Черное сердце

– Ты мой герой. Спасибо!

Глава 18.

– Витуль, а где твой телефон? – муж стремительно выходит из своей любимой комнаты, вертя мобильник в руке. Ловит так сказать, когда мы с Зепаром уже в коридоре.
– У меня деньги закончились, а пополнить не получается – сеть висит… - кривит лицо.

Выуживаю белоснежный айфон из сумочки и протягиваю:

– Только быстрее…

Ивакин чмокает в щеку:

– Пара звонков, и я верну. Спешно скрывается из виду, пикая кнопками.

От неловкости смущаюсь. Кожей ощущаю внимательный взгляд Зепара. Огонёк зарождается в затылке, перетекает раскаленной лавой по позвоночнику, испепеляющими дорожками перетекает на живот и наполняет тело нестерпимым жаром. Коридор на шесть квартир сужается до крошечного помещения узкой кабинки лифта. Нетерпеливо переступаю с ноги на ногу, уже готова крикнуть мужу, как он очень вовремя появляется на пороге:

– Ты моя спасительница! – целует в губы. – До встречи! – поддевает мой нос пальцем. Пристыжено отвожу глаза. Кто кого спасает?!. Еще тот вопрос.

***

На работу едем в полном молчании. Андрей на меня не смотрит… по крайне мере, ни разу не ловлю. Пока поднимаемся и проходим по коридорам агентства, натянуто улыбаюсь всем попадающимся сотрудникам:

– Спасибо, всё отлично!.. Ерунда, царапины!..

Стандартные ответы, на не менее предсказуемые реплики. В кабинете не могу сосредоточиться, пока Зепар ставит обзорную камеру и прослушку в стационарный телефон. На секунду расслабляюсь, когда выходит, но тотчас вновь напрягаюсь. Мила кокетливо щебечет. Суетиться: чай, кофе предлагает. Андрей редко, сухо, но отвечает. Секретарша хихикает - я задаюсь неоправданным гневом. Злость так и клокочет.

– Мила, - распоряжаюсь в селектор. – Ко мне зайди!

Секунда - и секретарша в кабинете:

– Да, Вита Михайловна!

Поднимаю глаза. На меня в упор смотрит хрупкая миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой под мальчика. Она придает миловидной внешности девушки, - тонкие дуги бровей, серые, будто пасмурное небо глаза, аристократический нос и губы с очаровательными приподнятыми уголками, - ещё большую изюминку. Чёрная юбка-карандаш чуть выше колена, кремовая блуза с рукавом в три четверти. Верхние пуговки расстегнуты, открывая на обозрение ложбинку меж небольших грудей, где покачивается кулончик со скорпионом – знаком зодиака Милы. Высокие каблуки визуально делают стройные ноги сотрудницы до омерзения тонкими и длинными, будто тростниковые палочки. Мода на тощих…

– Сходи к Бойко, возьми документы по Выборгскому экстрасенсу.

– Я вам их дала с утра, - недоумевает секретарша. Испуг на лице сменяется растерянностью: - Как только вы зашли, вручила папку. Так вот же она, - Мила неуверенно подходит к столу и из середины стопки документов с краю, выуживает красную папку.

– Спасибо, - хмурюсь, собираясь мыслями – куда бы девушку отправить ещё? Чёрт! Придраться не к чему – Мила компетентная работница, специализированный делопроизводитель. У неё работа в руках горит. Такой исполнительнице позавидует любой начальник. Давненько подумывала об её повышении. Зла не хватает, причём на себя! Не она хороший сотрудник, я - плохой начальник. Что за директор, если не знает, как урезать зарплату подчинённого, не видит недочётов, долго не придирается, не находит, чем нагрузить ещё сотрудника? Эх, пора на курсы стервозности записаться!
– Можешь идти… - надменно киваю, деланно изучая документы не видящими глазами.

Дверь чуть слышно закрывается. Чуть слышно, но протяжно выдыхаю, поднимаю голову – я одна. В приёмной опять раздаются голоса: Милин - заигрывающий и Андрея, слегка прохладный.

До обеда не знаю, куда себя деть. Из рук всё падает, кому не позвоню – все заняты. Реклама на новые туры еще не готова – сроки сдвинуты. Тихо ругаюсь, утыкаюсь головой в ладони – мне нужен отдых. Покой и полная уединенность… Чёрт! Почему же так больно! На сердце… на душе…

Часто ловлю себя на том, что прислушиваюсь. Замираю, надеясь хоть на мимолётный приход Зепара, но зря. Андрей ни разу не заглядывает.

– Вит, - протягивает в трубку муж. Время уже к обеду, а мы договаривались встретиться. Признаться, еле дождалась. – Не могу заехать, дел - выше крыши.

Чуть не скулю в трубку. Настроение окончательно падает:

– Конечно! – придаю ответу нотки понимания. – До встречи, дома!

Сбрасываю вызов и несколько секунд гипнотизирую трубку. Вот что значит чёрная полоса, серая… Из грустных мыслей вырывает уверенный стук в дверь:

– Нам пора на перевязку! – Андрей не дожидаясь приглашения, заходит и кивает на выход.

Ой! Совсем забыла.

– Конечно! – растерянно мотаю головой. – Только вещи возьму.

Телефон бросаю в сумочку, которую даже со стола не убрала. Снимаю плащ с крючка, коряво пытаюсь надеть и застываю перед зеркалом – больная рука так высоко не поднимается. Чуть не плачу от расстройства, но слёзы высыхают, прежде чем успевают пролиться – позади возвышается Андрей. В зеркало не смотрит. С ледяным безразличием забирает плащ. Невозмутимо, но галантно помогает надеть.

– Спасибо, - лепечу тихо, вновь замечая, что забываю дышать.

Андрей дежурно кивает и жестом указывает на дверь.

Глава 19.

Перевязка быстрая. Врач снова поражается моим генам – так не заживает даже на собаке. На шее – еле заметная царапка, на предплечье – небольшая ранка, покрытая корочкой. Чтобы больше не приезжать в больницу, инструктирует, как делать перевязку в домашних условиях, но когда Андрей намекает, что знает, Анжелика Матвеевна совсем расплывается в улыбке. Ненавижу её! Боже! С чего?.. Милая женщина, отличный специалист! Меня подняла на ноги в короткое время. Денег не вымогает.

Правда ужасает. Я ревную даже к пожилой врачихе?! Да, чёрт возьми! Потому что не могу понять: почему все женщины тают, когда видят циничного, холодного и неразговорчивого Андрея. Что в нём находят? Впрочем, вопрос на миллион и для меня…

– Когда начнём тренировки? – не выдерживаю и нарушаю уже двухчасовое молчание. Мы едем, и ведь даже не знаю куда.

– Появилось желание заниматься? – наконец вознаграждает взглядом Андрей, правда, через зеркало. Моё место на заднем сидении даже не обсуждается. Зепар открывает дверь, и я беспрекословно сажусь.

– Не хочу домой, а на работе места не нахожу, - признаюсь, отворачиваясь к окну. Самой тошно от собственного поведения, мыслей и разговора. – Если ты… - осекаюсь, чуть трясу головой, - то есть, вы…

– Ты! – отрезает Андрей и секунду висит гробовое безмолвие.

– Ты, - соглашаюсь, переводя дух, – не будишь слишком переусердствовать. Дашь облегчённую программу, несильные удары, шлепки… То есть… - опять мешкаю, подбирая верные слова, - пощечины.

– Это ты о тренировке ролевых игр для мужа сейчас говоришь? – огорошивает вульгарностью Андрей.