Черный паук

Славка опустился точно на крышу тамбура, вытянул на себя ещё пару метров тросика и выключил лебедку. Теперь следовало ждать. Рэкетиры от скуки баловались пивком, а оно, как известно, лучшее мочегонное средство. Но пока парни, похоже, ещё как следует не заправились. Зато тетки с базарчика бегали одна за другой, кряхтели и журчали. Потом прекратили, как обрезало. Славка терпеливо ждал, глядя в проход между домами. Наконец появился один из парней, но не тот, кого он дожидался. Тот притопал только в полпервого ночи. Славка узнал его по раскачивающейся походке и манере заводить одну руку за спину, словно что-то прятать. Лица в потемках рассмотреть не удалось, да заглядывать ему в глаза Славка и не собиpался.

Славка сполз вдоль стенки тамбура и, не отцепляясь от тросика, вынул нож. Слился со стеной в своем черном комбинезоне. Нарочито громкие шаги приближались. Что-то насвистывая, рэкетир топал бодро, но здесь, в темноте, замедлил шаг. Славка испугался, что тот не двинется дальше, справит нужду прямо где стоит. Он дернулся вперед, но тросик его не пустил. Славка чертыхнулся. Шаги замерли.

– Кто тут еще?
– грубо крикнул рэкетир, словно заpанее запугивая невидимого пpотивника.

– Иди да посмотри, - так же нахально-грубо ответил Славка.

– Охрененно бурой, что ли?
– тут же полез в бутылку парень. Наверное, у него уже выработался рефлекс бросаться на всякого, кто не угодит словом или взглядом.

Он двинулся на Славку, щелкая на ходу зажигалкой, но пламя гасло. Когда же зажглось, то он увидел у своего лица блестящее лезвие ножа. Оно плашмя скользнуло под подбородок и замерло, прижатое, холодя кожу. Парень тоже сразу похолодел и расширенными глазами уставился на фигуру, по самую макушку одетую в черное.

– Горло перережу, только дернись, - пообещал Славка и дунул на пламя зажигалки.
– А сейчас аккуратненько, тихонько ложись на землю. Давай, давай.

И он осторожно попинал парня по ноге, чтоб тот очнулся. Парень медленно встал на четвереньки. Похоже, первый шок у него прошел, потому что он вдруг подал голос:

– Эй, ты чего? Чего тебе надо?
– Ответа не дождался и угрожающим тоном продолжил: - Смотри, на кого лезешь. Мы весь район держим.

Славка вынул из кармана кусок парашютного стропа, завязанный в кольцо, мгновенно свернул петлю, на профессиональном языке моряков и альпинистов именуемую "скользящая глухая", и набросил на ноги рэкетиру. Рывком затянул и закрепил у себя на гpудной обвязке за карабин. Парень ткнулся носом в землю, пропитанную мочой. Славка одной рукой достал полоску пластыря, наклеенную на кусочек скользкого целлофана, зацепил зубами и потянул, отдирая. Нож он убрал обратно в ножны под комбез, освободив руки, и сразу залепил парню рот. Ногой надавил на спину, чтобы тот не рыпался. Включил подъемник и через несколько секунд ощутил легкий рывок. Его потянуло вверх, а вместе с ним и парня, привязанного за ноги. Тот испуганно хватался за землю и извивался, но преодолеть слепую механическую силу не мог. Славка пнул его по ногам и скомандовал:

– А ну, не дергаться, тварь!

Рэкетира сковал ужас. Неведомая сила подняла его в воздух и возносила все выше. Ногтями он царапал проплывающую мимо стену и, наверное, заорал бы, если бы рот не был заклеен. А когда далеко внизу он вдруг увидел свет уличных фонарей, страх высоты и неизвестности парализовал его волю и тело до такой степени, что парень обмочился. В положении вверх ногами голова оказывается внизу. Туда все и потекло - из-за ворота на лицо, в ноздри и глаза. Рэкетир зачихал, задергался и очнулся. И сорвал пластырь со рта, чтобы не захлебнуться собственной мочой.

