Чертова принцесса

Хо-хо!

Я ощутил внезапный прилив уверенности. Теперь все от Вандоры зависит. Выдаст нас – или нет?

Вон тот рыжий хиляк с безвольным лицом и словно навсегда прилепленной косой полуулыбкой, – Чермиз Вэлиан, младший брат Тендала, недоумок. Это он появился на палубе левитирующей лодки с кукольной шпажкой. ("Сплошная несуразность: появляясь на свет, застрял в лоне матери. Доставали акушерскими щипцами, повредив нервы лица и голову. Так он и вырос – недоумком, прямо как ты, Олег".) Пестрые одежды, браслеты, перстни, опаловые бусы на тонкой шее. ("Ему все равно – хрусталь или бриллианты. Лишь бы было поярче, прямо как тебе, Олег".)

Чермиз апатично отщипнул виноградину. Блеклые глаза равнодушно мазнули по мне. Однако, как похож на старшего брата! Та же оплывшая челюсть...

Борго хрюкнул.

По левую руку от Тендала устроился брыластый толстяк с волосиками редкими и прилизанными, бледный, как и все уроженцы подземной Республики Торговцев. Обширные его телеса, завернутые в пунцовую тунику, нависали над поручнями кресла. Гости его не интересовали: он подбирал хлебом подливку с большого блюда. Ниро Вулф, блин!

"Хаф Тергилек? Говорят, что он вульгарен и тучен, однако дьявольски умен, не то что ты, Олег. Он посланник республики Менд при дворе Тендала и часто сопровождает принца в его поездках. Я не знаю, зачем принц его держит рядом, прямо как я тебя! Шахнар, я хочу спать! К чему эти расспросы?"

Наконец, за ближним ко мне краем стола расположился Вэйнард Стерамон в парадом синем мундире с большими стеклянными пуговицами. На лице досада: он адмирал флота и командир «Благодати», и вдруг такой случай: позор, принца обляпали коровьим дерьмом!

«Умеет ли кто-то из них читать жесты и мимику? – подумал я, стараясь сохранять вид испуганный и благоговейно-заинтересованный. – Плешивый ведьмак умеет наверняка».

Нас продержали у стола, пока Тендал не окончил завтрак. Еда принца состояла из овощей и фруктов (я помнил со слов Вандоры, что он вегетарианец), жевал он медленно, с какой-то пугающей педантичностью, и, когда закончил, насытиться успел даже Хаф Тергилек (насытиться – это значило, что ему прискучило глодать кости и обсасывать лимонную кожуру). За все время произнесли не более двадцати слов, но от взглядов, которыми одаривали гостей, я чувствовал себя живым экспонатом в музее. Но вот Тендал взял маленький куманец и плеснул в бокал красноватой жидкости, похожей на морковный сок. Отпив, поднял глаза на гостей.

– Четыре дня назад? – Голос, не в пример внешности, был красивым и звучным, хотя и казался усталым.

Стерамон ослабил воротник мундира.

– Точно так. Они из Перикелы. С вашего позволения, они... вот этот дуболом, вернее, может повторить все, что я рассказал...

– Ни к чему. – Новый взгляд на меня. – Довольно ваших слов, адмирал.

– Мы держали их под надзором, как и полагается. Лейтенант Тиджо, гребцы, повара, солдаты, известный вам драчун Бизли...

О боги, все эти люди надзирали за нами! Все, все, все!

– Достаточно. Ом?

Раздался мурлычущий голос Бакинчу:

– Я не вижу в них зла, принц. Вряд ли они посланцы Меркхара или... – короткий взгляд на Тергилека, – республики.

– Магия?

Бакинчу повел острым плечом:

– Немного на старике, но он анахорет, как я слышал. От непрестанных молений на этих людей нисходит. На молодом отголоски.

Отголоски? Вот так-так! Бакинчу не увидел проклятия! Постой, Франног говорил, что использовал старинное селистианское чародейство. Возможно, принцип его работы не знаком Бакинчу, и потому он просто не может его... разглядеть?

– ...Он проводник старика, и вполне ясно...

– Достаточно. – Принц взглянул на меня со стариком, словно мы были шахматными фигурами... которые уже отыграли и брошены за край поля.

– По твоему желанию, принц, я могу погрузить этого человека в транс и допросить.

Ох ты ж ех ты ж!

Тендал поморщился:

– Чтобы выведать, как зрел коварный замысел искупать нас в коровьих нечистотах? Это лишнее. Мы отплываем через десять минут. Стерамон!

– Ваше высочество?

– Ты приставил его к работе, и это правильно. Ну а то, что случилось... Твоей вины здесь нет. Но вот этот...

– Сундаго, – подсказал адмирал. Он ерзал, будто что-то мешало ему сидеть.

– Этот молодчик виноват.

Я напружинился. Вандора хмыкнула – и показала мне кончик языка. Всего на миг – как змея, не-ет, как змеюка подколодная!

– Да, ваше высочество.

– Он, разумеется, выполнял свою работу, но он сделал то, что сделал. Впрочем, отчасти виноват и туман, из-за которого мы едва нашли твой корабль. – Тендал приложил к подбородку указательный палец. – Я должен его наказать, к тому же, на этом настаивает господин Бакинчу... Ты слышишь меня?.. Ты!

Взгляды сверлили меня спереди и сзади. Я спешно поклонился принцу, поднеся руки к груди, затем, особенно искательно, имперскому магу. Поймал совиный взгляд Тергилека, острый – Волмана, и безразличный – Чермиза. Бакинчу смотрел насмешливо и слегка презрительно, но без всякого торжества. Вандора снова глумливо высунула кончик языка, поводила им по верхней губе и с вызовом уставилась на меня.

Борго принюхался, да так сильно, что всколыхнул воротник моей блузы.

– Моя слышать! Моя стыдно! Моя шкодный гад! Моя просить прощения... Покорно принимать наказания... Благодарю-спасибо, господин! Господа. Дама прекрасная рыжая красавица, ой, красивая! Всем просить прощения Сундаго! Ой, моя шкодный гад!

Вандора расхохоталась: она откровенно наслаждалась зрелищем. Герцог Волман попытался по-свойски ее облапить, но она с очевидной брезгливостью откинула его руку. Герцог не обиделся – видимо, привык к экивокам супруги, чье настроение диктовалось расположением солнца, звезд, луны, телесных соков и еще миллиарда других причин, в общем, как у всех нормальных женщин.

Тендал кивнул: иных слов он и не ожидал. Голос его стал скучающе-равнодушным:

– Стерамон, этот человек – случайный гость, вдобавок, подданный другой страны. Вы сделаете вот что... После нашего отъезда произведете его в матросы фалгонарского флота. Договор, жалование, подпись, – все как полагается. Сразу после этого отправить его в карцер по обвинению в оскорблении вашей личности. Держать четыре дня на хлебе и воде. Первый день – связанным. Однако связывать не туго, ущерба его здоровью я не хочу.

Уреш! Я расслабился, все еще прижимая руки к груди. Я-то думал, погрузят на лодку да сбросят из-за острова на стрежень, на простор крутой волны, так сказать, а тут…

– Далее ставить на вахты в коровник. По прибытию в Талиру разжаловать, выдать заработанные деньги и отвести этих людей в ближайший храм Уреша, дабы они могли продолжить свой путь. Пожалуй, все.

Все? Это – все? Мудрец! Гуманист!.. Лопух! От наплыва чувств я был готов расцеловать принца!

Э-э, не подумайте дурного – расцеловать в хорошем, да-да, в хорошем смысле!