Черноглазая Марьяна

Но вы не знаете, какая я на самом деле. Не такая уж я послушная и доверчивая. Когда меня обижают, я злюсь и замыкаюсь, но могу и дать сдачи. Ты ошибаешься, я вовсе не ангел. Во мне иной раз столько нехорошего, ненавистного, отнюдь не ангельского скапливается, что я взрываюсь и поступаю вопреки логике, могу и мстить, да так, что даже Асмодей, повелитель демонов мести, если бы существовал, пришёл бы в ярость.

Не удержавшись, Илья беззлобно расхохотался: такой невероятно трогательно-забавной и невинной выглядела его жена с сверкающими очами и проступающим сквозь смуглоту румянцем, рассказывая о своих душевных смятениях и изображая злобную ведьму. На самом деле ничего жестокого и мстительного в её облике не наблюдалось, наоборот, вся сияла ангельской нежностью и добротой, хотя изящное личико было неспокойным и сосредоточенным.

– А мне казалось, что ты поступаешь всегда правильно, идёшь по прямой дорожке, никаких отклонений ни в чём, спонтанность ненавидишь!
– оборвав смех, признался он для себя самого неожиданно.
– Выходит, я ошибался и рад этому. Ты просто чудо!
– и ласково оглядел жену.

Марьяна обиженно нахмурилась:

– Ты не воспринимаешь меня всерьёз?

– Ещё как воспринимаю!
– охваченный волнением, воскликнул Илья.
– Если б ты заглянула в мою душу, то поняла, сколь много значишь для меня. Я был дураком, это неоспоримо, но я бы не ушёл никогда от тебя. А если бы ушёл по дури, то скоро бы вернулся, потому что глаза мои раскрылись бы пошире и я увидел, что собой представляет Алёна.

– А если бы она представляла собой невероятно душевную женщину?

– Я думаю, всё равно вернулся. Ты уже была в моём сердце. Я только не осознавал.

– Это всё слова!
– усмехнулась Марьяна.
– А наяву всё не так красиво и приятно - я в этом уже убедилась и повторения не хочу!
– и твёрдо сложила губы.

– Ты не желаешь верить мне? И прощать не желаешь? Но ведь каждый ошибается. Ты тоже совсем недавно была влюблена в Голубева, а может, и теперь мечтаешь с ним соединиться, поэтому-то и просишь развода. Но я тебе его не дам!
– категорически отрезал Илья.
– И вообще я понял, что совершил ошибку: уже два месяца, как вернулся из плена, а живу отдельно! Хотелось дать тебе время, чтобы ты могла разобраться и забыть... И полюбить меня. Это был неточный ход. Я промахнулся, пора исправлять... Теперь мы будем жить вместе, я буду всегда рядом. Каждый день. И разбираться в чувствах будем вместе!

– Я не хочу уезжать из бабушкиной квартиры!
– воскликнула Марьяна, при этом чуть не топнула ногой.
– Это мой дом, здесь мне хорошо! А ты...

– А я сюда перееду, - перебил её Оленев спокойным голосом, - мне нравится эта квартира - тёплая, уютная, в центре города, в то же время не на шумной улице. Сегодня же переселяюсь сюда, к тебе!
– и уставился убеждающе-внимательным взглядом на растерянно моргающую удивлёнными очами жену.

– Тебе будет здесь тесно, - наконец оправившись от изумления, выдавила из себя Марьяна.
– Ты же привык к простору... Ну, хорошо, давай пока не будем разводиться, подождём рождения дочери, но жить нам всё же лучше отдельно...

– Уж нет! Теперь отдельного ничего у нас не будет!
– с упрямством заявил Илья.
– Мы будем вместе, что бы ни случилось - кстати, таков закон счастливого супружества. Мы его нарушили, когда завели две спальни. А здесь вовсе не тесно, три комнаты - да это мечта каждой среднестатистической семьи, мои родители и я когда-то жили в смежной двушке...

Прежнюю квартиру мы продадим. Она слишком большая для нас, мы в ней терялись. Едва соприкасались, каждый жил сам по себе, забиваясь в свой угол. Зачем нам две спальни, когда можно обходиться одной, причём с большой радостью и удовольствием?! И кабинет не нужен. Работа должна оставаться на работе. А дом быть домом!

