Черный разрушитель

Лес начал отступать от корабля. Он бросил нагромождения древесины и листвы, с помощью которых пытался пленить это инородное тело. По мере того как драгоценные древесные соки возвращались к деревьям, образовавшим теперь вторую линию обороны, пламя становилось все ярче, пожар разрастался, освещая окрестности феерическим светом.

Прошло некоторое время, прежде чем лес понял, что испепеляющие все вокруг лучи больше не извергаются кораблем, а окружавшие его огонь и дым образуются при нормальном сгорании древесины. Это вполне соответствовало тому, что лес вспомнил о давным-давно произошедших событиях.

В неистовой спешке, хотя и с едва сдерживаемым отвращением, он взялся за то, что предоставляло ему единственную возможность избавиться от пришельца, — теперь он прекрасно отдавал себе в этом отчет. Он спешил, так как ему до ужаса было ясно, что порождаемое кораблем пламя могло уничтожить целые леса; отвращение же было связано с тем, что этот способ обороны неизбежно заставлял его страдать от ожогов, причиняемых энергией, — ожогов лишь немного более слабых, чем те, которыми ранил его корабль. Десятки, сотни тысяч корней устремились к отложениям горных пород и рудным скоплениям, которых они старательно избегали со времени появления на планете предыдущего корабля. Тем не менее, несмотря на необходимость спешки, весь процесс сам по себе был очень медленным. Микроскопические корешки, дрожащие от нетерпения, заставляли себя погружаться в скопления руды на недосягаемых глубинах и с помощью сложного осмотического процесса извлекали частички чистого металла из комплексной первичной руды. Эти частички были почти такими же бесконечно малыми, как и корешки, проникшие незадолго до того в стальные стенки корабля, и настолько легкими, что могли свободно переноситься во взвешенном состоянии по лабиринту корней.

Вскоре тысячи, затем миллионы таких крупинок уже находились в движении в бесчисленных каналах древесины. И хотя каждая сама по себе была ничтожно малой, поверхность почвы, на которой они отлагались, постепенно засверкала в отблесках умирающего пожара. К тому времени, когда над горизонтом появилось солнце, сверкающий серебристый круг диаметром в несколько сот метров окружал корабль.

Около полудня корабль снова ожил. Из многочисленных открывшихся люков появились летающие механизмы. Они опустились на землю и начали собирать беловатую пыль, безостановочно засасывая разверстыми пастями воздухозаборников мелкие частички металла. Они работали с большой осторожностью, но к тому времени, когда приблизился закат, ими уже было собрано более двенадцати тонн тонкодисперсного урана-235.

После наступления ночи все аппараты скрылись в корабле, люки которого тут же захлопнулись. Вскоре длинный, похожий на торпеду корабль тихо оторвался от земли и устремился в небо, к мерцающим звездам.

Первые известия об изменившейся обстановке донеслись до леса сразу же после того, как глубоко зарывшиеся в землю под кораблем корни сообщили об уменьшении давления на них. Тем не менее лесу все же понадобилось немало времени на то, чтобы окончательно прийти к выводу, что необходимо убрать урановую пыль, оставшуюся на поверхности почвы, потому что испускаемые ею радиоактивные лучи слишком далеко распространялись вокруг, причиняя боль. Произошедший вслед за этим несчастный случай имел очень простую причину. Радиоактивное вещество было извлечено лесом из определенных рудоносных пород; поэтому, чтобы избавиться от него, нужно было всего-навсего возвратить это вещество в ближайший ураноносный пласт, залегающий среди пород, поглощающих радиоактивность. Все это казалось лесу весьма простым и очевидным.

Через час после начала осуществления этого плана в небо взметнулось пламя ядерного взрыва. Это был чудовищный взрыв, его масштабы намного превосходили способность леса к пониманию природы этого явления. Но, хотя он и не услышал грохота, не увидел потрясающий силуэт посланника смерти, с него было достаточно и того, что он почувствовал. Невероятной силы ураган смел с лица планеты десятки квадратных километров растительности. Тепловая волна вместе с лавиной радиации вызвала пожары, для подавления которых потребовались длительные усилия. Ужас, который испытал лес, постепенно прошел, когда он начал вспоминать, что и это происшествие имело место когда-то в прошлом. Намного отчетливее, чем это воспоминание, перед лесом вставали перспективы дальнейших действий на основе произошедшего. Лес не собирался упускать предоставляющуюся ему возможность.

На заре следующего дня он перешел в наступление. Его жертвой стал старый соперник, который, если верить ненадежной памяти, когда-то захватил часть его территории.

