя по очереди под разными логинами. Хорошо, хоть второму было где в это время сидеть. Администратор был фигурой неприкосновенной. Мы понимали значение его работы. Первак — нет. Он (было дело) еще пару раз покушался на эту должность. У Михалыча на столе, наверное, по сей день нет компьютера, и вряд ли он всерьез верит в прогрессивную сущность Интернета. Так зачем ему биоприставка к этой ненужной субстанции? Это распространенная позиция среди руководителей его поколения. 55-летний юзер Ножнин — скорее исключение. Вот и раздражал генерального директора освобожденный мозг сайта. «Ну что он делает? Зачем он нам нужен?» — снова и снова повторял Юрий Михайлович.
Вот времечко было…
Лукойловское здание на Покровском бульваре было, конечно, лучше, чем совсем ничего, но сейчас, по прошествии времени, видишь, каким красноречивым выглядит подход к созданию «европейского топ-клуба». Важно, что бесплатно, главное — сэкономить. Спорить и не соглашаться в распределении жилплощади с Перваком было бессмысленно, потому что он это видел так. Понты, обиды? Боже упаси. Да и вообще с Юрием Михайловичем спорить было чревато. Он смотрел гипнотически, говорил, не играя лицевыми мышцами, разве что едва заметно пошатывая челюстями, как боксер с капой, и, казалось, точно знал, как добиться от собеседника повиновения. А не пройдут «е-2» с «е-4», так можно и «конем по голове». Не доходило до этого, конечно, но прессануть он умел и, по-моему, любил это дело. Только однажды я видел другого Первака — в день его увольнения, когда за столом Совета директоров он выглядел непривычно растерянным и даже жалким. Но до этого был еще целый год, в который его величество футбол, как правило, успевает впрессовать столько всего интересного.
В 2004 году, понятное дело, каждый матч, каждая поездка становились событием. Незабываемым выдался выезд на матч Кубка Интертото в литовскую Клайпеду, где местный «Атлантас» было чем-то наименее запомнившимся в этом вояже. «Боевые действия», устроенные местными и приехавшими им на помощь националистами из Вильнюса, — другое дело. Наших футболистов накануне матча чуть не «отфутболили» в пятистах метрах от гостиницы. Моему другу Юре Дубилевскому — болельщику и представителю спонсора (по части экипировки команды) в одном лице,
повезло меньше. Налетевшая стая хулиганов нанесла ему травмы, последствия которых аукаются Юре по сей день. Мы с Ножниным провели следствие, опросив в центре Клайпеды «глухонемых» свидетелей на тему: вы не видели бегающих литовцев? — и запечатлев место происшествия на мобильный телефон. Заодно прогулялись. Мороженое купили.Дальше — больше. То есть на следующий день на автобусы с подъехавшими русскими напали нерусские. Ножнин искал то ли полицию, то ли общий язык с
ней, а я с видеокамерой побежал к автобусам, где геройски совал ее чуть ли не в нос горячим литовским парням. Матерились они по-русски, квалифицированно. И даже обещали достать через ограждение. Но все же куда больше они были увлечены болельщиками, поэтому продолжали позорно скрываться от меня за полицейским ограждением. Еще помню: мы долго искали делегата матча из Украины. Потом столько же искали у него мозг, потому что он решительно ничего страшного не видел, не слышал и не хотел отражать в протоколе. Короче говоря, за много лет до газового кризиса было ясно, что он неизбежен. Во время матча произошел забег по полю какого-то неуклюжего юноши в шапке с прорезями для глаз. Юноша с широко раскинутыми руками пронзил поляну по диагонали и был, как обычно в таких случаях, препровожден полицией куда следует. Ковач тогда еще за «Спартак» не играл. Ножнин без труда узнал в юноше некоего «Ванятку», тогда просто бездельника, теперь уже профессионального черлидера, главу фанатской «Аль-Каиды». А после матча в автобус, несмотря на робкий протест оператора Святкина (остальным было по фигу), заперся другой пробитый на всю голову персонаж из так называемой группы поддержки и произнес пламенную речь о том, как он с двумя подельниками круто болеет, как сбил все костяшки кулаков от этой болезни и как мы своей бездарной игрой этого не ценим. На прощание он пообещал, что нам еще покажут, и ушел на передовую. Кстати, начальник СБ никак этому вторжению не препятствовал. Стоял рядом, слушал и на бородку наматывал. Все в эти два дня было как-то суетно, глупо и напряжно. В общем, Литва и литовцы нам активно не понравилась. Правильно, что они отделились. А Ножнин — просто король фарта. Клайпеда, Прага, Питер, Нальчик, Внуково. Джанаев. И везде страдают люди. Вот где призадумаешься…
Ничего личного, простое наблюдение.