– Но ты говорил раньше, что в браке должно быть личное пространство?

– Я ошибался. Как и во многом другом!

Марьяна открыла было рот, чтобы выразить своё несогласие по поводу его переезда к ней, как звонко запел её телефон. Взглянув на дисплей, увидела, что звонит Людмила. Как здорово! Вот и повод есть, чтобы прекратить этот ненужный разговор: не собирается она с ним сходиться, ишь, чего выдумал!

Возможно, его объяснения встречи с Алёной у телестудии и правдивы, скорее всего, так и было: он просто успокаивал её! Но всё же измена была - он спал с ней до командировки в Египет, безумно восторгался ею. Из жизни этого не вычеркнешь. Присланная Сергеем Голубевым видеозапись показала ей, что всегда будет сомневаться в муже и ожидать от него чего-то подобного.

Он сказал, что любит её и любил всегда, только не осознавал. А сама Марьяна любит ли его? Так, чтобы простить и забыть? Этот вопрос то и дело возникал в её сознании, однако она каждый раз гнала его, боясь, что он зацепится где-нибудь в уголке души и будет постоянно надоедать, пока не добьётся положительного ответа.

Девушка боялась признаться самой себе, что Оленев ей не безразличен, даже можно сказать, говоря словами Голубева - муж у неё в крови. Она сама не знает, как так получилось: Илья полностью вытеснил из её дум Сергея и опьяняюще влечёт к себе.

Если это любовь, то, выходит, Марьяна столь же ветрена, как муж. Сначала один, потом другой. Впрочем, она не позволит себе бросаться из огня да в полымя, из плохого в худшее. Лучше никого не любить, сердце своё не мучить - и будешь жить в ладу с собой.

Людмила сообщила, что приедет домой с работы не раньше семи часов.

– К этому времени я к тебе и приеду, - успокоила её Марьяна.

Ненароком вслушиваясь в их разговор, Илья недовольно хмурился, потом вдруг быстро подошёл к жене, властно взял трубку у неё из рук и, вмиг превратившись в телеобаяшку юриста Оленева, мягким бархатистым голосом уверенно произнёс в смартфон:

– Людмила, здравствуйте! Я рад вас слышать. Мы с вами всё никак не познакомимся. А ведь оба любим Марьяну. Друзья жены - мои друзья! Приезжайте-ка сегодня вечером к нам на ужин. Обещаю угостить чем-нибудь особенным. Поговорим, узнаем друг друга ближе. Как я понял, вы сможете приехать только к семи?.. Вот и отлично! Мы ждём вас!
– и выключил телефон.

Марьяна просто опешила от возмущения.

– Ты наглый и...
– закипая гневом, она никак не могла подобрать для него подходящее ругательство.
– Ну, как ты мог так бесцеремонно вмешиваться в разговор с моей подругой! И с каких это пор мои друзья - твои друзья, если даже твои друзья не мои друзья? Ты игнорировал всегда моих, а своим демонстрировал меня, как немую куклу! И слова молвить не давал: стеснялся меня!

– Да никогда такого не было!
– недоумённо поднял брови Илья.
– Я не настолько деспот! Ты сама отмалчивалась, не решалась участвовать в наших разговорах. Я думал, тебе они неинтересны.

– Ты забыл, как предупреждал меня, чтобы я не высказывала при твоих друзьях своих незрелых суждений по вопросам, в которых не разбираюсь?
– укорила его Марьяна.

– Неужели я был таким дерьмом?!
– сокрушённо вскричал Оленев, смущение и раскаяние читались на его разом побледневшем лице.
– Но почему, Мара, ты не возмутилась и не отругала меня за грубость?

– А как ты представляешь, я бы это сделала? При людях мне было неудобно скандалить, да и не люблю это делать. А дома ты, как только мы приезжали откуда-нибудь, всегда уединялся или в своём кабинете, или в спальне. И попробуй тебя отвлеки от твоих великих дум! Ты оборвал бы ледяным тоном: "Уже поздно, давай поговорим потом!" А потом, то есть завтра, уже не было смысла возмущаться.

– Ужасным же я мужем был!.. Подобного теперь не будет, я обещаю. Буду тебя выслушивать хоть в полночь и прислушиваться к твоим словам буду. Прости меня за прошлое невнимание и чёрствость.