Чёрный столб

Кравцов подтвердил, что самолет агентства Рейтер, как всегда, утром стартовал с палубы "Фьюриес", и Норма снова взялась за шитье.

– Еще два дня будут испытывать, - оживленно говорил Кравцов, - а потом, леди и джентльмены, потом мы подымем "светлячка" в воздух и расколошматим столб...

– Какого черта вы суетесь в это дело?
– сказал Уилл.
– Пусть атомщики сами делают.

– Они и делают. Все будет подготовлено, а часовой механизм включим мы с Джимом. Еле уломал Морозова. Токунага не возражал, а Совет Безопасности утвердил...

– Ну-ну, валяйте. Постарайтесь для газет. Перед пуском скажите что-нибудь такое, крылатое.

– Уилл, вы в самом деле так думаете?
– Кравцов немного растерялся, радость его погасла.
– Неужели вы думаете, что я ради...

Он замолчал. Уилл не ответил, его пальцы с силой разминали желтый комок пластилина.

– Ну ладно, - сказал Кравцов.
– Покойной ночи.

37

Свежее утро, ветер и флаги.

Полощутся пестрые флаги расцвечивания на всех кораблях флотилии. Реют на ветру в блеске молний красные, и звездно-полосатые, и белые с красным кругом, и многие другие, и, конечно, голубые флаги ООН.

Ревет гроза над океаном, клубятся тучи. Давно не видели здесь люди солнечного света.

Но теперь уже скоро, скоро!

Возле белого борта "Фукуока-мару" приплясывает на зыби катер стремительных очертаний. Скоро в него спустятся Александр Кравцов и Джим Паркинсон. А пока они на борту флагманского судна выслушивают последние наставления.

– Вы все хорошо запомнили?
– говорит старший из инженеров-атомщиков.

– Господа, желаю вам успеха, - торжественно говорит осанистый представитель Совета Безопасности.

– Жалко, меня не пустили с тобой пойти, - говорит Али-Овсад.

– Не задерживайтесь, голубчики. Как только включите, - немедленно на катер и домой, - говорит Морозов.

– В добрый час, - тихо говорит Токунага.

В гремящих серо-голубых скафандрах они спускаются в катер - Кравцов и Паркинсон. И вот уже катер бежит прочь, волоча за собой длинные усы, и с борта "Фукуоки" люди кричат и машут руками, и на верхних палубах других судов черным-черно от народу, там тоже приветственно кричат и машут руками, а на борту "Фьюриес" громыхает медью военный оркестр, а с "Ивана Кулибина" несется могучее раскатистое "Ура-а-а!".

– Джим, вам приходилось когда-нибудь раньше принимать парад? Кравцов пытается спрятать за шутливой фразой радостное свое волнение.

– Да, сэр.
– Джим, как всегда, непроницаем и как бы небрежен.
– Когда я был мальчишкой, я работал ковбоем у одного сумасшедшего фермера. Он устраивал у себя на ранчо парады коров.

Из-за выпуклости океана поднимается плот. Сначала виден его верхний край, потом вылезает весь корпус, давно уже потерявший нарядный белый вид. Закопченный, изрезанный автогеном, в бурых подтеках. И вот уже высокий борт плота заслонил море и небо. Плот медленно вращается вокруг Черного столба, для этого к нему причален пароход с закрепленным в повороте рулем. Команда эвакуирована, топки питает стокер - автокочегар.

Катер останавливается у причала. Старшина, ловко ухватившись отпорным крюком за стойку ограждения, говорит на плохом английском:

– Сегодня есть великий день.

Он почтительно улыбается.

Кравцов и Паркинсон поднимаются на причал. Они идут к трапу, шуршит и скрежещет при каждом шаге стеклоткань их скафандров. Сквозь смотровые щитки гермошлемов все окружающее кажется окрашенным в желтый цвет.

Вверх по зигзагам трапа. Трудновато без лифта: все-таки тридцать метров. Стальные узкие ступеньки вибрируют под ногами. Двое лезут вверх. Все чаще останавливаются на площадках трапа, чтобы перевести дыхание. Белый катер на серой воде отсюда, с высоты, кажется детской пластмассовой игрушкой.

Наконец-то верхняя палуба.

Они медленно идут вдоль безлюдной веранды кают-компании, вдоль ряда кают с распахнутыми дверями, мимо беспорядочных нагромождений деревянных и металлических помостов, теперь уже ненужных. Паровой кран, склонив длинную шею, будто приветствует их. Только не надо смотреть на океан - кружится голова, потому что кружится горизонт...

Рябит в глазах от бесконечных вспышек молний - они прямо над головой с треском долбят Черный столб.

"Кажется, расширилось еще больше", - думает Кравцов о загадочном поле Черного столба. Он нарочно делает несколько шагов к центру плота, а потом обратно, к краю. Обратно явно труднее.

Да, расширилось. Контрольный прибор, установленный на столбике возле платформы, подтверждает это.

Ну вот и платформа. Громадный контейнер, укрепленный на ней, похож на торпеду. Так и не увидел Кравцов своими глазами атомной бомбы: "светлячок" был доставлен на плот в специальном контейнере с устройством, которое должно направить взрыв в горизонтальной плоскости. Снаружи только рыльца приборов, забранные медными сетками. Глазок предохранителя приветливо горит зеленым светом так же, как вчера вечером, после долгого и трудного дня испытаний, настроек, проверок.

Под рамой платформы - труба, наполненная прессованными кольцами твердого ракетного топлива. Простейший из возможных реактивных двигателей. Вчера такая же платформа, только не с бомбой, а со стальной болванкой, разогнанная таким же двигателем, покатилась по рельсам к центру плота, все быстрее, быстрее, столб тянул ее к себе, и, врезавшись в его черный бок, она унеслась вместе с ним ввысь со скоростью пассажирского самолета.

Жутковатое было зрелище...

Они включают батарейные рации. В шлемофонах возникает обычный скребущий шорох.

– Слышите меня?
– спрашивает Кравцов.

– Да. Начнем?

– Начнем!

Прежде всего вытащить предохранительные колодки. Ого, это, оказывается, нелегко: платформа навалилась на них колесами. Приходится взяться за ломы и подать платформу немного назад.

Колодки сброшены с рельсов.

Так. Затем Кравцов старательно переводит стрелки первого часового механизма, соединенного с запалом реактивного двигателя. Он делает знак Джиму, и тот нажимает пусковую кнопку.

Гаснет зеленый глазок. Вспыхивает красный.

Вот и все. Ровно через четыре часа сработает часовой механизм, и реактивный двигатель, включившись, погонит платформу к Черному столбу. При ударе о столб включится второй механизм, связанный с взрывателем атомной бомбы. Она установит взрыватель на семиминутную выдержку. За семь минут Черный столб унесет контейнер с бомбой на шестидесятикилометровую высоту, и тогда сработает взрыватель, и "светлячок" ахнет по всем правилам. Направленный взрыв разорвет столб, разомкнется короткое замыкание, и сразу включатся автоматы. Мощные силовые поля, излученные установкой, вступят в рассчитанное взаимодействие с полем столба и заставят его изменить направление. Столб остановится. Ну, а верхняя, отрезанная его часть останется в пространстве, она ведь уже сделала больше полного витка вокруг Земли, никому она не мешает.