Чёрное пламя
Шрифт:
— И кто из нас не может сдержаться? — поддела я его и тут же закусила губу, а его клыки вошли особенно глубоко. Мне стало жарко и холодно одновременно, а по коже прошла волна мурашек. Сознание поплыло, погружая меня в лёгкий пьянящий дурман.
— Мне прекратить? — он чуть отстранился от шеи и провёл языком по ране.
— Не смей, — оскалилась я, ощущая внутри слишком болезненный узел желания, грозящий вот-вот разорвать меня надвое.
Избранник придвинулся к моим губам, и они с готовностью раскрылись. Не отрываясь от поцелуя, он переместил меня на стол и потянул штаны вниз. Сапоги мешали.
Кроме трусов и съехавшего набок лифчика на мне ничего не осталось. Смущение и неистовое желание сплелись во мне, отдаваясь жаром в каждой клеточке. Руки Маркуса скользили по разгоряченной коже бёдер, сжимали задницу, поднимались вверх по спине. Он надавил бёдрами на мои, и тут стол скрипнул, ножка подогнулась, и я чуть не полетела вниз.
Маркус поставил меня на ноги и потянул к единственной кровати, но когда мы подошли, я толкнула его и залезла сверху, резко прижав его руки к покрывалу, как он делал это ранее со мной. Я явственно ощущала сквозь ткань штанов, насколько он меня хотел, и прижавшись сильнее, несколько раз плавно качнула бёдрами.
— Может, мне прекратить? — издевательски протянула я, хотя больше всего на свете мне сейчас хотелось ощутить его внутри.
— А ты сможешь? — Он с вызовом рассматривал меня, но от пламени в его темнеющих глазах кровь начала закипать, а на загривке волосы встали дыбом.
— Я думаю, что не сможешь именно ты, — прошептала я слегка дрожащим голосом, а затем отстранилась, медленно расстегнула лифчик и откинула его в сторону, а затем приподнялась и стянула трусы, оставшись полностью обнаженной. Я потрясла головой, и белые локоны тяжёлой волной упали мне за плечи. Жар прилил к щекам и окрасил уши. — Поспорим?
Маркус выгнул бровь, и уголок его губ язвительно изогнулся. Так, да? Я снова качнула бёдрами и чуть выгнула спину, коснулась руками кожи на своей шее, медленно опустила руки, поглаживая упругую грудь, спускаясь руками вниз по животу, всё ниже и ниже, пока пальцы не опустились в самый низ между ног. Я медленно провела ими, ощутив, насколько сильно намокла от возбуждения, а потом чуть откинулась назад и развела ноги, чтобы он видел меня всю, и продолжила нежно себя поглаживать, надавливая всё сильнее. Я вздрогнула и не смогла сдержать протяжный стон. Невыносимая сводящая с ума жажда молнией полыхнула во мне.
— К Хорту всё, — рыкнул Маркус и притянул меня к себе, одной рукой прижимая за талию, а второй скользнув между ног туда, где только что была моя рука. Я застонала прямо в поцелуе.
Но он также быстро убрал её и приспустил штаны, а затем взял меня за бедра, и я ощутила его на входе. Я выпрямилась и упёрлась руками ему в грудь, смотря сверху вниз. Дыхание стало рваным от предвкушения, между ног чудовищно пульсировало напряжение, и весь мой мир сузился до этой кровати и этого мгновения. Я с трудом дышала и была уже на грани.
— Ты проиграл, — хрипло сказала я и медленно опустилась до упора, застонав от этого божественного натяжения и возбуждения, полыхнувшего внутри. Его пальцы до боли сжали мои бёдра.
— Если это проигрыш, — он чуть оскалился, когда я снова
привстала и опустилась, — то я согласен.Это было божественно. Он гладил моё тело, сжимая и целуя грудь, проходясь сильными пальцами по моим бёдрами, еще сильнее насаживая меня, а затем помогая подняться. Я стонала от каждого движения, наслаждаясь лаской и тая от его горячего взгляда.
Маркус взял меня за шею, скользнул рукой под затылок и притянул к себе, сминая мои пересохшие губы требовательным поцелуем. Я растворилась в нём и забылась, пока поцелуй не стал совсем уж рваным и болезненным. Вампир снова спустился к шее, кусая её и сводя меня с ума. Я выгнула спину и вцепилась ногтями Маркусу в плечи. Меня заполняла его жажда. Жажда моей крови и тела. На глаза опустилась багровая пелена, я хотела сильнее, больше, глубже, я хотела раствориться в нём и получить его всего.
Не осознавая, что делаю, я провела рукой по его шее и вонзилась в неё клыками. Вампир вздрогнул, и сжал меня, будто в тисках, а я пила его кровь будто жидкий огонь, который растекался по венам, наполняя всю меня. Энергия текла в меня, вкус крови взрывал сознание, в глазах стремительно темнело, стало нечем дышать, и я оторвалась от него, хватая ртом крупицы воздуха.
— Боги, это… это… — я даже не могла подобрать слов, но когда подняла на Маркуса глаза, он с таким голодом смотрел на меня, будто даже не слышал.
Он сместил меня руками в сторону, а потом нагнул, поставив на колени, и я упёрлась руками в изголовье кровати. Мои ноги дрожали от нетерпения, а дыхание стало совсем поверхностным. Энергия крови прошлась по костям, она обожгла кожу и устремилась вниз живота, где осталась настолько болезненным давлением, что казалось, будто я могла умереть, если он не продолжит.
— Детка, — хрипло сказал он и провёл руками по спине, спускаясь к бёдрам, поглаживая вспотевшую кожу, — это было слишком рано, ты к такому ещё не готова.
— Почему всё так странно… — прошептала я, потрясла головой и с силой закусила губу.
Меня будто знобило и распирало изнутри.
— Тебе не станет легче, — он чувствительно сжал мою задницу, а потом опустил руку ниже, — пока ты не кончишь.
Я сильнее прогнула спину, придвинув бёдра к его руке будто к магниту, и ощутив касание, вздрогнула всем телом. По спине пробежали мурашки. Он водил пальцами между ног, и с каждым движением внутри всё сильнее и сильнее натягивалась струна. Я сжала руками доску изголовья, и послышался треск. Моё сознание и так плыло, но столь чувствительная ласка и вовсе лишила меня разума.
— Пожалуйста… — я готова была умолять, но уже не могла говорить.
— Признай, что ты проиграла, — он так сильно надавил, что я протяжно застонала, а колени задрожали.
— Всё, что угодно, только не останавливайся…
Он усмехнулся, а потом придвинулся и одним резким движением вошёл до упора, и я всхлипнула от удовольствия, а в глазах поплыли алые искорки. Он держал меня за бёдра, и с каждым движением внутри меня всё будто сильнее натягивалось. Слишком жёсткий ритм смешал болезненность с наслаждением, они тесно сплелись внутри и нарастали с каждым движением, и чем глубже и жестче он входил, тем сильнее я теряла рассудок и просто растворялась в этом чувстве.