Черноглазая Марьяна

– Вы дураки!
– произнёс с заметной издёвкой.
– Не цените того, что само идёт к вам в руки. Ну, ничего, - ухмыльнулся высокомерно, - посмотрим, что оба запоёте после разговора с моим отцом завтра. Да, он тоже приехал сюда и желает встретиться с внучкой... Он предложит вам такое, от чего, я не сомневаюсь, вы забудете о своей великой любви к краю, который покажется вам болотом, как бы вы его сильно, подобно кулику, не хвалили!
– хитро усмехнулся.
– А теперь мне пора покинуть вас: у меня встреча с однокурсником в ресторане. Увидимся завтра. Давайте встретимся в гостинице, где мы с отцом остановились, в час дня. Завтра суббота, надеюсь, вы свободны?

Не дожидаясь ответа, заспешил к выходу. Уже прощаясь, предложил обменяться номерами сотовых телефонов.

– Я вам утром позвоню, сообщу все детали нашей встречи, - сказал, махнул рукой на прощание и скрылся за дверью.

Глава XXII

Оставшись одни, Марьяна и Илья долго не могли прийти в себя. Как-то так получилось, Скальцев всё решил за них - назначил встречу, даже не удосужившись узнать об их согласии.

Илья не дал бы ему спуску, не помяни тот об измене. Упоминание о ней на время выбило его из колеи, и он не смог ответить Скальцеву должным образом, то есть так, как тот заслуживает. А хотелось бы, забыв про вежливость, послать его куда-нибудь подальше со всеми многообещающими намёками и усмешками.

Но хорошо, что сдержался, поскольку, как ни крути, этот человек всё-таки биологический отец Марьяны - никуда от этого не денешься. Ещё не известно, как сама она намерена воспринимать новоиспечённого родителя. Скорее всего, пока находится в растерянности - признавать его или нет.

Ей трудно принять какое-либо решение, тем более отец, видно сразу, не подарок. К счастью, Марьяна не в его породу, а скорее, в материнскую, то есть в бабушкину. Как ни странно, Оленев, пожалуй, впервые с радостью подумал, что его жена сделана из теста Марии Филипповны, которую когда-то и презирал - за фанатичность, неразборчивость в средствах, и исподволь уважал - за упорство и силу духа. Несомненно, в Марьяне замешано гораздо больше хороших качеств, причём собственных, личных, что делает её удивительной и неповторимой.

И как он только мог раньше думать, что она скучная особа? Как не видел живости ума в иссиня-чёрной глубине огромных глаз? Как не заметил ранимость и чувственность её души?

– Нам нужно поскорее развестись!
– неожиданно ошеломила Илью жена, прервав его размышления.
– Мы можем это сделать теперь лишь через суд, раз живот мой уже заметен. Как я поняла из телепередачи "Давай разведёмся", нас разведут, если мы оба будем согласны... А ты потом можешь признать дочь - это твоё право.

– Да, я знаю, но развода никогда не будет!
– бурно вскипел Оленев, недавнее его благодушие разом исчезло.

– Но я не буду терпеть, когда муж встречается с другой!
– с твёрдостью в голосе заявила Марьяна.
– Пойми, мы такие разные с тобой. Ты суперсовременный, продвинутый, загадочный, словом, привлекательный во всех отношениях, а я действительно отсталая, старомодная и предсказуемая. У таких, как ты, всегда будут любовницы.
– Илья открыл было рот, чтобы возразить, но она остановила его резким жестом.
– Подожди, дай мне высказаться!.. Ты притягиваешь внимание женщин - и это тебе нравится. А я терпеть не могу, когда на меня мужики недвусмысленно пялятся. И я, как уже сказала, из тех, кто не будет делить ни с кем мужчину. Мне нужен один-единственный. И чтобы любил меня, только меня и не бегал за другими дамами, даже когда поссорится со мной! Быть может, со временем я встречу такого. Если не встречу, ну что ж, буду жить одна с дочкой.

К моему сожалению, сегодня не очень осуждаются романы на стороне. Сплошь и рядом, если верить кино и телевидению, многие супруги изменяют друг другу - в общем, это как бы норма жизни! Но мне она не по душе. Мои моральные устои, да, устои или, считай, принципы, не усмехайся, причём устои "придурковатой" бабушки, как ты писал в дневнике, не позволяют мне принять такую норму...

– Забудь ты, наконец, о дневнике!
– не удержался перебить жену Оленев.
– В нём не было ни крошки правды. Одна тупая злость!

