Черноглазая Марьяна

– Чудесно!
– вдруг кротко промолвила Марьяна и жалко улыбнулась - на неё вдруг навалилась неимоверная усталость.
– Послушай меня, пожалуйста, оставь сейчас меня одну, у меня выдался нелёгкий день, я вымоталась. Разговор с горе-отцом отнял у меня много сил, хочу отдохнуть и поехать к Люде.

– Ложись, отдыхай, мой ангел! Заботу об ужине предоставь же мне!

– Не называй меня ангелом!
– недовольно проворчала Марьяна и утомлённо вздохнула.

Илья, подхватив её на руки, легко и ловко понёс в спальню, она даже не успела засопротивляться, там уложил на кровать. Сняв тапочки, накрыл пледом.

– Закрой глазки и усни сладко, - напевно, с нежностью прошептал ей в ушко, приятно пощекотав тёплым дыханием.

Марьяна послушно прикрыла глаза и постаралась ни о чём не думать. Неожиданно для себя почувствовала, как дремота захватывает её. Впрочем, она не сразу уснула. Какое-то время беспокойные, расплывчатые мысли об Илье и отце не позволяли забыться, но всё же сон сморил её. Последнее, о чём она подумала, это то, что она всё-таки сделает тест ДНК - и пусть Скальцев от неё отвяжется!

Разбудила её Людмила.

– Вставай, лежебока, у тебя гости!
– произнесла веселым, ласковым голосом.
– К тебе приехал дядюшка!

– Это шутка?
– потягиваясь, недоверчиво пробормотала Марьяна.

– Да, нет, - покачала головой подруга.
– Самый настоящий дядя, брат твоего отца.

Глава XXIII

В гостиной Марьяну действительно ждал старший брат её отца - так представился мужчина, похожий на Максима Скальцева, но не такой красивый и моложавый, даже можно сказать, совсем не красавец, хотя такой же смуглый и черноглазый. Ростом на полголовы ниже, и в густых тёмных волосах проглядывала седина. У него было больше морщин и жёстче лицо. К тому же разрез глаз значительно уже. Несмотря на хрупкость телосложения, он всё же выглядел в своей синей олимпийке и чёрных джинсах крепким, жилистым, сильным.

Заметив вышедшую из спальни, племянницу, резво вскочил с кресла и широко улыбнулся, показав крупные зубы, и сразу его облик стал добродушнее. Резкость и угрюмость в лице ушли.

– Марат, - протянув к ней обе руки, накрыл сверху и снизу своими большими ладонями её ладошку и тепло пожал.
– Мне позвонил брат и рассказал о тебе, Марьяна, - обратился сразу на "ты".
– И попросил поговорить с тобой. Оказывается, ты такая красавица!
– произнёс восхищённо.
– И неудивительно, вся - в свою мать! Я её видел однажды в молодости. Ну и в моего братишку Максимку тоже - он у нас херувимчик писаный! И разбиватель женских сердец по совместительству!
– произнёс шутливо.
– А я всегда был не очень видным парнем, одним словом, паршивой овцой в благородном семействе, особенно после того, как отказался заниматься бизнесом и сбежал опять сюда, на Дальний Восток, так сказать, в родную Азиатию-Тихоокеанию, и живу здесь с детьми, - сказал весёлым голосом без какой-либо зависти к брату и неожиданно бросил лукавый взгляд на Людмилу, подмигнул ей.

Та смутилась и зарделась, как юная девушка, что было совсем на неё не похоже.

И вообще потом Марьяна стала не узнавать свою подругу, которая невероятно преобразилась. Железная леди в ней напрочь исчезла. Обычно с мужчинами она была строга и насмешлива, а с Маратом краснела, хихикала и не перебивала властно, давала ему выговориться. Светло-русые её волосы, закреплённые шпильками на затылке в "балетный" пучок, словно почувствовав игривое настроение хозяйки, распушились и повыбивались лёгкими прядями вокруг разрумянившегося лица. Марьяна с удивлением отметила, какие прекрасные, оказывается, глаза у строгой Железновой - серебристо-серые, переливающиеся разными цветами и сияющие мягким светом.

