Черная Волна

мал, что, возможно, Орел Обреченности сам

нанес себе эту рану.

Он прищурился, не веря своим глазам: ему

показалось, что в ране Тарика исчезло нечто

— нечто живое, мертвенно-белое, словно ли

чинка мясной мухи. Второй астартес снова

закричал, и попытался сдвинуться с места —

но, как Рафен, он был намертво впечатан в

платформу гравитацией, в сотни раз превы

шающей земную силу тяготения, растянут на

ней, как бабочка на раме коллекционера. Ан

дрогин приблизился к нему и улыбнулся:

— Я — Чейн, — произнес он.

У него был высокий, музыкальный голос, не сочетавшийся с могучей, как башня, фигу

рой:

— Добро пожаловать.

Один из его напарников выступил из тени, бережно неся в руках бесформенную тестооб

разную массу, издававшую пронзительный

визг. Это нечто было размером с кулак и на

поминало мутировавшую личинку, на одном

конце которой открывался рот, внутри по

крытый тонкими ресничками, окруженный

черными точками глаз, волнообразно сокра

щавшееся тельце было покрыто прозрачной

слизью.

Чейн сделал неуловимое движение рукой, бесшумно извлекая из ножен широкий тыч

ковый нож.

— Этот дар, — произнес он, — мы препод

носим всем нашим гостям.

Андрогин бросил беглый взгляд на Тарика:

— Возможно, ты думаешь, что можешь от

казаться от него. Но ты ошибаешься.

Рафен рванулся изо всех сил, стараясь от

толкнуть его. Чейн, которого, казалось, забав

лял вид его перекошенного лица, до пояса

разрезал рубашку космодесантника, откры

вая его грудь. Он плавным движением взял

изогнутый нож, и игриво повертел им.

— Добро пожаловать, — повторил Чейн, и

сделал глубокий надрез на груди Кровавого

Ангела. Прежде чем Рафен пришел в себя по

сле болевого шока, второй громила поднес

голову личинки к ране и позволил ей, извива

ясь, забиться внутрь.

Рафен почувствовал, как тварь ввинчива

ется в его плоть — и его крик был таким же

громким, как крик Орла Обреченности неза

долго до этого.

Глава десятая

ВСЕ ТЕЛО РАФЕНА было мокрым от пота, он раз за разом отмахивал от лица слипшиеся

сосульками влажные пряди волос. Его камера

провоняла потом и протухшей морской во

дой. Снаружи вечерело, и прохладный ветер, как обычно, проносился над тюремным ком

плексом, но здесь воздух был невыносимо

спертым от его испарений.

Охваченный унынием, он осторожно тро

гал запекшуюся корку вокруг раны на груди, в которую зарылась отвратительная личинка; от боли, пронзавшей грудь до самых легких, он едва мог дышать, голова кружилась. Боль

была невыносимой — но все же легче, чем

тогда… Когда подручные Чейна бросили его в

эту железную коробку, он попытался выдер

нуть паразита из себя, докопавшись до скру

ченных узлами молочно-белых нитей, кото

рые уже поселились в его грудной клетке, змеясь к его “природному” сердцу. Он потя

нул за нить — и больше ничего не помнил.

Боль, которую он тогда разбудил, вырубила

его, как удар молота.

Тварь двигалась у него под кожей, и от это

го ощущения Кровавого Ангела мутило. Эта

скверна изматывала его сверх всякой меры, все, чего он желал, был нож, любая полоска

металла, что-нибудь, все, что угодно — чтобы

вырезать это прочь.

Он начал задыхаться, и сделал судорожный

вдох. Ему очень хотелось верить, что безот

казно действующие клетки Ларрамана, кур

сирующие по его кровеносной системе от им

плантированных ему дополнительных орга

нов, помогут отторгнуть паразита — но не

слишком рассчитывал, что эта всем известная

особенность физиологии Астартес легко смо

жет нейтрализовать посланца Фабия Байла.

Байл был апотекарием высокого ранга в Леги

оне Детей Императора во времена Великого

Крестового похода, задолго до ереси архипре

дателя Хоруса; сведения о генокоде Космиче

ских Десантников, которыми он владел, несо

мненно, могли бы занять целую библиотеку.

Рафена бросило в холод, потом — в жар. Его

тюремщики оставили ему бесформенные, с

неровно обрезанным низом, одеяния, и сей

час он подобрал их с пола. Оторванными по

лосками ткани воин обмотал ступни и кисти

рук. От длинной накидки с капюшоном несло

смертью — смертью тех, кто носил ее раньше.

Он уловил слабый звук. Постукивание ме

талла о металл из-под пласталевой решетки, прикрученной к вентиляционному отверстию

в углу контейнера, которое сейчас использо

валось как сток для нечистот. Рафен подошел

ближе, морща нос от вони, и прислушался.

Через несколько секунд он узнал стук. Повто

ряющиеся через равные промежутки времени

серии коротких и длинных сигналов, похожих

на Орскод — древний военный язык. Некото

рые из Орденов Космодесанта до сих пор ис

пользовали этот шифр, и он его знал. Он по

стучал в ответ, и еще через секунду до него

долетел едва слышный шепот.

— Кровавый Ангел… ты там живой?

Рафен напрягал слух, чтобы различить сло

ва за унылым завыванием ветра снаружи.

— Тарик? — он не видел Орла Обреченно

сти с тех пор, как воины Чейна сняли его с

платформы и оттащили в темноту.

— Где ты?

— Парой клеток ниже. Они сливают помои

в общую трубу. Там не пролезть никому круп

нее крысы — но слышно нормально.

Рафен устроился на полу, привалившись к

стене. Паразит словно вытянул из него все