Черный Клан. Трилогия

 — Ну да, это я загнул, — миролюбиво согласился Валенок. — Конечно, уязвимые места есть у всех. Только надо их еще найти, в том-то и фокус. А у тебя и искать не надо. У тебя эта самая отсутствующая чешуйка — размером с корыто, да еще и мишень вокруг нее нарисована — стрелять сюда!

 «Точно, — подумал я. — И как раз напротив сердца».

 Не врут сказки, ох не врут…

 — Но ведь у вас тоже есть родственники, — напомнил я. — И как вы обходитесь?

 — Ты мою мать видел, да? — хмыкнул он. — Еще вопросы есть?

 Да уж, с его матушкой я уже имел счастье познакомиться. Вот из кого бы вышел прекрасный боевой дракон. По крайней мере в сына она плевалась огнем не хуже, чем я. А таких слов, какими она его обзывала, я даже от Ленки не слышал. Не знаю, не знаю, можно ли считать ее уязвимым местом…

 — А у Ники… — начал я и осекся, вспомнив.

 Если у Валенка была мама, то у Ники — Бабушка. Не знаю, приходилась ли она ей на самом деле родственницей, но меня это адское отродье едва не убило. Если остальные члены семьи ей под стать…

 О родителях Ники я не знал ничего. Все, что мне было известно: ее папа — большая шишка, городское начальство, и вдобавок умеет приказывать демонам. Но большую часть жизни Ники прожила с мамой, а с папой встретилась лет семь назад, потому что до этого он, видите ли, «десять лет был мертв». Честно говоря, в глубине души я до сих пор подозревал, что она его выдумала.

 — Родители Ники — не слабое место, — вторя моим мыслям, сказал Валенок. — За них ты можешь быть спокоен. Их вообще не достать. Ни людям, ни драконам — никому.

 После этих слов я уже заподозрил самое худшее, но, по словам Валенка, оба они здравствовали.

 — Ну а Грег? — не отставал я. — У него есть кто-нибудь?

 — Нет.

 — То есть совсем?

 — Угу.

 Валенок знал, что говорил, — он был знаком с Грегом дольше нас всех. С тех пор как Грег взял его под свою опеку, собственно, и пошла история Черного клана.

 — Загадочный он все-таки тип… — заметил я, надеясь, что Валенок клюнет.

 Тот прикрыл глаза, поводил носом туда-сюда, будто принюхиваясь, а потом спросил:

 — Как ты думаешь, сколько Грегу лет?

 — Ну…

 Я представил себе главу Черного клана и понял, что вопрос труднее, чем кажется.

 Худощавый, подтянутый Грег был действительно в отличной форме, какой позавидовал бы любой двадцатилетний парень, но волосы у него не светло-русые, как мне вначале показалось, а седые. С нами он вел себя простецки, но я все сильнее подозревал, что это всего лишь личина, причем одна из многих. И все-таки в одном первое впечатление оказалось верным — он был нездешний. Когда Грег беспокоился или сердился (что, впрочем, бывало редко), он начинал говорить отрывистыми фразами, и в его речи звучал легкий акцент — но хоть убей я не мог понять, какой.

 — Около сорока, пожалуй.

 — Ни фига подобного. Я его знаю уже почти двадцать лет, — сказал Валенок. — Он за это время вообще не изменился.

 — Ничего себе!

 — Мы с ним познакомились в начале девяностых. Я был тогда, как бы это выразиться… В общем, тусовался с бандитами.

 — Ого!

 — Правда, недолго, — уточнил Валенок. — Встретил Грега, и… планы поменялись.

 Заинтригованный, я принялся было выспрашивать о подробностях. Но Валенок явно не желал погружаться в воспоминания. Не стыдился же он своего бандитского прошлого? Что-то не верилось. Разве того, что ему не удалось стать паханом.

 — Короче, — свернул он тему. — Родители — это одно дело. А змееныш — совсем другое. Не знаю, почему. Спроси лучше Грега, он в курсе.

 — Спрошу, куда ж я денусь, — сказал я недовольно.

 Только черта лысого он мне ответит.

 — Ну и как мне быть с Васькой, если она — мое слабое место? Спрятать ее?

 — Куда? Просто веди себя поосторожнее.

 — А конкретнее?

 Валенок задумчиво почесал бороду.

 — Могу посоветовать только одно: не говори о ней никому из наших.

 — В смысле?

 — Другим драконам. Чем меньше драконов будет о ней знать, тем ей и тебе будет спокойнее жить.

 — Это каким драконам? — спросил я с неподдельным любопытством.

 — А ты думал, мы единственные? — ухмыльнулся Валенок.

 — Да я вообще не думал на эту тему! А где этих драконов можно…

 Тут мне в глаз будто попала мошка. Я моргнул, смахивая слезинку, а когда открыл глаза, передо мной стоял Грег собственной персоной.

 Черт! Как он подобрался?!

 — Секретничаем, девчонки? — ехидно спросил он, не садясь за стол.

 Я смутился. Валенок сделал морду кирпичом.

 Нет, в самом деле — почему я его не заметил?! Люди не могут видеть драконов, и мне уже объяснили, почему. Это не значит, что драконы бесплотны. Просто человеческие пять чувств их почему-то не воспринимают. А момент превращения вообще выпадает из сознания и памяти — как, например, момент перехода из бодрствования в сон. Но я-то больше не был человеком! Значит, тут что-то другое. «Некоторые драконы умеют делать себя невидимыми и для своих, — отметил я. — Запомним!»

 — У вас еще будет возможность посплетничать, — продолжал Грег. — А сейчас, Алекс, я тебя забираю.

 К полуночи Крестовский остров обезлюдел. Мы шли по берегу пруда в поздних июньских сумерках. Парк был пуст, только слышался шелест ветра в листьях и скрип гравия под нашими ногами. Казалось, мы единственные живые существа в этом тихом зеленом мире. Говорят, в это время года Земля проходит дальше всего от Солнца и летит медленнее, чем обычно. Я физически ощущал, как планета, гигантский каменный булыжник, летит в прозрачном пузыре атмосферы сквозь сияющий космос.

 — Ну, как самочувствие? — спросил Грег.

 — В целом неплохо, — ответил я, понимая, что он интересуется не моим застарелым гастритом. — Но… знаешь, меня тревожит одна вещь. Что-то я не чувствую себя драконом. Иногда мне кажется, что я стал еще большим человеком, чем до превращения…

 Грег кивнул, как будто и ожидал это услышать.

 — Что не так? Глаз?

 — Оба. Я теперь вижу ими одинаково. Но неравномерно. То словно насквозь, а то хуже, чем обычно. Потом голова болит.