Черный Дождь

Мы с Блейком смотрели друга на друга через зеркало. Напряжение было высоким, и электричество между нами невозможно было отрицать. Бабочки, порхающие в моем животе, появились от нервов. Конечно же, я нервничала. Я вот-вот потеряю свою девственность. Я первой отвела взгляд и наполнила водой стаканчик, чтобы Пи сполоснула рот.

Я дала ей полотенце, чтобы она вытерла свой рот, и она обратилась к Блейку.

— Эй, мы можем устлоить твой день лаздения тоже, ладно? — спросила она, погладив его по груди.

— Ладно, но мой день рождения пока не наступил.

— Ну, я хочу поиглать в войнушку снова.

Пи считала, что было весело из-за ее дня рождения. Она не понимала, что могла так веселиться каждый день, если бы ее идиот отец замечал что-либо кроме своей работы.

— А у тебя сейчас день лаздения? — спросила она, поворачиваясь ко мне. Я поймала ее, когда она прыгнула в мои объятья.

— Сейчас твое время ложиться спать. Вот что.

— Ну, так как?

— Да, но сегодня мы уже поиграли. Мы поиграем в войнушку завтра. Могу поспорить Ларри поиграет с тобой.

Губы Пи сложились в О, и она завопила.

— Он может взять синий.

— Хорошая идея. Запрыгивай сюда, — сказала я, стаскивая одеяло.

— Я хочу сказку.

— Тебе уже читали сказку. Сейчас пора спать. Бабушка Грейс хочет отвести тебя на спектакль завтра. Ты увидишь Черепашек Нинзя на большой сцене.

— А вы с папой тоже?

— Нет, только ты и бабушка. Она хочет провести с тобой день, потому что очень по тебе скучает и любит тебя.

— Ладно, — зевая, согласилась она. Она повернулась на бочок и подложила под щечку свои ручки. Я улыбнулась и накрыла ее одеялом.

— Я люблю тебя, малышка Пи. Сладких снов, — сказала я, целуя ее в лоб, — Что? — спросила я, взглянув на Блейка. Он уже почти вышел за дверь. Пятясь назад, он опять посмотрел на меня этим растерянным взглядом. Какого черта?

— Ничего. Спокойной ночи, Лондон, — просто сказал он ей. Маленькими шажками, Микки, крошечными шажками. Он только что читал ей впервые в ее жизни. Я решила, что укладывание в кровать может подождать до следующего раза.

Глава семнадцатая

Неловкость – это и близко не то слово, которым можно было бы описать то, что возникло между Блейком и мной, когда я закрыла дверь. Напряжение стремительно возрастало, пока мы оба стояли, и никто из нас не был уверен, что делать дальше.

— Что ты имела в виду там?

— О чем? — спросила я, пытаясь намеренно отойти назад. Блейк не позволил мне. Он ухватился за край моей мешковатой белой футболки и потянул меня к себе. Я споткнулась, но удержалась на ногах, прежде чем мое тело столкнулось бы с его.

— Когда Пи спросила, сегодня ли у тебя день рождения, ты ответила, да.

— Нет, не было такого, и вы только что назвали ее Пи. С этим вы не поспорите, — возразила я, стараясь отвлечь его внимание от себя.

— Перестань мне выкать. И да, ты так ответила. Я слышал. Когда твой день рождения?

— Прямо сейчас. В этот момент. Давайте покончим с этим. Где бы вы хотели меня?

— Твой день рождения в один день с Лондон? И я сказал, перестань мне выкать.

— Хорошо, не буду. И нет, тупица. У нее день рождения в четверг. Я организовала праздник сегодня, потому что знала, что никогда не заставлю тебя присутствовать на нем в середине рабочей недели.

— Ах, да. И почему ты не сказала мне об этом?

— В самом деле, Блейк? Почему? — спросила я сухо, сопровождая это сердитым взглядом и покачав головой. — Так мы будем это делать?

— Ладно, да, — ответил он, махнув рукой в приглашающем жесте в сторону двойных дверей. Коридор выглядел длиннее, а двери – больше. Мои ноги вдруг перестали двигаться, и шевелились лишь потому, что корпус двигался первым. Мое сердце отказывалось биться, и я умерла на целых семнадцать шагов.

— Господи, девочка. Что со мной не так? Я не нервничаю рядом с сучками.

— Я не сучка.

— Я не это имел в виду, но в каком-то роде это так. То есть, вся эта хрень с девственностью. Ты действительно говорила правду.

Я тихо фыркнула и подошла к стеклянным дверям, ведущим на его балкон, расположенный очень высоко.

— Твой знакомый доктор сказал тебе это? — спросила я, разглядывая оживленный город, окружавший нас. Деньги дают власть убедить любого, даже докторов, имеющих этические обязательства.

— Я не знаю, как с тобой обращаться, — прошептал Блейк мне на ухо. Его рука медленно скользнула вниз по моей правой руке, и мое сердце опять пропустило удар. Блейк отодвинул мои волосы и прошелся губами по моей шее. Мать честная.

— А как ты обращаешься с другими девушками?

Я ощутила глубокий вздох позади себя.

— С тобой я так не могу.

— Почему?

— Не знаю. Я думал об этом миллион раз. Ты даже не представляешь, как часто я подумывал, чтобы заставить тебя замолчать кое-чем, — хрипло ответил он, продемонстрировав мне свое кое-что, толкнувшись в меня бедрами. Я закрыла глаза, когда его рука передвинулась на мою талию, и его пальцы прошлись по моей мешковатой футболке выше пояса шорт.

— Мне кажется, что ты хрупкая.

— Я не хрупкая. Я намного сильнее, чем выгляжу.

— Нет, я думаю, тут ты ошибаешься. Ты пытаешься выглядеть крутой, но ты не такая.

— Да, такая, — возразила я незнакомым голосом. Мое дыхание было затруднено, будто мне не хватало воздуха. Это нормально? Мои руки стали липкими, возможно я заболевала.

— Нет, не такая, — настаивал он.