Черноглазая Марьяна

– Конечно нет!
– вскинулась Марьяна. – Я не собираюсь возвращаться, мы разведёмся мирно. Не думаешь же ты, что мне нравится, когда смотрят сквозь меня, при этом мечтают о другой, млея от приятных воспоминаний, «срывающих крышу». Наивная полудурочка, можешь не сомневаться, имеет всё-таки «грамм собственного мнения», - с ехидцей в голосе закончила, используя его строки из дневника.

Илья не узнавал жену. Да у малышки прорезались зубки! Раньше она не смела при нём ни возражать, ни спорить, ни возмущаться, тем более язвить и ехидничать, на высказанное недовольство и раздражение обычно или смотрела потерянно и безмолвно, или скромно отводила глаза, безучастно пропуская его претензии мимо ушей. Теперь она была какая-то другая, чужая и незнакомая, колючая и враждебно настроенная. С такой Марьяной он пока не знал, как ладить. Впрочем, пришёл к ней не ругаться и препираться, а разобраться кое в чём.

– Да, наверное, так будет лучше! – проговорил медленно, затем вздохнул глубоко и добавил туманно: - Хотя теперь нет особой необходимости.

– Как это нет? – возмутилась Марьяна. – Разве ты не должен жениться на матери своего будущего ребёнка?

– Ребёнка уже нет! – угрюмо ответил Илья и невесело хмыкнул: - Алёна сделала аборт сразу после моих, так сказать, «поминок», испугалась остаться матерью-одиночкой! – В голосе его послышалась горечь.

– Я тебе сочувствую, - охнув внутри, мягко пробормотала Марьяна вслух, лихорадочно подбирая в уме утешительные слова, с трудом представляя, как нужно успокаивать в этом случае. – Ну ничего, у вас ещё родятся дети.

Муж странно посмотрел на неё, как будто хотел возразить, но, видимо, передумал. Ни слова больше не говоря, допил кофе и так же молча отправился в гостиную.

Убрав со стола, Марьяна последовала за ним. Она не знала, о чём разговаривать с Ильёй после высказанной им печальной новости. Не расспрашивать же о пребывании в плену! Там наверняка было несладко.

Между тем Илья, расположившийся на кресле, сам, словно подслушав её мысли, поинтересовался:

– Почему ты не расспрашиваешь меня, как я жил в плену? Этот вопрос многие мне задавали за последние дни.

– Думаю, ты сам расскажешь, когда посчитаешь нужным, это не самое приятное, что можно бесконечно вспоминать, - отозвалась Марьяна.

– Верно. Ты очень мудрая, моя маленькая жёнушка! – покровительственно и одновременно несколько насмешливо протянул он.

Марьяна неожиданно для себя рассердилась: уж мудрой, судя по дневнику, муж её отнюдь не считал! Если бы она имела в своём лексиконе выражение «Пошёл ты!», то обязательно его сейчас употребила. Но годами вбитая в неё бабушкой вежливость не позволила послать насмехающегося над ней, неверного супруга куда-нибудь подальше. Как сделали бы наверняка Людмила с Ириной. А у неё язык не повернулся чертыхнуться. Однако девушка всё-таки не простила насмешку.

– Мне кажется, ты уже засиделся! – сказала холодно и сухо. – На улице смеркается, а мне нужно подготовиться к занятиям. – Внезапно вспомнила про украденный ноутбук. – Мне жаль, что украли твой любимый ноутбук, но я не виновата, так как лежала в больнице и дверь, точно помню, запирала.

– Я в курсе! Не бери в голову! – равнодушно махнул Илья рукой. – Ноутбук можно новый купить. Мне больше жалко информацию, которая была в нём. Не то что бы там были очень важные документы, нет, а вот кое-какие фотографии пригодились бы для дела, которое я буду вести в суде.

– Но они не пропали! – воскликнула Марьяна. – Я перенесла всё на флэшку, а потом на бабулин компьютер. Флэшка потерялась при аварии, каким-то образом вылетела из сумочки. Но в «пузатёре» наверняка сохранилось всё. Даже твой любимый дневник откровений! – не удержалась съязвить девушка. – А из ноутбука я его убрала, так что не беспокойся, вор не узнает о твоих страданиях.

Через несколько минут они уже рассматривали фотографии на медленно работающем стареньком компьютере. Илья внимательно вглядывался в каждый снимок. На одном Марьяна узнала мужчину, который любезничал в ресторане с Радугой-Дождиком.