– А я верю ему!
– упрямо возразила Марьяна.
– Ты в нём писал, что думал. А в мыслях у тебя была Радуга, ты ею был очарован, согласись, и теперь она влечёт тебя, как скрытая магнитная сила? Ты не можешь не видеть её, стремишься к ней, возможно, и исподволь. Так что сегодняшнее свидание не случайно! Только я не понимаю, как можно ночью страстно заниматься любовью с одной, а утром броситься в объятия другой! Разве это не противно?

– Противно, - горько произнёс Илья.
– Согласен с тобой, но я не бросался в объятия Алёны, ты заблуждаешься. Мои моральные устои не настолько низки, как ты думаешь. Всё было иначе. Я уже говорил тебе вчера, что наша встреча не была свиданием, ты не захотела слушать до конца, но выслушай теперь, прошу!
– произнёс умоляюще и принялся как можно спокойнее объяснять: - С Алёной мы встретились случайно, хотя нет, она поджидала меня у студии. Перед этим я грозился сообщить руководству телекомпании о её связи с преступниками. Она стала умолять и плакать, чтобы я не рассказывал, не портил ей жизнь. А я, дурак, поддался её слезам, потому что был в радостном настроении после прекрасной нашей ночи с тобой, в общем, пожалел и даже начал успокаивать, пообещал не говорить, и тут Алёна бросилась мне на шею, стала благодарить. Дальнейшее на видео не записывали или не представил тебе Голубев. А я тогда страшно обозлился на Алёну, за то, что с неё мои страдания, пережитые по её вине, скатываются как с гуся вода, оттолкнул от себя и пригрозил, что уничтожу с потрохами, если будет попадаться мне и моей семье на глаза и вредить.

Просто элементарно могу не выдержать, потому что не переношу её сияющий вид! А ты, Мара, говоришь, что меня к ней влечёт! Неужели ты настолько мне не веришь, что думаешь: я способен продолжать любить женщину, ради денег доносившую на меня бандитам? Я же не мазохист!
– закончил с горечью.

– Но ты был сильно увлечён ею! И дневник, и видеозапись говорят об этом.

– Дай мне сотовый!
– решительно попросил Оленев и, не дожидаясь, пока жена сделает это, заметив её смартфон на журнальном столике, протянул к нему руку, отыскал сообщение Голубева с видеовложением и удалил его.
– Вот и нет этой записи, как и моего дневника!
– сказал с удовлетворением.
– Они уничтожены! Ничего не было, всё забыто! А осталась лишь наша любовь. Я люблю тебя, мой милый чёрный ангел, и всегда любил, только не осознавал!
– молвил таким глубоким, немного грустным, чувственным голосом, что у Марьяны приятные мурашки побежали по коже, а сердце наполнилось удивительной теплотой.

Тем не менее она не позволила себе растаять под чудодейственными признаниями, как Снегурочка под лучами солнца, хотя понимала, что муж в чём-то прав. Ведь он не настолько же слаб, чтобы терпеть предательство, пусть даже такой очаровательной женщины, как Радуга.

А вот в любви Ильи к себе она сомневалась. То, что у них была недавно совместная страстная ночь, ещё ни о чём не говорит. Всего-навсего в нём сильно развито чувство долга. Считает, жена, ребёнок должны быть у него под боком! В кругу Ильи принято: если женаты, то соблюдайте приличия, хотя ходить на сторону не то что не возбраняется, даже приветствуется, лишь бы это было тайком и всё шито-крыто.

Муж протянул к ней руки, чтобы обнять, Марьяна резко отстранилась. Оленев сделал вид, что не заметил её нежелания касаться его, сцепил пальцы перед собой, показав этим, что не собирается обниматься.

– Мои устои похожи на твои, - проникновенно глядя ей в глаза спокойно проронил.
– Это любить одну женщину! С чего это ты взяла, что я буду всегда иметь любовниц? По одному случаю с Алёной нельзя утверждать, что я юбочник и потаскун.

На что Марьяна печально покачала головой и, невесело усмехнувшись, спросила:

– Скажи, если б не предательство Алёны и не плен в пустыне, если б беременной оказалась не я, а твоя любовница, ты бы ушёл от меня?
– и не дожидаясь ответа, сама вывела заключение: - Конечно бы, ушёл! Ведь для тебя я была серостью и простушкой, скучной и жалкой, недостаточно эффектной. И вся семья твоя обрадовалась бы: наконец-то их единственный сын нашёл женщину по себе!
– не замечая возражающих порывов Ильи, она продолжала не без возмущения: - Вам не нужна моя простая любовь, вам подавай сложную, с вывертами, словесными наворотами, чувственными всплесками. А я, если не вешаюсь на шею каждый момент и не сыплю лестью, значит никчёмная и неинтересная дурёха, мною можно помыкать и использовать как вздумается!