Черный Дождь

— Извини, мой грузовик не заводится. Ты не будешь против, если я поторчу тут какое-то время? Я только что позвонил кое-кому из коттеджей, где я остановился.

— О, что с ним случилось? У меня есть опыт в починке одного-двух моторов, может я смогу помочь, — солгала я. Я не могла отличить стартер от коробки передач.

— Думаю топливный насос вышел из строя. Я не уверен. Могу я войти? – спросил он с мальчишеской ухмылкой. Позволив ему думать, что я ни о чем не догадываюсь, я махнула рукой, приглашая его войти. Что еще мне оставалось делать? Обратив особое внимание на его пистолет, торчащий сзади из его джинсов, я гадала, как бы мне его достать. Мне он был нужен.

Куинн остался на весь вечер, притворяясь будто мы с ним лучшие друзья, а они с Пи хорошие приятели. Весь вечер я могла думать только о пистолете, пока Пи не заснула. Я слышала Куинна в ванной, пока укрывала ее. Ржавую петлю на дверце шкафчика в ванной было трудно замаскировать. Я ждала, пока он вернется в гостиную, чтобы встретить его там.

— Ну, похоже, что мне придется воспользоваться твоим диваном на ночь. Моя помощь запаздывает, но не волнуйся, он обещает, что появится здесь первым делом завтра утром, — проинформировал меня Куинн, когда я присоединилась к нему. Захваченная врасплох комментарием про утро, я запнулась. Означало ли это, что кто-то был на пути сюда, чтобы вернуть нас обратно? И что я должна была сказать?

Куинн и я молча смотрели телевизор, пока он не спросил, хочу ли я пива. Я знала, когда он встанет, пистолета больше не будет видно. Он был в моей ванной. Я отказалась и сказала, что собираюсь принести ему пару одеял.

Закрыв за собой дверь, я успокоила свои нервы, ну, или попыталась, во всяком случае. «Итак, если бы я была пистолетом, где бы я была?» — я тихо спросила небольшое помещение. Я фыркнула, когда увидела сиреневую зубную щетку с голубой пастой на ней, которой Пи забыла воспользоваться. Маленькая проказница. Я открыла два шкафчика под умывальником. Шампунь, лосьоны, очень ягодная пена для ванн и мои чистящие принадлежности позволяли легко увидеть, что находится за ними. Его там не было. Было еще только одно место, где он мог быть, шкафчик для полотенец.

Я протрясла полотенца, высматривая пистолет, которым не знала, как пользоваться. Я на секунду застыла, когда вспомнила о выступе над внутренней стороной дверцы шкафчика, где для меня был оставлен конверт с деньгами. Сначала, я нащупала конверт, зажатый между двумя досками справа от себя, а затем моя рука дернулась, когда ощутила рукоятку пистолета. Сжав пальцами запястья, я потрясла руками. Что теперь?

Угрожать ему пистолетом? Связать его? Я могла бы связать его и убежать. К тому времени, как его обнаружат, я буду уже далеко. Похоже, это был лучший план или возможно это был единственный план. Я осторожно взяла пистолет с выступа, словно он был бомбой замедленного действия, и подняла его над головой.

У меня перехватило дыхание, и я чуть не уронила его, когда дверная ручка задергалась. Сердце у меня остановилось, и я застыла в состоянии паники, как в фильме ужасов. Придя в себя, когда ручка снова задергалась, я быстро положила пистолет на выступ за дверцей шкафа.

— Микки…я хочу писать, — заныла Пи за дверью.

— Иисус, ты меня чуть до инфаркта не довела, — сказала я, втаскивая ее внутрь. Я выглянула в гостиную и увидела ноги Куинна на диване.

— Почему?

— Тссс.

— Почему? – спросила Пи снова, усадив свою попку на унитаз.

— Куинн заснул на диване. Мы же не хотим его разбудить. Боже, Пи, каких размеров у тебя мочевой пузырь?

— Э-э?

— Ничего – я хочу, чтобы ты выслушала меня, Пи.

— Ладно. Что?

Мое сердце снова ушло в пятки, когда дверная ручка энергично задергалась.

