Черное. Белое

– Мы больше не будем отнимать ее у тебя.

Любимый промолчал, и Олег повернулся ко мне.

– Ты сделала свой выбор. Отныне и ты – наш враг. Защищать тебя мы не будем.

Я должна была бы обрадоваться этой новости. Она означала, что светлые ангелы не планируют возобновлять войну. Но нет. Его слова еще больнее кольнули мое сердце: в его голосе я не услышала ни капли сожаления. Только холодный расчет.

– Теперь ты на стороне зла. – Олег продолжал причинять мне боль своими словами. – И в следующий раз мы не остановим атаку. Если ты сделаешь что-то, направленное против человека, если в чем-то поможешь Марку, то мы будем бороться против тебя. И, поверь, еще раз наше нападение ты не выдержишь. Не в наших правилах сражаться с человеком, но ты сделала все, чтобы стать нашим врагом.

Я слушала его, борясь с чувством потери и убеждая себя, что это – лучший вариант развития событий.

И, хотя сейчас мне хотелось поговорить с Олегом, сказать, что я хорошо отношусь к нему, что он мог бы быть мне если не другом, то хотя бы просто знакомым, но я не сделала этого. Вместо этих слов я произнесла совсем другие:

– Я все поняла.

Совсем недавно ангелы света – Олег, Лера, Анжела, Агнесса, Ксеня – все они переживали за меня. Получается, теперь я вынуждена перечеркнуть все это, забыть, потому что ангелы сделали именно так.

Взгляд Олега переместился на Марка. Напряжение, которое и так было в доме, многократно усилилось. Мне казалось, что даже воздух стал магнитным, заряженным отталкивающими друг друга частицами. Стало труднее дышать. Между двумя ангелами словно тянулись нити, которые связывали их и одновременно – разделяли. Теперь я видела, как они похожи, видела то, что объединяет их, но видела также и то, как они различались – словно черное и белое.

Когда ангелы смотрели друг на друга, мне казалось, что даже воздух вокруг них окрашивается в цвета: возле Марка – черное облако, возле Олега – белое. Эти облака обладали очень сильной энергетикой – зло и добро, ночь и день, смерть и жизнь. Две крайности, каждая из которых может погубить.

Смотря на них, я могла представить себя только в одном облаке – в черном. Именно там и был мой Марк.

Оба молчали, но и без слов было ясно, каким огромным количеством информации они обмениваются. Их взгляды сейчас говорили гораздо больше слов.

Напряжение все возрастало, хотя мне казалось, что оно давно уже достигло своего предела. Это была настоящая война – война взглядов, а я могла только ждать, когда она закончится.

Дышать стало легче, когда Марк хоть что-то сказал, обращаясь к Олегу и разряжая обстановку:

– Это одно из самых правильных решений, когда-либо принимаемых вами.

– Пусть будет так.

Олег повернулся к двери.

Он даже не посмотрел на меня, не оглянулся, а просто открыл дверь и вышел. Он не захотел увидеть, что я чувствую и какие эмоции написаны на моем лице.

Я больше никогда не смогу смотреть те сны, которые показывали мне ангелы Света. Больше не смогу ощутить ту чистую энергию, которая всегда исходит от них.

Дверь за Олегом закрылась так же бесшумно, как и отворилась. Я неподвижно стояла, стараясь справиться с чувствами обиды и потери. Не нужно, чтобы Марк видел это состояние. Не нужно, чтобы он думал, будто я переживаю и опять вот-вот расплачусь.

Любимый чуть повернул меня, прижимая к груди. Он дал мне возможность снова поплакать, если я хочу, и спрятать свои слезы.

Но я не стану этого делать.

– Все хорошо, Марк. Война закончилась без потерь.

Я этому очень рада. – Голос дрогнул, но я пересилила себя. – Ангелы Света оставят нас в покое. Теперь я смогу спокойно выходить из дома одна, не боясь, что меня украдут. Все хорошо, – говорила я, скорее убеждая в этом себя, а не Марка.

Но мне не удалось обмануть его.

– Ты ведь не думала, что сможешь продолжить общение с ними?

Я энергично покачала головой.

– Нет. Нет, конечно. Я так не думала, – произнесла я, и сама почувствовала фальшь в своем голосе.

– Вика, ты не умеешь врать.

– Тогда научи.

– Ты же не думаешь, что я буду это делать?

Шелковый голос звучал успокаивающе и вскоре возымел свое действие: нежность и забота залечивали все мои раны.

– Ты осталась со мной, и я сделаю все возможное, чтобы твой выбор оказался верным. Я буду беречь тебя, потому что ты – самое драгоценное, что у меня есть.

