Черный мел
Шрифт:
Джек уставился в потолок и сказал:
— С Джекки-о ничего не рифмуется.
— Ральф Мачио! — встрял с пола Марк. — Актер из «Малыша-каратиста».
— Нет, не то. — Дэ покачала головой и в порыве вдохновения принялась ломать пальцы. — Лимерик будет начинаться примерно так: «Жил Джек недалекий и грубый…»
Джолион постучал костяшками пальцев по прикроватной тумбочке:
— Лично я могу слушать вашу перепалку хоть всю ночь. И я точно знаю: Джек способен продолжать до бесконечности. Но сейчас настало время поговорить об Игре.
XXI.Рано утром я вижу чашку на тарелке для завтрака, в ней лежит спичка. За несколько минут мне удается расшифровать мнемоник.
Чашка — чай. Спичка — пожар. Пожарная лестница!
Утром
Сосед из дома напротив тоже завтракает на пожарной лестнице. У него есть шезлонг, в нем он сидит без носков, разгадывает кроссворд и пальцем подбирает крошки от круассана. И вдруг до меня доходит — так и я вел себя три года назад, до того, как задернул шторы и закрыл жалюзи. Мы с ним даже здоровались, если сидели на лестнице одновременно. Сосед замечает мой взгляд и наклоняет голову, как будто приятно удивлен моим появлением. А потом поднимает чашку. Я отвечаю тем же. Мы улыбаемся. Потом сосед снова углубляется в кроссворд. Я чувствую, как в мою грудь вливается новая сила.
Неожиданно мое настроение меняется. Я вспоминаю вчерашний сон. Нас снова было шестеро. По-моему, я уже много лет не видел во сне нас всех вместе.
Сны бывают грубыми и неумолимыми, они размывают едва ощутимые оттенки «почему» и «для чего», лишают причинно-следственные связи их сложности. Во вчерашнем сне все происходит исключительно по моей вине, она тычет в меня пальцем в виде простой, тупой метафоры. Во сне я держу ружье и, защищаясь, нажимаю на спусковой крючок. Игра окончена.
И я просыпаюсь, как обычно, и снова вижу перед собой их лица.
Жертва. Мать жертвы.
Я чувствую, как ее руки обнимают меня. Вижу слезы, бегущие по ее лицу, она благодарит меня и говорит, каким я был хорошим другом. И я принимаю ее благодарность. Правду приберегаю для себя. И чувство вины поглощает меня. Сжимает хватку. Вина — это узел, который никогда не распутать.
XXII(i).В конце разговора об «Обществе Игры» Эмилия предложила начать игру не сразу, а немного подождать. Чад возразил без особых признаков неодобрения в голосе, хотя чувствовал себя как ребенок рождественским утром, которому разрешат открыть подарки только перед обедом. Он объяснил, что пробудет в Питте всего год, поэтому начать лучше прямо сейчас. Эмилия, в свою очередь, сказала: но ведь это их первый семестр в Оксфорде, и ей хочется вначале испытать все радости новой университетской жизни. Решили провести открытое голосование. Джолион примкнул к Чаду, но вдвоем они проиграли первое голосование в группе.
XXII(ii).С Длинным, Средним и Коротышкой они встретились в маленьком кафе, где на завтрак подавали жирную колбасу с хорошей жареной картошкой. Джолион, Чад и Джек пошли вместе. Чад казался себе полководцем на разработке плана битвы.
Во время переговоров они ели, больше всех говорили Длинный и Джолион.
Длинный начал с извинений. «Общество Игры» выдвинуло еще одно условие, о котором по оплошности он не упомянул раньше. Они оставляют за собой право предложить одно задание. В одном-единственном случае «Общество Игры» само назначит задание проигравшему. Когда это произойдет, будет объявлено позже, в подходящий момент. Длинный заверил участников: от них не потребуют ничего противозаконного, и им не придется нарушать правила Игры или идти наперекор ее духу.
Джолион повернулся к своим спутникам. Джек пожал плечами, Чад кивнул. Кроме этого, никаких разногласий не было. Длинный очень обрадовался примерам заданий, которые они представили, самые дурные и унизительные предложил Джек. Длинный согласился с их просьбой не придумывать все задания заранее, оставшиеся в Игре будут представлять их по ходу дела. Самые крепкие или везучие, самые смелые или искусные будут усложнять Игру в каждом новом раунде.
