Черное белое

Вечером она сделала все, чтобы разговор об этом не зашел. О том, как будут развиваться их отношения. Поужинали, болтая о всякой чепухе, дурачились, словно дети. Он перестал ее стесняться и даже проявил некоторую пылкость, когда легли в постель.

…Прошло несколько дней, в течение которых ничего чрезвычайного не случилось. Соня по-прежнему хандрила, но постепенно шла на поправку, роман Валерии с Сашей развивался своим чередом. Пока наконец поздно вечером в квартире не раздался телефонный звонок.

— Валерия Алексеевна?

— Да. — Сердце замерло. Показалось вдруг… Нет, показалось.

— Валентин Сергеевич вас беспокоит. Оперуполномоченный.

— Ах, да! Богатым будете! Не узнала!

— Вот и я не узнаю, что разбогател, — пошутил ее собеседник. — Завтра приезжает следователь Жуков. Врачу я уже позвонил. Он сказал, что вашу сестру можно еще разок побеспокоить. Может, и в голове у нее прояснится. Вы смогли бы присутствовать?

— Конечно!

— Тогда завтра, ближе к вечеру. Часиков в пять.

— Он что, звонил?

— Кто?

— Следователь.

— Да. Я его устроил на пару дней к знакомым. У них большая дача.

— Замечательно!

— Тогда до завтра.

— Всего хорошего.

Чего уж тут хорошего! Валерия невольно вздохнула. Будут проблемы. Теперь точно будут.

…Они вошли вместе, задержавшись на полчаса. Оперуполномоченный и приехавший из провинции следователь. Жуков Олег Максимович. Валерия в который раз отметила: человек — центр тяжести. Куда перемещается он, туда сразу же притягиваются людские взгляды. Красивым его не назовешь, обаятельным тоже, он просто надежен, как прочный фундамент, на котором здание выстроенных отношений будет стоять века. Дружеских ли, любовных, все одно.

Вот и сейчас: вошел, и комната словно наклонилась. Несколько долгих секунд восстанавливалось равновесие. Присутствующие примеривались к созданному вокруг него силовому полю.

Первым делом следователь посмотрел на Валерию. Кивнул:

— Добрый день.

Потом на Соню:

— Да, это она.

— Что?! — тут же взвилась девушка.

Оперуполномоченный удовлетворенно кивнул:

— Присаживайтесь, Олег Максимович. С Валерией Алексеевной, как вижу, знакомы. А это врач, который специализируется по психам.

— Здесь нет психов, — поспешно заметил тот.

— Есть! — крикнула Соня. — Вы все здесь психи! Все больные! Вы! Следователь! Откуда вы меня знаете?!

— Давайте по порядку.

Следователь Жуков надежно расположился за столом главврача. Открыл принесенную папку, посмотрел на Соню:

— Во-первых, как вы себя чувствуете?

— Такое ощущение, что я в дурдоме.

— Понятно. Я в курсе, что вы не признаете присутствующую здесь Валерию Алексеевну Летичевскую своей сестрой.

— Пусть возьмут анализ крови. У меня и у нее, — вдруг сказала Соня. — Пусть докажут, что мы сестры. — «Пожалуйста!» — тут же стала засучивать рукав Валерия, и последовал протест: — Нет! Не надо. Она и это может. Подкупить врачей. Нет, не хочу.

— Значит, врачи подкуплены, милиция тоже подкуплена, — усмехнулся оперуполномоченный. — А как насчет фотографий? Подделаны, конечно?

— Каких еще фотографий? — подозрительно спросила Соня.

— Не спорю: мы с вами раньше не сталкивались, — сказал следователь Жуков. — Может быть, мельком, на улице. Городок-то маленький. А два года назад, десятого августа, ко мне в кабинет пришла Валерия Алексеевна Летичевская и сделала заявление о том, что ее младшая сестра Софья Летичевская исчезла из дома, не взяв с собой ни денег, ни документов. Было заведено уголовное дело за номером…

— Да плевать мне на ваше дело! Я не Софья Летичевская!

— Вот даже как?

— То есть, не та Софья Летичевская, которая два года назад ушла из дома. Хотя я уверена, что она просто-напросто сбежала от такой сестрички. Я бы на ее месте поступила именно так.

Оперуполномоченный и психотерапевт переглянулись. Жуков же спокойно продолжил:

— Валерия Алексеевна принесла несколько фотографий своей младшей сестры. Мы выждали какое-то время, а потом объявили девушку в розыск. Поступило несколько телефонных звонков. Похожую девушку видели на железнодорожном вокзале. Блондинку в джинсовой куртке. Другой свидетель утверждает, что она ловила попутку на трассе. Но все показания, несмотря на противоречивость, сводятся к одному: Софья подалась в столицу. Там ее след теряется. Она не звонила, не писала, не давала о себе знать. Исчезла, и все.

— Ну а я здесь при чем? — огрызнулась Соня.

Следователь раскрыл папку. Достал первый снимок:

— Это то, что я присылал по факсу. Это вы, Соня?

— Ну да. Я. Фотография, которая на моем паспорте. Это ничего не доказывает.

Он достал из папки еще несколько снимков. Показал девушке:

— Это? А это?

Соня охнула, потом пробормотала:

— Откуда они у вас?

— Я же сказал: два года назад принесла ваша старшая сестра. На первом вам шестнадцать лет, на втором восемнадцать. А вот на этом двадцать.

Соня уставилась на снимки. Потом резко сказала:

— Дайте сюда! Вот черт! Руки! Когда снимут этот проклятый гипс?!

— Сонечка, я помогу, — сунулась к ней Валерия.

— Нет! Ты отойди! Ты все можешь, я знаю. Валентин… Как вас там? Господин мент! — Девушка посмотрела на стоящего рядом с Жуковым оперуполномоченного.

Тот только плечами пожал, мол, что взять с ненормальной? Без обид. И взяв у следователя снимки, подошел к Соне, положил их ей на колени. На том, где девушке было двадцать, она стояла на берегу реки, улыбалась, правой рукой придерживая волосы, чтобы они не падали на лоб.

— Да. Это я. Снимок сделан в Англии. Это Темза.

— А не Кукундяевка? — съязвил оперуполномоченный. — Не средняя полоса России?

— Разве не видно, что это Европа? — накинулась на него Соня.

— Ну, вода, — пожал плечами тот. — Серая. Грязная. Ну, небо. Голубое. Облака плывут. Где написано, что это Англия? Я там не был. А кто-нибудь из присутствующих был? Кроме пострадавшей? Ну вот, видите! Никто из нас не видел ни Темзы, ни этого, как там его? Биг Бена.

Соня рассеянно посмотрела на снимок:

— Я сделала его специально для мамы. И прислала в конверте. Снимков было два. Один этот, а другой… Да! Там были дома! Ясно видно, что это Европа! Англия! На этом не видно, а на другом… Где он? Где второй снимок? — накинулась Соня теперь уже на сестру.

— Не знаю, — та пожала плечами. — О том, что это Англия, ничего не знаю. Я фотографировала тебя на берегу реки, только это…

— Опять врешь! — оборвала ее Соня. — Но вот это-то Москва! Никто не будет утверждать, что я стою не на Красной площади? — Она ткнула загипсованной кистью в другую фотографию.