Черный ход

— Я понял. Внимание полностью переключит себя на него, а про тех, мелких мы просто забудем.

Хозяин очень довольно закивал головой и продолжил:

— У каждого организма, помимо нежелательного, существует и непримиримый враг. Скажем, кошачий хищно-определяющий ген никогда не будет принят мышью. И в борьбе с ним ее организм забудет про остальное.

— Иначе говоря, сделанная мышке фотосинтезирующая присадка какое-то время окажется работоспособной?

— Во всяком случае, так считал покойный профессор.

Лейтенант задумался.

Хозяин кабинета любезно решил ему не мешать…

— Простите, сэр, я начал связывать в голове кое-какие факты. Но вернемся, пожалуйста, к лаборатории. Вы сказали, что были научным противником погибшего. В чем именно вы не сходились?

— В двух важных моментах. Во-первых, я полагаю, что такой путь не даст ничего полезного.

— Но Уоррен заявил мне, что экономический эффект может исчисляться по меньшей мере десятками миллионов долларов.

— Чепуха. Фотосинтез будет просто раздувать клетки за счет водокислородных соединений. Вы хотели бы съесть свиной эскалоп, который потом превратится у вас в желудке в стакан водяной жижи?

— А во-вторых?

— С генными исследованиями нужно вести себя крайне осторожно. Существует принципиальная альтернатива: путь долгого, кропотливого изучения или грубого внедрения и прорыва. Я исповедую первый, а они двигались по второму.

— В этом таится опасность?

— Хуже всего, что неизвестно какая.

Вернувшись в управление, лейтенант занялся очень странной работой: изучением той самой детской плетеной корзиночки, развалившейся на отдельные стенки.

Минут пять он внимательно рассматривал это барахло, потом отодвинул его в сторону и направился к дверям капитана.

— Стив? Очень кстати. Полчаса назад звонил губернатор. Я заверил его, что оснований для волнения нет. Надеюсь, ты меня ничем не огорчишь? — Капитан пододвинул тарелку с большими белыми сливами. Такими спелыми, что, не выдержав собственной полноты, они чуть потрескались, обнажив сахаристую мякоть. — Угощайся.

— Сколько ты фруктов сжираешь за день?

— Стив, ты на природе вырос, насосался там витаминов. А я — на асфальте. И все детство страдал рахитом. Ну, еле выжил.

— Выжил все-таки.

— А ты хотел бы другого? Иногда тебе чуточку не хватает такта.

— Тот парень действительно не убивал Джессику Форман.

— А кто?

— Змея.

Капитан приоткрыл рот, просидел так некоторое время, а потом медленно отправил в открытое пространство сливу.

— Стив…

— Что?

— Змея — это слишком круто. Пусть лучше убийца улетел на воздушном шаре.

— Чем тебе не угодила змея, я не понял?

Капитан с неприятной гримасой поерзал в кресле.

— Они мне вообще не нравятся.

— Пугали тебя в детстве?

— В детстве меня пугали, что за плохое поведение отправят воевать во Вьетнам.

— Тогда в чем же дело?

— Я против всякой войны.

— Тьфу! Джек, я вполне серьезно. Этот Уоррен запустил туда змею, понимаешь? И мне завтра может понадобиться ордер на его арест.

— Это пожалуйста! И слугу Карла арестуй, себе на здоровье.

Лейтенант раздраженно махнул рукой и направился к выходу.

— Только, Стив, на воздушном шаре, а? Все же, оно бы лучше.

Вечером лейтенант шлялся по улицам. Пару раз заходил в кафе и подолгу сидел за бокалом пива, складывая и снова смешивая в кучу один и тот же фигурный пасьянс: карты-лица и карты-события. И в очередной раз получалось одно и то же. Композиция навязчиво сама себя диктовала. Фантастическая, полусумасшедшая… Но иначе не выходило.

Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация N8.

Круст — Центру.

Вышел на связь с базой. Начинаю последний этап «Западни».

Утро сразу внесло поправку в первоначальные планы. Встревоженный голос в трубке сбивчиво заговорил:

— Вы помните меня, сэр? Элвис, из университетской лаборатории. У нас тут не все в порядке. И я подумал — вас лучше предупредить.

— Что случилось?

Голос в трубке опять повторил свое имя.

— Да, я помню, — подтвердил лейтенант, — прекрасно помню.

— Лучше бы всего вам приехать, сэр.

Юноша ждал их снаружи, на ступеньках лабораторного корпуса. Лейтенанта охватило предчувствие чего-то не очень доброго.

— Здравствуйте, мэм. Спасибо, что приехали, сэр.

— Все живы? — подозрительно поинтересовался он.

— Думаю, да. Однако мистер Уоррен…

— Что с ним?

— Очень странно, сэр. Он появился с утра, увидел в газете фотографию той девушки, что была задушена… Возможно, это я виноват.

— Элвис, ради Бога, расскажите все толком!

— Пытаюсь, сэр. Это я показал сегодняшнюю газету с сообщением об убийстве. Потому что узнал ту его девушку, Дики. Один раз они встречались здесь после работы. Уоррен вдруг вырвал газету из моих рук и посмотрел так страшно, будто хотел ударить.

— Для него стало неожиданностью, что вы опознали девушку как его знакомую?

— Очень похоже, что именно так, сэр.

— Дальше.

— Дальше велел мне идти в препаратную с каким-то несуразным заданием. Через полчаса я вернулся, сделав, что он хотел. Но его уже не было, а в лаборатории такой беспорядок, будто проводили срочные сборы. И машины уже нет на месте, она с утра стояла вон там.

Лейтенант перекривился от злобы:

— Вчера надо было брать!

Глория тронула его за рукав:

— Далеко не уйдет. Я свяжусь по рации с патрульными службами.

— Да, и не забудьте аэропорт.

— Не уйдет, не волнуйтесь, — торопясь к машине, еще раз успокоила она.

Молодой человек посмотрел на лейтенанта широко открытыми испуганными глазами:

— Значит, и своего дядю, и профессора убил тоже он?.. Сэр, если я вам не нужен, я бы хотел уйти домой. Работы сегодня уже все равно не будет.

Бедный мальчик явно подумал о том, что преступник вдруг может вернуться и прикончить его самого.