Черное. Белое

Но каким бы интересным ни был карнавал, для меня это уже не имело значения. Я рассуждала о празднике сухо, логично и неэмоционально. Я пыталась воспринимать праздник так, как сделала бы это раньше, как человек, но не получалось. Я точно не испытывала тех чувств, что эти люди вокруг меня.

– Марк, я в другом мире, – обратилась я к любимому, когда мы сидели в баре. – Этот мир больше не мой. Эти люди вокруг, эти песни, напитки, еда – все изменилось.

Они мне чужие, понимаешь? Словно я в гостях на Земле. Почему так происходит? Что случилось?

Любимый взял мою руку и пристально взглянул в глаза.

– Возможно, теперь твой дом там же, где и мой. На Земле я тоже чувствую себя как в гостях.

– Но это был мой дом, – дрожащим голосом прошептала я. – А теперь – нет. У меня такое ощущение, что мне некуда идти.

– Тебе есть, куда идти. Скоро я покажу тебе место, где мы будем жить. Ад примет тебя. Если Земля отталкивает, значит, Ад примет. Все меняется согласно неписаным законам. Меняешься и ты – твое восприятие, сознание, мысли.

– Значит, так и должно быть, – согласилась я.

Следующие три дня мы провели в другом месте: на одном из островов Паттайи, на который можно было добраться только по воде. Остров был самым настоящим райским уголком: песчаный пляж, пальмы, чистая, прозрачная и теплая вода, ласковое солнце. Как сказал мне Марк, он хочет, чтобы я вдоволь насытилась теми наслаждениями, что давала нам Земля.

Мы лениво валялись на пляже, потягивая очередной коктейль, и представляли собой самых настоящих пассивных туристов.

Когда отдых стал приближаться к концу, мне хотелось кричать от нежелания возвращаться обратно. Я бы с удовольствием провела здесь целую вечность.

Мы вернулись домой на день позже, чем мама. Она тут же кинулась показывать нам фотографии, сделанные в Египте. Пока мы сидели перед компьютером, я вся дрожала: ждала, что мама вот-вот заметит кольцо на моей руке или на руке Марка.

Но она заметила кольца только на кухне, когда мы пили чай. Собственно, этим самым чаем она и поперхнулась.

– Похоже, я узнаю все самая последняя. Вы ничего не хотите мне сказать?!

Марк сделал жест рукой в знак того, что на этот раз говорить буду я. Я уже привыкла к тому, что он всегда выручает меня, отвечая на подобные вопросы, и потому была совершенно не готова объяснять все сама.

Пожав плечами, я развела руки.

– Вы помолвились?

Сдерживая смех, Марк смотрел на меня, наблюдая за реакцией.

– Э-м-м… – промычала я. – Да, мама, мы помолвились.

– Замечательно! – Она опустила чашку на стол.

Воцарилось молчание: я не могла подобрать слова, а Марк развлекался, наблюдая за нами.

Тишину нарушила мама:

– Свадьба, надеюсь, не завтра?

Я покачала головой.

– Но хоть о ней вы меня предупредите заранее?

Теперь я закивала.

– Тогда – поздравляю вас!

Я облегченно вздохнула. К счастью, мне не пришлось ничего объяснять. Марк выглядел немного разочарованным: он ожидал, что мама, как обычно, завалит меня кучей вопросов, и наверняка предвкушал то зрелище, как я буду краснеть и запинаться, объясняя произошедшее.

Только вечером после его ухода она поинтересовалась, как это случилось. Когда я рассказала ей про прыжок с парашютом, она была просто в восторге.

Аня очень удивилась, узнав про помолвку, но искренне поздравила нас.

Андрей совсем отдалился от меня, наше общение свелось к приветственным и прощальным фразам. Мне очень не хватало его, но я понимала, что мы хотим разных вещей. Лучше не пытаться вернуть нашу дружбу – возможно, это причинит ему боль.

Экзамены прошли очень быстро. Благодаря Марку в моей зачетной книжке блистали одни пятерки, несмотря на то, что я так и не выучила ни один билет. Ради этого любимому пришлось прибегнуть к гипнозу. Я не просила этого делать, но и сопротивляться не стала.

Я удивлялась самой себе: за этот обман меня нисколько не мучила совесть.