– А этого человека мы с мамой видели в ресторане с твоей Алёной! – не удержалась заметить она.

Илья весь подобрался и ощетинился, ноздри задрожали, глаза сузились, а губы сжались, словно приготовился отразить удар.

– Они не могли быть вместе! – твёрдо выдавил из себя, значительно возвысив голос. – Ты ошиблась!

– Нет! – решительно заспорила Марьяна. – У меня хорошая память. Если я увижу кого-нибудь, то надолго запомню его лицо. К тому же мама подтвердит, что твоя Радуга-Дождик и этот мужчина, - она указала на экран, - довольно-таки дружески болтали и смеялись, как близкие друзья или родственники. Извини, если тебе это неприятно. Но говорю, что было.

– Они не могли быть вместе! – повторил сердито Илья. – Тем более они не родственники! Он – бандит! Они даже не знакомы!

– Но, может, познакомились после того, как ты уехал! – не сдавалась девушка. – Мы их видели, я не вру! Это был он! Возможно, Радуга проводила своё расследование, она ведь журналист!

– Нет! Этого не может быть! – возмутился муж. – Тебе показалось, ты её с кем-то спутала!

– Ничего подобного! – упёрлась, разозлившись не на шутку, Марьяна. – Это была твоя Алёна! Короткие вьющиеся волосы, ярко-голубая кофточка с белой косой вставкой на груди… Впрочем, можешь мне не верить! – Терпение её иссякло, ей надоело его убеждать, тем более ему этого не нужно, пусть разбирается со своей любовницей сам. –Скидывай на флэшку всё своё, - подала ему белый батончик флэш-накопителя, - И, пожалуйста, уходи! И больше о тебе и твоей Радуге, сияющей как солнышко, и её дружке-бандите знать ничего не хочу!

Глава XIII

После того как Илья уехал домой, она ещё долго не могла прийти в себя.

Всё в ней протестовало и возмущалось. Надо же, явился непонятно зачем! Чего он хотел от меня? Просто увидеть и убедиться, что я без него не заливаюсь горючими слезами? Или приходил пожалеть и утешить, подталкиваемый совестью за то, что собрался бросить жену? Что бы там ни было, меня это не должно волновать. Его исчезновение из моей жизни я уже пережила дважды: один раз – услышав о разбившемся самолёте, другой – прочитав дневник. Впускать заново в свою душу Илью, будет самой большой глупостью. И не нужно о нём думать, и жалеть не надо, пусть живёт как ему угодно!

Всё это так. Но отчего-то сердце, не слушаясь разума, билось в Марьяне тревожно, всё внутри щемило от тоски и смятения. Ну не может она почему-то Илью выкинуть из головы! Конечно же, причина – в будущем общем ребёнке, который с каждым днём растёт в ней. Сам муж для меня уже ничего не значит, чужой и незнакомый человек, убеждала себя.

Увы, червячок сомнения, угнездившийся где-то в глубине мозгов, упрямо нашёптывал, что не всё так просто.

Вот притронулась лишь к его лбу на миг и почувствовала: это её мужчина! Его тепло, исходящие от него сила, энергия, нежность – всё это тоже её! Было её, по крайней мере. И она не хочет делиться ни с кем. Откуда у неё такие собственнические мысли? В начале их брака Марьяна бы даже обрадовалась, если муж вдруг решил отказаться от неё. Так, почему теперь загрустила? Она же его не любит! И он её тоже.

Просто сумасшествие какое-то! Снова сердце тянется к человеку, который её не любит и презирает. Патология, да и только, иначе не скажешь! Где-то она читала, что жертвы нередко привязываются к своим мучителям. Их держат в заточении, истязают, а они, как ненормальные, проникаются к ним доверием, а некоторые женщины даже влюбляются в преступников. Это что-то вроде психического сдвига.

Неужели и в ней живёт вирус этой болезни?

Совсем недавно чуть ли не сходила с ума по Голубеву, открыто насмехавшемуся над ней. Всё Марьяна видела, чувствовала и осознавала, но не могла справиться со своим влечением. Что-то непонятно-волнующее и приятно-отупляющее, чему даже название невозможно подобрать, овладевало ею при встрече с Сергеем и не давало здраво оценивать его поступки. Само собой, и свои тоже, поскольку часто мчалась сломя голову за ним куда не следует при одном лишь его взгляде. Даже после того, как вышла замуж, он долгое время жил в её мыслях.