— Дженна! – окликнул Куинн с той стороны.

Я запихнула зубную щетку Пи себе в рот и начала чистить зубы. Открыв дверь, я, хмурясь, посмотрела на него в замешательстве, надеясь, что он не заметил волнения на моем лице или стука сердца в моей груди. Куинн настороженно осмотрелся, опустив глаза сначала на Пи, стоящую за мной, а затем обвел взглядом всю комнату.

— Что случилось? – спросила я, стараясь прикинуться скромницей. Скромность мне плохо давалась.

Куинн перевел взгляд с меня на Пи, которая мыла руки, не заметив ничего необычного.

— Э-э, ничего. Мне показалось, кто-то плакал. У тебя все хорошо, Пи?

— Ага, — ответила она.

— Ладно, давай уложим тебя обратно в кровать, — сказала я, прополоскав рот и сплюнув. Я обошла Куинна, стоявшего с настороженным выражением и решающим, происходило ли тут что-нибудь или нет. Маленькая ручка Пи скользнула в мою, и я отвела ее в ее комнату. Что, черт возьми, мне делать? У меня был только один план — План А.

Черт. Я ведь знала, что не должна была позволять ей пить газировку в восемь вечера. Я легла в кровать с Пи, не собираясь оставлять ее. Клянусь, за этот день у меня было больше выбросов адреналина, чем за всю жизнь. мое сердце никак не могло успокоиться.

Я лежала очень тихо, прислушиваясь ко всему. Я беспокоилась из-за каждого автомобиля, который слышала вдалеке. Даже небольшой шум ветра вызывал приступ страха, и я не знала, что делать. Крепко прижав Пи к своей груди, я вспомнила те выходные. Которые она провела со своей матерью.

***

Я ушла в кабинет Блейка, после того, как увидела его на балконе с сучкой, которую ненавидела; с той, которую он называл Фелицией – бывшей девушкой. Охотница за деньгами, вот кем она была. Она была слишком глупой, чтобы быть профессионалкой. Пи была умнее ее.

Я развернула кресло и уставилась в окно, возвышавшееся над огромным миром. Сверкающие огни расплылись от моих слез, и я уронила голову на руки. Мои локти упирались в колени, и я расплакалась, болезненно втягивая воздух, который обжигал меня при каждом вдохе. Я разжала руку, когда мельком увидела знакомое сердце, насаженное на тонкую кость, спускающуюся вниз вдоль пронзительной вены с внутренней стороны моей руки, прямо над разорванной колючей проволокой с четырьмя колючими шипами.

Подставив руку так, чтобы поймать на нее мои слезы, я получила дождь, падающий на сердце из еще невысохших чернил. Черный дождь. Мое сердце кровоточило черным дождем, который никогда не остановится.

Он остановился.

Остановился сразу же, когда я услышала спор, а затем стук захлопнувшейся двери. Я сидела совершенно неподвижно и приказала слезам остановиться. Собрав всю волю в кулак, я приказала себе перестать плакать. Я не ожидала, что он войдет. Я предположила, что Блейк сразу же поднимется наверх и оставит меня в покое. Он этого не сделал.

Я оставалась сидеть в бордовом кожаном кресле, повернувшись к окну. Что, черт побери, ему нужно? Зачем ему надо было прийти сюда?

— Привет, тебе не обязательно разворачиваться, — сказал он позади меня, — По правде говоря, так будет проще. – здорово. Он собирался уволить меня. Теперь за что?

Я проглотила сухой комок, не в состоянии ответить. Я не собиралась поворачиваться.

— Знаю, это прозвучит безумно, и все такое, но у меня к тебе есть, как бы, предложение. Это прозвучит дико, — повторил он, не получив ответа от меня. Предложение? Что, черт возьми, это означает? — Ладно, итак, я тут подумал. Ты ведь знаешь, как сильно я сейчас занят на работе и все такое, и если ты не заметила, я как бы не очень люблю свидания, верно? Не знаю, что это такое, может я наконец-то повзрослел или что, но я больше не хочу быть свободным игроком. Понимаешь, о чем я?