Вдоль линии фронта, разделявшей позиции двух гигантов, прогремела серия небольших ядерных взрывов. Могучая стена деревьев, составлявших внешнюю линию обороны леса-противника, распалась под последовательно наносимыми с непреодолимой силой ударами. Враг, действуя в соответствии с правилами, бросил в бой резервы своих древесных соков. Но в то время, как он был полностью поглощен восстановлением сметенного барьера, прогремели новые взрывы, в результате чего основная часть его резервных древесных соков была уничтожена. С этого момента его поражение было предрешено, поскольку он не понимал, что с ним происходит. Атакующий лес направил в образовавшуюся после взрывов пустыню бесчисленную армию корней. Как только они наталкивались на очаг сопротивления, грохотал очередной ядерный взрыв. К вечеру завершающий взрыв колоссальной силы уничтожил деревья, образовывавшие мозговой центр противника, и битва закончилась.

У леса ушли месяцы на то, чтобы разрастись на захваченной у побежденного врага площади, уничтожить его умирающие корни, добить уцелевшие и теперь совершенно беззащитные деревья и в конечном счете бесповоротно овладеть новой территорией.

Завершив эту работу, он с неистовством фурии бросил свои силы против леса, находившегося на противоположном фланге. Вновь начал атаку, используя атомные молнии и пытаясь затопить нового противника огненным дождем, но неожиданно был остановлен равной по мощи энергией распадающихся атомов. Его знания просочились через барьер перепутавшихся корней, служивший границей между двумя лесами.

Оба колосса почти полностью уничтожили друг друга в схватке. Каждый из них превратился в искалеченное существо, вынужденное прибегнуть к утомительному процессу обычного медленного роста.

Шли годы, и понемногу воспоминания о событиях прошлого стирались в памяти леса. Впрочем, это почти не имело значения. В ту эпоху корабли необычно часто опускались на планету, и лес, даже вспомнив обо всем, все равно не мог бы пустить в ход ядерные взрывы в присутствии хотя бы одного корабля. Ведь единственно надежный способ изгнать пришельцев заключался в том, что они окружались тонкой пылью радиоактивных веществ. Каждый раз корабль поглощал ее и немедленно удалялся. И достигнутая таким образом победа всегда казалась очень легкой.

Зачарованная деревня

«Открыватели новых горизонтов» — так их называли перед отлетом.

Теперь Дженнер время от времени злобно повторял эти слова, пытаясь перекричать не стихавшую ни на минуту песчаную марсианскую бурю. Но с каждой пройденной милей его ярость убывала, а острая тоска по погибшим друзьям переходила в тупую боль.

Дни сменяли друг друга, бесчисленные, как раскаленные, красные, чужие песчинки, которые обжигали тело сквозь разодранную в клочья одежду. К тому времени, когда Дженнер дотащился до подножья горы, запасы еды давно кончились. Из четырех фляг с водой осталась одна, да и в той воды было так мало, что космонавт лишь время от времени смачивал потрескавшиеся губы и распухший язык.

Только поднявшись довольно высоко, он сообразил, что идет не просто по песчаной дюне, что перед ним гора. На мгновение он ощутил всю безнадежность этой безумной гонки в никуда, но все-таки поднялся на вершину. И тут перед ним открылась долина, со всех сторон отгороженная от пустыни холмами — такими же, как тот, на котором он стоял, или еще выше.

В долине ютилась деревня. Он увидел деревья и выложенный мраморными плитами дворик. Десятка два домов вокруг чего-то вроде центральной площади. Дома приземистые, кроме четырех стройных башен, возносившихся к небу. До Дженнера донесся тонкий пронзительный свист. Он вздымался, падал, вовсе затухал, потом начинался снова, все такой же жуткий, неестественный, режущий слух. Со всех сторон дома окружала растительность — красновато-зеленый кустарник и желто-зеленые деревья, увешанные пурпурными и красными плодами.

Дженнер жадно бросился к ближайшему дереву. Оно оказалось сухим и ломким. Но большой красный плод, который он сорвал с самой нижней ветки, был на ощупь мягким и сочным. Перед полетом их предупреждали, что на Марсе ничего нельзя есть без предварительного химического анализа. Но какой толк от этого совета человеку, чей единственный химический прибор — он сам?

Он робко надкусил плод — и тотчас же сплюнул, почувствовав страшную горечь. Во рту жгло, закружилась голова, он пошатнулся. Мышцы начали судорожно подергиваться, и он лег на мраморные плиты, чтобы не упасть.