На дизайнерском конкурсе, который пятого января проводился в Акаре, мама заняла первое место. Ее пригласили для сотрудничества еще в несколько компаний, и она всерьез задумалась о смене работы.

После экзаменов у меня появилось свободное время, и я смогла, наконец, поговорить с Аней. Она все также страдала – ничего не изменилось. Марк видел, как я переживаю за нее, и пытался объяснить мне, что я зря трачу нервы. В конце концов, он заявил, что больше не намерен терпеть мое плохое настроение каждый раз после того, как я поговорю с подругой. Оставив меня у нее в гостях и ничего не объяснив, он куда-то уехал.

Не прошло и часа после его ухода, как у Ани зазвонил телефон. Только услышав музыку, она моментально изменилась в лице и резко встала с кровати.

– Это Дима! – порывисто выдала она.

Я видела, как у нее тряслись руки, пока она нервно искала в сумке телефон. В итоге она вытряхнула на диван все содержимое, после чего судорожно схватила трубку. Музыка играла, а она все смотрела на телефон, как будто не веря своим глазам.

– Что я ему скажу?

– Бери уже трубку! – поторопила я.

– Нет. Не могу! – Она держала палец на кнопке «принять», но не нажимала.

– Ты с ума сошла! – Я быстро вскочила и выхватила телефон. Нажав кнопку, я отдала его обратно. – Отвечай.

Спустя пятнадцать минут подруга сидела вся в слезах. Но – в слезах счастья. Дима попросил у нее прощения и буквально умолял о встрече.

А я все гадала, какую роль сыграл в этом Марк. То, что это его рук дело, было понятно; меня интересовало другое – какого рода усилия он приложил.

В тот вечер я задала ему этот вопрос.

– Снова гипноз?

Он покачал головой.

– Нет, не пришлось. Он и так раскаивался в содеянном.

– Спасибо, – коротко произнесла я. – Ане было очень плохо.– Это – не ради нее. Мне абсолютно все равно, что чувствует твоя подруга. Я не хочу видеть, как расстраиваешься ты.

Дни проходили за днями, и каждый вечер я благодарила высшие силы за то, что сегодня видела Марка. За то, что пока мы можем быть вместе.

Самым трудным для меня был вечер и раннее утро, когда я оставалась одна, и его не было рядом. Однажды Марк уехал на целый день, так и не объяснив мне, куда. Он сообщил только, что ему необходимо встретиться «со своими». Весь день я провела, трясясь от страха: он мог не вернуться. Я не знала, где он был, и какова цель их встречи. Разные догадки, приходящие в голову, окончательно измотали меня – потому что ни одна из них не сулила ничего хорошего. Его могли призвать обратно. Я тряслась от мысли, что, возможно, это мой последний день на Земле, так как я последую за Марком в ту же минуту, как он позовет меня. Возможно, случилось что-то серьезное: опять началась война или любимому дали какое-то задание.

В тот день я выпила столько успокоительного, сколько не пила никогда. Мне казалось, что я нахожусь в подвешенном состоянии, ожидая, когда же меня поставят на ноги. Время тянулось бесконечно долго.

Эта тоска исчезла моментально, как только я услышала шаги в коридоре. Любимого я узнавала по малейшим шорохам. Среди сотен тысяч звуков я могла бы выбрать именно те, которые принадлежат ему. И даже если бы меня лишили всех органов чувств, я бы все равно ощутила его приближение. Просто потому, что рядом с ним меняюсь и я. Я начинаю жить.

Марк так и не рассказал мне, в чем была цель собрания темных. Впрочем, когда я обняла его, это было уже не важно.

Зима в этом году была теплая: температура редко опускалась ниже минус десяти градусов. Облака почти никогда не закрывали небо, а солнышко светило особенно ярко. Раньше я не любила зимние прогулки, но в этом году мы с Марком очень часто выбирались на природу. Рядом с нашим городом был лес, куда мы и ходили. Дорога шла в гору и, если я уставала преодолевать снежные сугробы, Марк брал меня на руки, и мы быстро уносились вперед. Когда мы добирались до самой вершины горы, перед нами открывалась прекрасная панорама. Город был точно как на ладошке. Иногда мы поднимались туда вечером, когда было темно, и тогда наш город казался большим светлым пятном. Я представляла себе, как покину это место, может быть, навсегда, но в душе не возникало чувств тоски или печали. Там я поняла, что мне легко будет отпустить эту жизнь. Сказать спасибо, попрощаться и уйти. Уйти туда, где теперь был мой дом.

