Черный Дождь

Она, должно быть, до смерти напугана. Съев все креветки и брокколи из картонной коробки, я села за небольшой столик и выглянула в окно, оглядев переулок и пустую парковку. Какой-то кот прыгнул в зеленый мусорный контейнер, а я взяла ручку с логотипом гостиницы и провела прямую линию.

***

На следующий день после моей захватывающей дух встречи с Блейком у фортепиано, я несколько раз поймала себя на том, что улыбаюсь. Как бы сильно я ни противилась своим чувствам к Блейку, какая-то более мощная сила боролась настойчивее, вероятно, моя мама. Мне тяжело было не представлять нас троих, как одну семью, но не там. Я видела нас где-нибудь в пригороде, может, на небольшой ферме или что-то в этом роде. Конечно же, это было глупо.

Мы с Пи обыскивали кусты у бассейна в поисках лягушки, которую, она поклялась, что видела. По большому счету я больше следовала за ней и слушала ее детский лепет, не имевший почти никакого смысла. Я думала, что она сошла с ума. Я не видела никакой лягушки.

— Ты трахаешься с Райаном? Райаном, моим руководителем финансовой службы?

— Нет. Что? Это он тебе такое сказал?

— Да как ты можешь ходить на свидания с Райаном? Как такое вообще могло произойти? Не понимаю.

— Блейк, это не так. Клянусь богом, это не так.

— Тогда как? Знаешь что? Да мне плевать. Я хочу, чтобы ты убралась из моего дома завтра к обеду. Я позабочусь о том, чтобы у тебя было достаточно денег, и завтра к обеду прибудет новая няня.

— Блейк, послушай меня. Все не так. Я очень давно хотела тебе все рассказать.

— Ты его любишь? Не понимаю, Макайла. Ты рассказываешь ему о себе.

— Что? Нет.

— Да он знает о тебе больше после пары свиданий, чем я за несколько месяцев. Я все про тебя знаю, тебе недавно исполнилось восемнадцать, а совсем не девятнадцать. Не знаю, что вы с ним там замышляете, но отвалите от меня. Я очень много работал, чтобы добиться того, что у меня есть сейчас, и я не позволю ни одному из вас забрать это у меня.

— Блейк, Господи. Да послушай же меня!

— Почему он может знать эту часть твоей жизни? Почему парень, который хочет заполучить все, что я когда-либо имел, должен узнать о том, что твоя мама и бабушка умерли от рака? Почему он может знать о том, как сильно тебе нравилось играть в баскетбол, но ты бросила, потому что должна была заботиться о своей маме?

— Что? Нет. Все было не так, Блейк. У тебя это звучит так, будто между нами был какой-то интимный разговор. Такого не было. Клянусь Богом, все было не так, Блейк.

— Я не верю ни одному твоему слову.

— Я нашла ее! — закричала Пи из-за кустов.

— Она держит лягушку, — сообщил мне Блейк, — О боже. Она как ее мать.

— Что? — спросила я, глядя на Блейка, который с недоумением смотрел на свою дочь.

— Ничего. Пи? Пи это горошина, — сказал Блейк, пристально наблюдая за ней.

— Ты меня пугаешь. О чем ты говоришь, черт возьми?

— Принцесса на горошине. Ты чувствуешь ее.

— Ты говоришь о морали сказки Принцесса на горошине? — что? Какого хрена тут происходит? Мое сердце забилось сильнее, стараясь не отставать. Что, черт возьми, Райан ему сказал? Что он знал о моих отношениях с Холденом? О чем он, черт побери, говорил и что имел в виду, сказав, что Пи как ее мать? Нет, она не такая. Пи была далека от того ужасного существа.

— Да, принц может жениться только на настоящей принцессе. Он встретил много обманщиц, но ни одна из них не почувствовала горошину под двадцатью тюфяками. Но вот появилась настоящая принцесса, в мокрой и изорванной в клочья одежде из-за ненастья, в которое она попала. Королева не поверила, что она настоящая принцесса из-за ее внешнего вида.

Взгляд Блейка оставался прикованным ко мне, пока он пересказывал любимую книжку Пи. Я высказала свои мысли тихим серьезным тоном.

— И о принцессе судили по ее внешнему виду.

— А плинцесса почюствовала голошину, — сказала Пи, прыгая на одной ноге, пока лягушка подпрыгивала в ее руке. Мы оба, Блейк и я посмотрели на нее в восхищении.

— И принц тоже, — сказал Блейк. Я задумалась, что это значило. Я потерялась в его взгляде, когда он сказал это, и я не понимала, что он говорит. Он имел в виду, что я принцесса, и он почувствовал меня, или он говорил, что чувствовал Пи?

— Пожалуйста, мы можем поговорить? Мне надо тебе кое-что сказать.

— Мне тоже надо тебе сказать кое-что.

— Правда?

— Да, может, пойдем в ресторан?

— Нет. Пи нужно искупать. Она держит лягушку.

— Ах, да. Что нам делать?

— Ты всегда жил в городе? Ты никогда не бывал в сельской местности? Пи, опусти его на землю, чтобы он мог вернуться домой к своей мамочке.

— Нет, он отплавится к его Микки, — возразила она, — Он — девочка.

Блейк улыбнулся ей, а потом мне. Что-то здесь происходило, и мне это нравилось. Казалось, что все меняется. Словно Блейк не был такой задницей, какой я его считала. Мне казалось, что Блейк почувствовал горошину. Свою горошину.

Пи играла в пенной ванне, пока мы с Блейком разговаривали. Я прислонилась к умывальнику, а он уселся на унитаз.

— Ты первая, — предложил он.

— Нет, ты первый.

— Ну почему с тобой должно быть всегда так сложно? Пи, кто должен начать первым?

— Я хочу начать пелвой, — заверила его Пи, положив свою корову на плавучий ковчег, и подняла руку.

— Давай. Ты ведь хочешь рассказать все начистоту и очистить свою совесть.

Я глубоко вдохнула и села по-турецки. Глубокий вдох совсем не помог мне успокоиться, и я сделала еще один.