Черное золото

Сам я отправился спать, потому что едва держался на ногах.

На следующий день, едва поспав пару часов и проснувшись, я собрал техническое совещание в штабной палатке. За окном медленно падал снег, припорашивая следы вчерашней битвы со стихией.

— Нужна новая методика бурения, — начал я, разворачивая карту геологических разрезов. — Такие карстовые зоны наверняка встретятся еще не раз.

Кудряшов, все еще осипший после ночной работы, склонился над картой:

— Смотрите, вот характерные признаки: резкие перепады плотности пород, необычные включения известняка… Можно научиться распознавать опасные участки заранее.

— А я предлагаю изменить саму технологию проходки, — Рихтер, несмотря на повязку, уже чертил новую схему. — Вот здесь и здесь ставим дополнительные колонны обсадных труб. При встрече с карстом сразу начинаем цементацию.

— С двойным запасом прочности, — добавил я, вспоминая опыт будущего. — И постоянный контроль давления бурового раствора.

Островский поднял голову от записей:

— Можно модифицировать состав раствора. Добавить специальные примеси. Они будут схватываться при контакте с пустотами.

— Но еще надо вести опережающее разведочное бурение, — Кудряшов чертил схему расположения скважин. — Сетка мелких скважин вокруг основной. По их показаниям можно будет точно определить опасные зоны.

Рихтер задумчиво поглаживал бородку:

— Это потребует серьезной модернизации оборудования. Придется переделывать всю систему промывки.

— Сделаем, — твердо сказал я. — Иначе рискуем потерять не только скважины, но и людей.

Валиулин, молча слушавший нашу дискуссию, вдруг подал голос:

— А что если использовать старый метод щупов? Как геологи на соляных промыслах делали?

Все повернулись к нему. Бурильщик смутился, но продолжил:

— Забиваем щупы вокруг площадки. По звуку и сопротивлению сразу понятно, есть пустота или нет.

— Гениально в своей простоте! — воскликнул Рихтер. — Можно даже автоматизировать процесс.

До вечера мы разрабатывали новую методику, сочетая инженерные расчеты с практическим опытом буровиков. Каждый внес что-то свое. Рихтер — технические решения, Кудряшов — геологические данные, Островский — химические составы, Валиулин — практические наблюдения.

Впрочем, я тоже внес свой вклад.

— А что если, — начал я осторожно, якобы размышляя вслух, — использовать систему опережающих датчиков? Простейшие механические индикаторы давления, расположенные по определенной схеме.

Рихтер оторвался от чертежей:

— Продолжайте, Леонид Иванович. Это интересно.

— В Баку я видел похожую систему, — я начал рисовать схему. — Смотрите, через каждые десять метров в стволе скважины устанавливаются специальные щупы с пружинными датчиками. При изменении давления пружина сжимается, передавая сигнал на поверхность.

— По тросовой системе? — Рихтер уже делал пометки в блокноте.

— Именно. А наверху простейший самописец с барабаном. Получаем непрерывную запись давления по всему стволу.

— И сразу видно аномальные зоны! — подхватил Кудряшов. — Гениально просто!

— Более того, — продолжил я, — можно добавить систему электрических звонков. При резком изменении давления сигнал тревоги поступает немедленно.

Рихтер быстро набрасывал схему:

— Реально… Вполне реально. У нас на складе есть старые телеграфные звонки. А пружины можно заказать на механическом заводе в Бугульме.

— И еще одно, — я помедлил, прикидывая возможности местной промышленности. — Можно создать простейший каротаж. Опускаем в скважину грузик на тросе. По скорости падения сразу видно, есть пустота или нет.

— Как ваятель простукивает мрамор! — воскликнул Островский. — Только у нас будет точный прибор вместо молоточка.

Валиулин недоверчиво покачал головой:

— А не слишком сложно? Справимся?

— Справимся, — уверенно ответил я. — Все компоненты доступны. Нужно только грамотно собрать.

К вечеру у нас был готов целый комплекс решений, от простейших механических индикаторов до системы автоматической сигнализации. Все реализуемое в нынешних условиях, но при этом достаточно эффективное.

Рихтер, просматривая финальные чертежи, удовлетворенно кивал:

— Знаете, Леонид Иванович, в этих решениях есть что-то… провидческое. Словно вы заглянули в будущее нефтяной промышленности.

Я сделал вид, что углубился в расчеты. Объяснять старому инженеру, насколько он прав, было бы слишком сложно.

Работы по модификации оборудования начались на следующий день. Рихтер развернул в мастерской настоящее конструкторское бюро. Повсюду лежали чертежи, детали, образцы механизмов.

— Смотрите, что получается, — старый инженер показывал мне новую систему датчиков. — Взяли пружины от старых вагонных амортизаторов, добавили латунные направляющие. А самописец собрали из часового механизма и барабана от телеграфного аппарата.

Валиулин, теперь заразившийся общим энтузиазмом, принес собственное усовершенствование:

— Вот, Александр Карлович, придумал как щупы крепить. Через каждые десять метров обсадной трубы будут специальные карманы. А в них — направляющие для датчиков.

На верстаке уже стоял опытный образец. Отрезок трубы с установленной системой контроля. Рядом громоздились детали для сборки — пружины, тросы, латунные шкалы.

— А это самое интересное, — Рихтер показал на странную конструкцию в углу мастерской. — Помните ваше предложение о каротаже? Мы его усовершенствовали.

Он продемонстрировал устройство, похожее на большой маятник:

— При прохождении пустот грузик отклоняется. Здесь система рычагов, а тут самописец с восковым валиком. Получаем точную картину стенок скважины.

— Более того, — добавил подошедший Островский, — мы добавили химический индикатор. Капсула с реактивом разбивается при сильном отклонении, окрашивая запись.

Я осмотрел все эти изобретения, простые, но эффективные. Местные умельцы явно превзошли мои ожидания.

— На буровой уже устанавливаем новую систему промывки, — доложил Лапин. — С двойным контролем давления и автоматическими клапанами.