Я полюбила огонь. Не так, как раньше, а какой-то другой, особенной любовью. Мне казалось, что теперь огонь стал мне родным.

Как-то я спросила Марка, когда мы покинем Землю. Он ответил, что это случится тогда, когда я буду полностью готова.

Я могла бы собраться в любой момент, как только он позовет, но единственное, что меня пугало – это расставание с близкими мне людьми. Как подготовить маму к тому, что ее дочь навсегда исчезнет из ее жизни? Какие подобрать слова, что придумать, чтобы своим уходом не причинить боли? Как объяснить ей, что только с Марком я могу быть счастлива?

Может быть, Марк был прав: я пока не готова. Я не могла еще пока представить себе, как буду жить, не слыша маминого голоса. Больше не сидеть вместе перед телевизором, часами не уговаривать ее приготовить что-нибудь вкусненькое. Конечно, с появлением Марка я все реже бываю дома, и мы все меньше видимся с мамой… Да и давно уже не сидели вдвоем и не разговаривали, как это было раньше. Но готова ли я отказаться от этого навсегда?

Конечно, если возникнет необходимость уйти сейчас же, немедленно – я не буду раздумывать ни секунды.

Но если у меня есть время… Я использую его.

Марк старался морально подготовить меня. Он рассказывал мне про жизнь темных ангелов. Описывал вкус воды и запах воздуха в Аду. Он сказал, что температура моего тела тоже повысится, а зрачки потемнеют. Я буду меньше хотеть есть и спать.

Я узнала о некоторых «неписаных правилах» или, по-другому, морали общества, в котором скоро окажусь. Ангелы не признают чувства дружбы и привязанности, каждый играет только сам за себя и ищет наибольшие выгоды. Их нельзя просить о помощи – они не помогут, если это невыгодно им, а если и помогут, то после обязательно потребуют плату. Он сказал, что я привыкну и увижу в этой жизни свои плюсы, научусь жить по их правилам.

Это и пугало меня. Пусть меняется мое тело, температура и внешность, но я не хочу перемен в своих мыслях. Я надеялась, что смогу сохранить свое сознание.

Иногда бывали такие моменты, когда я удивлялась тому, на что решилась. В какую-нибудь секунду меня вдруг поражала сама мысль о том, что я хочу жить в Аду. Эта мысль казалась мне бредом, неправдой, каким-то глупым и странным сном. Будто бы я впервые узнавала о том, что мне предстоит, и эта информация не только воспринималась в штыки, но и шокировала меня. В голове тут же возникал вопрос: зачем? Потом я отвечала на него, и все становилось на свои места.

Со временем я настолько привыкла к рассказам любимого о другой жизни, что уже почти чувствовала запах воздуха и вкус воды. Особенно когда сидела возле камина.

Зима подходила к концу, и я была уже совсем готова не только к смене миров, но и к расставанию со всеми своими друзьями, знакомыми и родными. Но Марк не торопился звать меня – не знаю, почему. Он как будто искал причину, чтобы отсрочить неизбежное.Не знаю, когда это случится; может, этой весной или летом, а может, и через год. Марк не установил мне даже примерные сроки. Я постоянно спрашивала его, и он видел, что я готова, но… утверждал обратное. Причиной тому была не моя неготовность, а нежелание Марка лишать меня привычной жизни. «Это – твой мир, – говорил он, – не торопись бежать из него».

Весна в этом году наступила намного раньше – первого марта было уже очень тепло. Я каждый год отмечала, какая погода была в этот день, и заметила, что всегда светило солнце. А в этот раз оно спряталось за облаками, и из-за этого день казался хмурым. Ветра почти не было, природа словно застыла в преддверии окончания зимы. Этот день надолго запомнился мне, и не только из-за отсутствия солнца.

Глава 34

Я увидела ее даже раньше, чем Марк. Это случилось впервые – обычно именно он все замечает. Он сообщает мне о приближении кого-либо задолго до того, как я увижу то же самое. Марк узнает по запаху и по звукам. А тут я заметила ее первая. Просто как-то посмотрела в сторону, и эта девушка сразу бросилась мне в глаза, резко выделившись из толпы. Я могла бы и не увидеть ее, но она как будто светилась сочным красно-черным пятном.