Поскольку рэкетир висел ниже Славки, тот не мог ему помешать. Славка как раз достиг края крыши и выключил лебедку. Быстро перестегнулся с тросика на свисавшую страховочную веревку, спустился ниже, встал перпендикулярно стене и уставился в круглые от страха глаза молодого бандита, в которых отражались ночные звезды.

– Что, страшно?
– Славка поморщился, почувствовав аммиачный теплый запах мочи.
– Погоди, дальше ещё страшней будет, - пообещал почти ласково.
– Ты, главное, не ори, а отвечай на вопросы. Тогда есть шанс уцелеть. Я уже один раз спрашивал, сейчас повторяю: как могла сгореть моя мать?

– Я не трогал её, не поджигал, - горячо зашептал парень, пытаясь схватиться за Славку, но тот ударил его по липкой руке, - меня вообще тогда не было. Тут другая бригада работала. А те пацаны все сейчас в другом месте.

– В каком другом? Кто они такие? Сколько их?

– Их тоже пятеро было. Мы в две смены стояли, а теперь каждую ночь выходим. А тех сразу в другое место перекинули. Я не знаю ничего.
– Он судорожно шарил ладонями по гладкой стене, пытаясь зацепиться хоть за какую-нибудь трещину. Его всего трясло, похоже, начиналась истерика.

– А кто знает?
– не унимался Славка.

– Бугор знает, - парня колотило, как стиральную машину, - бугор, бригадир наш. Он тогда был. Опусти меня, - взмолился.

– Вот, а говорил, никого из вас не было, - укоризненно сказал Славка.
– А который бригадир? Как я его узнаю?

– Он в машине, - рэкетир почти кричал.
– Опусти меня, слышь? Я тебе денег дам. Опусти!
– заорал-таки, истерика началась, похоже, неконтролируемая.
– Опусти! Не могу больше!

– Заткнись!
– прикрикнул на него Славка. Несмотря на приличное расстояние и высоту, на которой шум автомашин на улице, например, совершенно не был слышен, громкие вопли могли все-таки привлечь ненужное внимание.
– Где твой бригадир живет?

– Опусти! Орать буду! А-а!
– парень сорвался на крик.

– Да пошел ты!

Славка выхватил нож и снизу поддел лезвием петлю, стягивающую ноги. Щелкнул, как выстрелил, строп, освобожденный от груза. Парень канул в темноту, сразу умолкнув, словно захлебнувшись встречным потоком воздуха. Славка быстро выбрался на крышу и опустился на ещё теплую пыльную кровлю. Его тоже всего колотило и трясло. Первым желанием было - бежать сломя голову. Но он взял себя в руки. Что сделано, то сделано. А сделано именно то, что он и собирался. Этот подонок первый напал тогда, пинал по голове, когда другие уже отошли.

Славка заглянул за край крыши. Внизу стояла густая тьма. Он быстро вытащил лебедку, по-прежнему надетую на лом, отвязал все веревки. Торопливо поволок всю кучу барахла в помещение лифтовой. Прислушиваясь, не раздаются ли на лестнице шаги, не едет ли лифт, снял лебедку со стержня, выключил рубильник на электрическом щитке и отсоединил кабель. Хотел вернуть рубильник в прежнее положение, но, поколебавшись, раздумал. Пока лифт отключен, наверх можно подняться только пешком. Значит, если сюда пойдут, у него будет запас времени, чтобы замести следы. Славка сразу стал действовать спокойней. Смотал кабель, лом поставил в угол. С сумкой вернулся на крышу, перегнулся через край и принялся вывинчивать крюк. Внизу вдруг замигали огоньки. Теперь выходить из подъезда было нельзя. Крюк так и остался торчать в стене.

Вскоре в проход между домами въехала машина, осветила фарами мертвое тело. Славка наблюдал сверху, как медик в белом халате, склонившись над мертвецом, пытается оценить его состояние. Через пару минут врач разогнулся и полез обратно в машину. В свете фар топтались люди. Сверху трудно было разобрать, кто такие, но, наверное, ночные торговки и дружки покойного. Еще через несколько минут, мигая синим огоньком, подкатила милицейская легковушка. Эти сразу оттеснили любопытных и начали шарить лучами фонарей по земле.