Прошло несколько недель, и Ножнин, распаренный вечерним зноем хорватского поселка городского типа Нашице, вновь проявил патологическую для выходца из спецслужб словоохотливость. Сергей наконец-то рассказал о себе, о том, что и как ему видится в новой службе. Он, по его словам, ничего не понимал в футболе, да и не очень парился по этому поводу. Его грели другие музы: разведка там, арабский язык, политэкономия. Но и футбол — как свежая форма существования его по-своему привлекал. Общались мы легко. Все было штатно, но резанула фраза: «Я хоть и креатура Первака, но не понимаю его, не согласен с ним во многом и держаться за место не собираюсь». «Это провокация, что ли?» — подумалось. Еще прекрасно помню, что, обжегшись в Клайпеде, в Нашице он старался глаз не спускать с футболистов, любящих вечерком прогуляться близ отеля.
И на матче с «Камен Инград», увидев позорный баннер на итальянском, в котором на старика Скалу выливался просто ушат незаслуженных помоев, побежал к трибуне выяснять, что к чему. Оказалось, что старик Крупский (крупный болельщик «Спартака») хорошо владеет итальянским. Ножнину, впрочем, баннероиды по-русски объяснили, чтобы не лез, иначе они устроят дебош и опустят всех остальных. Обычная тактика. Там были вожди ВВ, которые нынче уже практически канонизированы под кодовым триномом «Трус-Балбес-Бывалый» (кто есть кто в этом трио — сами выберут), а значит, за ними не заржавело бы. Эти жертвы красно-белой горячки, жрецы суррогата духа Н.П.Старостина, IQ-душители и оскорблянты всего живого назвали зрелого, уважаемого в футболе человека ни за что ни про что «х…м дерьмовым» и были немало удивлены, почему это никому, кроме них, не понравилось. Они ведь, несмотря на критический для последнего шанса поумнеть возраст, искренне убеждены, что так с людьми можно. Даже нужно, если фанаты вдруг не согласны с тем, что и как их оппоненты делают. А мне кажется, что даже если человек обидел вас — следует попытаться подняться над ситуацией, над ним, над собой. А уж если не обижал — тем более берегите душу. И не надо прикрываться особенностями мышления и поведения фаната. Фанат разве не человек? Впрочем, достаточно зная этих людей, скажу, что все обстоит гораздо хуже. Мало того, что они ничего не имели лично против Скалы как человека, так еще рубцами на сердце итальянца отмечали пройденные уровни в своем диком «футбольном менеджере». Сядут, бывало эти мутанты-революционеры в каком-нибудь «Подвале» и давай «Спартак» спасать. Тот, дескать, клубу не пара, этот ведет в тупик, те нам и на дух не нужны. Пора с ними как-то решать! А полотно для баннера — всегда в багажнике. Они, конечно, жеманничают и внешне противятся революционной славе, просят не преувеличивать их заслуг в «спасении» «Спартака». Но время показало, что их стиль и террористические технологии, как ни странно, живучи и действенны. Прямо какой-то неравный брак. Такой девушкой «Спартак» был, столько звездочек красно-белым людям мог беременный ромбик подарить… Но нет, постоянное удушение в объятьях, ревность — с выносом сора на лестничную клетку — и ежедневная публичная порка фанатами непокорного клуба за малейшее неповиновение — привели вначале к серии серебряных выкидышей, а затем и вовсе превратили девушку в бесплодную старуху.
Провокация против Скалы была дешевле некуда, — дескать, обидится старик, осадком поперхнется, туда-сюда — и свалит. Хамили открыто и самозабвенно. Ну, не нравился тренер этому трио вождей ВВ. Со стыда можно было провалиться. Ножнин, как тогда еще порядочный человек, тоже был в шоке. Никакого одобрения, тем более, желания сотрудничать с этими людьми у него не было. Он первый понял, что одной из целей подобных акций и являются попытки привлечь к себе внимание. шантажировать и заставить клуб пойти к ним на поклон.