Голос обволакивал, окружал меня, был везде, растекался по телу. Я уже не знала, верю его словам или нет. Будь это ложью или правдой – это больше не имело значения.

Чтобы ни случилось, я останусь в руках того, кого люблю больше всех на свете. И если я пропаду, то… пусть!

Вечер действительно уже не был таким, каким я представляла его. Я постоянно вспоминала визит Олега, его сухой, твердый голос и враждебный взгляд.

Но меня радовало то, что война закончилась. Это значило многое. Во-первых, никто не пострадал. Если бы подобное случилось, я бы никогда не смогла простить себе чьей-то смерти.

Во-вторых, я могла вернуться к обычной жизни. Заниматься учебой, встречаться с друзьями, выходить на улицу одна.

И в-третьих, окончание войны не давало Ренольду поводов возвращаться. Я боялась его, поскольку была перед ним беззащитна. Теперь вряд ли Марк подпустит его к нам, не имея для этого веских оснований.

Но я все равно чувствовала, что Ренольд не успокоится. И если захочет вернуться, то найдет для этого другой повод. Отсутствие войны просто немного отсрочит этот момент.

Решение ангелов Света определенно дало нам много преимуществ. Умом я это понимала, как понимала и то, что сейчас должна радоваться.

Марк не злился на меня. Наоборот, он делал все возможное, чтобы отвлечь от тягостных мыслей. Благодаря его словам я успокаивалась и больше могла не думать об Олеге.

Мы лежали на кровати в спальне Марка, и я прикоснулась к нему. Нет, от него не исходил тот добрый и чистый свет, как от светлых ангелов. Наоборот, меня окатила волна опасности. И, пожалуй, это чувство мне нравится гораздо больше.

Перед сном Марк еще раз сменил мне повязку, в который раз отметив улучшение. Впервые я рискнула взглянуть на свою рану и тут же пожалела об этом, потому что та выглядела просто ужасно. Если бы я не знала, что на самом деле случилось, я бы подумала, что из моего тела просто вырвали кусок. Конечно, рана уже не кровоточила, и было понятно, что она заживает, но ее размеры удивили меня. Если Марк утверждает, что я быстро поправляюсь, то что же тогда было раньше?!

Любимый не отходил от меня всю ночь – я это поняла сразу, как только утром открыла глаза.Из окна лились потоки солнечного света. Все тягостные и неопределенные мысли словно куда-то исчезли.

Глава 31

Еще два дня я провела в доме Марка: мы выходили, только чтобы съездить ко мне, накормить кошку и полить цветы. Он никуда не возил меня, потому что утверждал, что так я трачу силы, которые нужны мне для выздоровления. Хотя один раз я все-таки уговорила его прогуляться.

Непрошеные гости больше не появлялись в доме, и мы смогли сделать все, что запланировал Марк, включая и неудавшиеся ранее уроки дизайна.

Я никогда не была так счастлива. Понимая, что слишком привыкаю, я не могла ничего поделать с собой и только еще больше впитывала в себя все: наше время, которое мы проводили вместе, его комплименты, шелковый голос и любимый запах. Хотя мне вовсе не стоило этого делать.

Я боялась верить тому, что он говорит, но понимала, что, как только слова срываются с его губ, мое сердце, как губка, до последней капли вбирает в себя все, сказанное любимым. И все это глубоко проникало в сознание, срасталось с ним, оставляло вечные следы. Слова могут соврать, взгляд – никогда. И я с замиранием сердца смотрела в любимые глаза, замечая в них отблески собственных чувств. Я смирилась со страхом потерять Марка, как с чем-то неизбежным – он всегда будут преследовать меня.

Лишь однажды я ощутила полное отсутствие страха – когда находилась под влиянием Ренольда. Тогда у меня не было никаких сомнений, никакого недоверия и тревог.

Два дня рядом с Марком пролетели незаметно, но я – увы – не обладаю способностью останавливать время. Когда приедет мама, я снова вернусь домой и уже не смогу утром проснуться в любимых объятиях…

Поэтому я бесконечно ценила каждую секунду, что провела с ним. Я любила время, которое шло. Потому что это – самое лучшее время в моей жизни.

Если бы Бог предложил мне выбор – прожить свою жизнь без Марка, или прожить минуту вместе с ним, я бы выбрала одну минуту. Не задумываясь. И тогда я могла бы сказать, что за минуту жизни я испытала все: любовь и ненависть, боль и радость, страх и счастье. А в жизни без Марка все эти чувства были бы тусклыми и размытыми, нечеткими, неэмоциональными. Лишь одно я хочу спросить у Бога: за что он подарил мне не минуту и даже не две, а так много времени? Чтобы посмотреть, сколько счастья способен выдержать человек?