Илья в этот вечер изрядно постарался. Правда, сам не готовил еду, а заказал в ближайшем ресторане, зато накрыл на стол, использовав почти все бабушкины "сокровища", хранимые ею в серванте: японский обеденный сервиз, подаренной ей при уходе на пенсию, таиландский набор для специй в виде женских фигурок, салатники из хрусталя и чешского цветного стекла. У бабушки бы сердце разорвалось от страха, что их могут разбить, невольно подумала Марьяна, сожалея, что та мало ими попользовалась, всё берегла.

Угощение оказалось невероятно вкусным: папоротник с мясом, запечённые в фольге кусочки кеты, фаршированные красной икрой яйца, к чаю брусничный пирог.

Марат рассказал, что вернулся на Дальний Восток через несколько лет после переезда семьи в Москву.

– Там я оказался не в своей тарелке, иначе говоря, не пришёлся к столичному двору. Бизнес - ну, не моё это! Я мореходку окончил. Тянулся к морю, вот и вернулся. Женился на обрусевшей кореянке, стал ходить в моря, у нас родилось трое сыновей... В прошлом году жена умерла от рака, и мне пришлось списаться на берег и в порту трудоустроиться, мальчишек ведь не отдашь в интернат или детский дом!
– поведал он с грустью.

– Зачем же тогда я вашему отцу?
– как-то само собой вырвалось у Марьяны.
– Если у него уже есть три внука, три наследника мужского пола, три продолжателя рода!

– Да потому, что они - Гайнулины, а не Скальцевы!
– ответил Марат.
– Я - от первого брака матери. А Макс - мой сводный братишка, он младше меня на три года. Разве его отец - такой ещё сноб!
– допустит, чтобы не родные ему по крови внуки наследовали ему?! Конечно же, нет! Да нам и не нужны его деньги, я сам зарабатываю неплохо, на жизнь хватает. Зимой мы в Таиланд съездили на новогодние каникулы, предстоящим летом собираемся поехать в Санкт-Петербург и Москву, откладываем понемногу каждый месяц. Покажу мальчишкам дворцы и музеи.

– А я всё-таки решила тест на отцовство сделать!
– вдруг объявила Марьяна.

– Что ты говоришь!
– ахнул Илья и недовольно свёл брови вместе.
– Зачем тебе, Мара, наследство деда? Ты с ним замучаешься... Где большие деньги, там много завистников и обиженных. Все они с наследством перейдут к тебе. Первым, как я подозреваю, будет твой отец!

– Да не нужно мне никакого наследства!
– воскликнула девушка не без обиды.
– Я своё уже от бабушки получила, мне предостаточно! Меня не привлекает участь девочек-мажорок, разгульно живущих на деньги родителей и дедушек-бабушек. Мне нравится самой зарабатывать! Я никогда не опущусь до прожигательницы жизни. Просто хочется расставить все точки над "и", чтобы было ясно всем, кто мой отец. Скальцевы не признают меня, так пусть убедятся и отстанут, наконец, от меня!

– Правильно!
– поддержала её Людмила.
– Хуже всего жить в неведении.

– Я думаю, решать Марьяне: делать ДНК или не делать?
– заключил спокойно Марат.
– Можешь и не делать, если не захочешь. Братишка, конечно, просил меня убедить тебя в обратном. Но ты поступай, как считаешь нужным. Мой отчим, несомненно, будет напускать на тебя фамиамного, завлекающего тумана.

– Я уже решила!
– упрямо сжала губы Марьяна и с вызовом посмотрела на мужа.

Тот лишь усмехнулся и промолчал.

Больше об экспертизе они не разговаривали, а болтали о самых разных вещах. Дядя интересовался, как учится и чем увлекается племянница, сообщил, что мать его тоже приехала, но остановилась у него, не в гостинице - вот почему он в этот вечер не спешит домой к сыновьям, им ведь ещё немного лет, старшему - десять, среднему - восемь, младшему - шесть. Показал их фотографию. Круглолицые смеющиеся, чуть приплюснутые мордашки с пухлыми щёчками, узкими, раскосыми глазками.

Расстались в двенадцатом часу. Марат и Людмила уехали вместе на такси. Илья остался у Марьяны, так как за столом была распита им и гостями бутылка вина и ей не хотелось, чтобы муж попался патрульной полиции или, хуже того, угодил в аварию. Однако с собой лечь в постель не позволила, постелила ему на диване в гостиной.