Джолиону стало ясно: «Общество Игры» довольно их предложением, и почти вскользь упомянул, что играть начнут
в начале второго семестра. Последовало недолгое молчание. Средний как будто собрался что-то сказать, но вдруг поморщился от боли и посмотрел на свою ногу с той стороны, где сидел Коротышка. Потом Средний скрестил руки на груди и затих. Длинный улыбался, не реагируя на Среднего и Коротышку. Не очень удачное предложение, заметил он. А есть возможность начать как можно скорее? Но Джолион был тверд: мы проголосовали, и больше ничего сделать нельзя. Демократия в действии. Длинный поднял брови, но жестом велел Джолиону продолжать.Играть будут каждое воскресенье, закончить рассчитывают примерно к концу второго семестра. Или, почти наверняка, к концу третьего. Это не значит, что Игра будет как-то ограничена по времени. Она продолжится до тех пор, пока в ней не останется один человек.
Тогда еще никто не представлял, насколько затянется Игра.
XXI(iii).Представители «Общества Игры» нехотя согласились с отсрочкой, но все же настояли, чтобы участники внесли залог через неделю после их совместного завтрака. Тысяча фунтов. Чуть меньше этой суммы каждый из них, кроме Чада, получал в семестр в виде стипендии. И они уже заплатили за проживание в Питте, что съело большую часть их финансов.
Выход придумал Джолион. Он выяснил: местные отделения банков очень любят, когда студенты Оксфорда открывают у них счета. Некоторые заманивали студентов высокими процентами, и все предлагали выгодные условия овердрафта. Джолион предложил всем открыть счета везде в городе, где только можно. А потом они несколько дней будут снимать в разных банкоматах дневной лимит.
Чад ранее сэкономил немного наличных, которые мог внести. Все лето перед поступлением в Оксфорд он работал в канцелярии колледжа Сьюзен Леонард и вводил в базу данные о выпускниках. Он собирался потратить сбережения на путешествия по Европе в весенние каникулы и летом, перед возвращением в Штаты. В конце концов, конечно, он так и не дотянул до лета в Питте.
Длинный явился в комнату Джолиона в заранее оговоренное время с коричневым кожаным портфелем. Медную пряжку на замке заклеивала синяя изолента.
— Требуется мелкий ремонт, — ответил он, когда Джолион обратил внимание на изоленту.
— Похоже, вы не хотите, чтобы мы узнали ваши инициалы, — возразил Джолион.
Длинный ответил почтительным кивком и сказал:
— Раз уж мы затронули эту тему, позвольте надеяться, что никто из вас не попытается тайком выяснить что-нибудь о нас, об «Обществе Игры». Правила Игры мы уже утвердили, поэтому менять их поздно, но выслушайте дружеский совет. Назовем это простой вежливостью. Вы все люди умные и пытливые. Но не забывайте — любопытство погубило кошку. — Длинный пожал плечами, словно желая сказать, что вовсе не имеет в виду таких серьезных последствий. — И вообще, перейдем скорее к важному делу, ради которого мы собрались, — продолжал он, похлопывая по портфелю. — Деньги!
— Но сначала нам нужны гарантии, — сказал Чад. — Откуда мы знаем, что это не какое-то мошенничество? А если вы смоетесь с нашими наличными?
— Таких гарантий я вам дать не могу, — сказал Длинный. — Хотите — верьте, хотите — нет… к сожалению. Вот все, что я могу вам предложить… — Он открыл портфель, поднял его на уровень головы и быстро перевернул. На пол упали десять пачек купюр, перевязанные красными ленточками. — Я попросил выдать всю сумму пятифунтовыми банкнотами, — пояснил Длинный. — Так будет убедительнее.
Все молча смотрели на деньги.
— Теперь ваша очередь. — Длинный протянул руку.
Джек начал засучивать рукава рубашки и обернулся к другу:
— Чад, держи его, а я сейчас тресну по башке пепельницей.
— Да, но тогда вам всем придется делиться, — заметил Длинный. — И вы лишитесь половины удовольствия. — Он нагнулся и кинул каждому по пачке денег. — Вот, убедитесь сами, они настоящие.
Все осторожно вертели деньги в руках, как будто они могли растаять. Джек перелистнул свою пачку и присвистнул. А потом все быстро бросили деньги на колени (Джолион первый), как будто десять тысяч фунтов не представляли для них особого интереса.