Черный Гиппократ

Рита поняла его взгляд:

— Силы-то нам хватило бы. Да не хватает рук. Тут осторожно надо…

Втроем они аккуратно положили Перевезенцева на спину.

Владимир сказал:

— Я посижу с ним немного. Если можно, конечно…

Когда Маргарита и санитарка удалились, Нестеров показал Алексею отмычки:

— Все оказалось совсем не сложно. Не всякая закрытая дверь — закрыта. Я думаю, это истина.

Перевезенцев показал ему, как правильно пользоваться отмычками: как вставлять в замочную скважину, под каким углом держать, с каким усилием нажимать, как проворачивать.

Потом Алексей выразил сожаление, что так слаб, что не может пойти вместе с Нестеровым:

— Такие дела лучше обделывать вдвоем. Нужно хоть какое-то прикрытие.

Но Владимир уверенно улыбнулся:

— Справлюсь… Не тревожься, Попутчик! Мы еще выведем этих монстров на чистую воду.

— Почему Попутчик?

Нестеров спрятал отмычки в карман:

— В детстве, во втором, кажется, классе… задумал я написать роман. И начал его словами: «Постой, Попутчик добрый, возьми меня с собой…»

— Во втором классе? Любопытно.

— Мне кажется — непростые это слова. Видно, снизошли на меня с небес. Иногда я вижу в них эпиграф к своей жизни, иногда некую аллегорию — что за Попутчик? — не помню, кого имел виду, куда собирался. Наверное, в жизнь… Искал Попутчика… А если признаться, ищу до сих пор… Слова же эти представляются мне заряженными чем-то — имеют положительный потенциал, светлую эмоциональную окраску. Иногда они поддерживают меня.

Алексей задумчиво шевелил губами; наверное, повторял фразу про себя. Потом сказал:

— Скорее это ты, Володя, мой Попутчик. Сам видишь, в каком я положении… Уж если не иду за тобой, то хотя бы держи меня в курсе.

И они пожали друг другу руки.

Для проникновения в подвал, в морг, они наметили следующую ночь…

Глава двадцатая

На следующее утро, выходя из умывальной комнаты, Нестеров столкнулся с идущими по коридору Ивановым, Блохом, Фаиной, Маргаритой… Обход, видно, начался раньше обычного.

Иванов Нестерова в упор не видел, Блох взглянул исподлобья, Фаина проворчала: «На обход!.. На обход!..» А Маргарита оглянулась, одарила улыбкой…

Иванов и свита направлялись в начало коридора — к первой палате. Нестерову бросилось в глаза, как бледна была Фаина и как подавленно она выглядела. Обычно она с утра была бодра, свежа, благоухала, как майская роза и острила. А сегодня он едва узнал ее.

Нестеров, оставшись стоять возле умывальной, слышал обрывок разговора.

Иванов спрашивал у Фаины:

— И что, со вчерашнего дня муж не появился?

Фаина удрученно качала головой:

— Как в воду канул!

— И раньше такого не бывало?

— Никогда. Иннокентий — очень домашний.

— Может, вы поругались?..

Тут они скрылись за дверью палаты номер один.

Минут через пятнадцать врачи и медсестры остановились возле койки Нестерова. Иванов не стал присаживаться — как обычно присаживался. Не стал заглядывать в историю болезни — как обычно заглядывал. И тон был сегодня не такой благодушный. Взгляд серых глаз стал острым, тревожным…

И обратился Иванов к Нестерову как-то по-старорежимному:

— Ну-с, батенька, что скажете?..

Это самое «ну-с, батенька» не очень подходило к молодому летами Иванову. Если б это сказал какой-нибудь старый доктор…

Нестеров выдержал пристальный взгляд:

— Все вроде бы хорошо, доктор. Нигде как будто не болит. Но очень уж «жмет» под лопатками. А иногда — зуд…

Фаина стояла за спиной Иванова, но как бы не видела его. Она была далеко. У нее в доме какое-то несчастье…

— Под лопатками «жмет»… — и Нестеров, поморщившись, повел плечами.

Иванов смотрел на него сейчас даже с какой-то неприязнью:

— Дела наши не очень хороши…

— Вот как! — Владимир сделал вид, что сильно испугался.

— Много белка в моче, — хмуро продолжал Иванов. — Вы часом ничего не ели такого… эдакого?.. Кроме того, что разрешено?

Владимир был сильно расстроен. Пожал растерянно плечами:

— Ничего, кроме дозволенного, не ел. Да и откуда? У меня же нет здесь никого. Никакой пищи — только больничная.

Блох раздраженно скривился:

— Это мы уже слышали…

Иванов принялся раскачиваться с пятки на носок:

— Операция откладывается пока… Несколько дней понаблюдаем вас. Сделаем дополнительные обследования. А там будет видно — время покажет.

В душе Нестеров торжествовал, но лицо его оставалось довольно испуганным:

— А если станет хуже?

— Не думаю, — поджал губы Иванов. — Но если станет, прибегнем к терапии. А оперировать будем планово. На пике болезни не стоит влезать со скальпелем…

Врачи и медсестры ушли. Владимир взял с тумбочки первый попавшийся журнал и закрылся им от соседей — главным образом от разговорчивого, во все вникающего и сверх меры доброжелательного Виталия Сергеевича. Делая вид, что читает, Владимир раздумывал о разговоре, состоявшемся только что. Ничего особенного этот разговор как бы не дал… Кроме еще большей уверенности, что Иванов и Блох — преступники. Очень уж им не понравились жалобы на почки, одну из которых они намеревались изъять!..

Но, увы — уверенность это только уверенность. Она неплохо смотрится в ряду эмоций. Может быть, даже стоит она во главе этого ряда. Однако в ряд фактов ее не поставить — даже к концу этого поезда не подцепить. Факты нужны были! Хоть один маленький фактик — прямой, не косвенный. Чтоб зацепиться — одним хотя бы коготком. Точка отсчета нужна была.

Нестеров вздохнул

Будет факт — и не малый. Будет точка отсчета. Владимир отметит эту точку сегодняшней ночью. Марина Сенькова поможет ему. Марина Сенькова ему скажет, все ли у нее органы на месте. А он уж постарается услышать ее…

Спустя четверть часа Нестеров имел краткую беседу с Алексеем. Тот сказал, что к нему приходили его ребята — с работы. И он поручил им навести кое-какие справки. Про Иванова и Блоха. Саша Акулов, лейтенант, обещал наведаться через пару дней, сообщить результаты.

Несколько беспокоил Алексея моральный аспект:

— В не очень хорошем свете мы все предстанем, если Иванов и Блох окажутся кристально чисты. Они же лечат нас с тобой, Володя…

На кафедре судебной медицины начался новый учебный день. Ассистент Самойлов во главе группы студентов вошел в морг. С утра светило солнце — уже по-осеннему низкое — но часть лучей еще умудрялась попадать в окна подвального помещения. В морге был хороший естественный свет — это важное обстоятельство сразу отметил студент Новиков и сказал о своем наблюдении ассистенту. Самойлов в это время как раз прикрывал за вошедшей группой дверь. После замечания Новикова он огляделся.