Мы с Марком были в театре города Акары. Выступала группа, которая в танце рассказывала всю историю Библии со времен Адама и Евы. Ребята танцевали синхронно и очень хорошо. Мне нравилось представление ровно до того момента, как объявили антракт. После небольшого перерыва все снова собрались на своих местах, и именно тогда я заметила ее. Среди тысяч людей, переполнявших этот огромный театр, в самом конце зала, на верхних рядах, я увидела девушку. С моим зрением я не смогла бы там ничего рассмотреть, но как только взгляд упал на нее, сердце один раз сильно и больно ударило в груди, а отвести взгляд я уже не смогла. Наверно, у меня разыгралось воображение, но я издалека увидела кроваво-черное облако вокруг нее. Возможно, что-то случилось с моими глазами, и этот туман – просто плод бурно разыгравшейся фантазии и последних бесконтрольных событий моей жизни.

Сначала я восприняла ее как человека, который определенно сыграет в моей жизни какую-то роль. То, что эта роль будет отрицательна, я поняла сразу. В тот момент, когда мои глаза наткнулись на нее, мне показалось, что моя жизнь сейчас обрушится. Рассыплется, как карточный домик, стоит только этой девушке слегка подуть на нее.

Уже через несколько секунд я была уверена, что она не человек. Я не могла разглядеть ее – она была далеко, не видела, какая у нее кожа, волосы и глаза, но знала, что она – ангел Тьмы.

Всего за несколько мгновений она вселила в меня панический страх. У меня пересохло в горле, и я боялась сделать даже малейшее движение, чтобы не привлечь к себе ее внимание. Единственный мой шанс – попробовать сделать так, чтобы она нас не заметила. Впрочем, это нереально. Двум ангелам не понадобится много времени, чтобы найти друг друга.

Марк проследил за моим, застывшим от ужаса взглядом, и тихо произнес:

– Ева.

Девушка тут же оглянулась. Мне стало плохо, к горлу подступила тошнота, голова закружилась. Вместо того чтобы сделать несколько глотков воздуха, я почти перестала дышать. В этот миг мне показалось, что всю силу, до этого наполнявшую меня, эта девушка забрала себе.

Она махнула рукой в знак приветствия. Марк ответил ей тем же. Казалось, он даже не замечает мое судорожное состояние.

– Хорошо, встретимся после концерта в ресторане «Дикий орел», – тихо произнес он.

Резкая боль заставила меня плюхнуться на сидение. Все мысли смешались – я не могла понять, о чем думаю. Не могла сосредоточиться даже на дыхании. При всем при этом не существовало никакого логического объяснения охватившей меня истерики. Такая паника не охватывала меня даже тогда, когда Марк уходил на встречу с темными ангелами.

Ева. Он назвал ее Евой.

Любимый стоял рядом со мной, смотря в дальний конец зала, и я прекрасно знала, что расстояние не мешает им общаться. Сидя в кресле, я уставилась в одну точку, пытаясь понять, откуда взялось чувство обреченности. Почему мне казалось, что появление этой девушки поставило под угрозу всю мою жизнь.

Не знаю, сколько прошло времени, пока Марк заметил, что я плохо себя чувствую. Может, пара секунд, а может и несколько минут. Перед глазами стояло кровавое черное облако. Я закрывала и открывала глаза, но это облако никуда не исчезало.

Кто она? Почему оказалась именно в этом театре? Какие отношения связывают ее и Марка? Для чего она назначила встречу? Имеет ли какую-то цель?

Я не знала ответа ни на один из этих вопросов, но знала другое. Ее появление многое поменяет в наших жизнях.

Единственное, что я хотела сейчас – объяснить Марку, что нам нужно избегать всякого общения с этой девушкой. Но у меня не было ни одного разумного довода, почему это именно так, а не иначе. Я не могла запретить ему, просто сказать «нет», не объясняя причины. Я могла только попросить, но Марк нашел бы кучу способов убедить меня в том, что Ева не представляет для нас никакой опасности. Если рассуждать логически, то так оно и было, но в данный момент мною руководила вовсе не логика.