Чертова принцесса

Я изо всех сил огрел ишака палкой.

Амулет обжег мою грудь. Я ужаснулся, поняв, что сейчас может произойти.

С отчаянным воплем Чичо рванул вверх по узкой дороге. Мудрец закричал что-то наподобие «И-и-и-я-я-я!», тряпичной куклой мотаясь в седле.

Он исчез за поворотом, и, как писали о Горлуме в каком-то из переводов «Властелина колец» – «больше его не видали». Вру, конечно.

Пока мы разыскивали мудреца, я каждую секунду ожидал, что сердце мое остановится. Ну, вы помните, что Франног связал наши жизни одной нитью. Если осел сбросил его на дорогу, или, скажем, в пропасть… И старик лежит на ее дне, и жизнь его дотлевает, как фитилек у прогоревшей свечи…

Удивляюсь, как я не покрылся сединой.

Мы отыскали его через десять минут: Франног в весьма растрепанных чувствах умостился на обочине под кустом боярышника и едва слышно охал:

– Ох! Ох... Ох-ох... Ох!

На колючках куста ветерок тормошил размотанную ленту тюрбана. За кустами виднелся крутой обрыв.

– Моя одежда, мой спальник, еда... – перечислил старик, глядя в одну точку. – Падая, я ухватил только суму с манатками Бакинчу. Сынок, сидя здесь, я понял вот что: твоя неудачливость – крайне заразная штука. И еще: в определенных обстоятельствах ты ведешь себя как последний дурак.

– Амулет, – промолвил я, тыча пальцем в собственную грудь. – Благодарите небо. Иначе…

Франног заохал.

Я оглянулся по сторонам:

– Где осел?

Старый аскет молча указал на пролом в кустах.

Так я стал виновником смерти ишака.

Я посадил Франнога позади себя. Таким макаром мы одолели еще с десяток миль, перевалив очередную гору. К ночи погода испортилась, зарядил мелкий дождь. Я срубил в стороне от дороги некое подобие шалаша. Там мы утешились остатками разбавленного вина. Разговор не вязался – нас охватило предчувствие скорой и очень скверной развязки. Франног вынул из подсумка запаянный хрустальный фиал с жидкостью, флюоресцирующей зеленым матовым светом, если ее потрясти. Я развернул карту, долго смотрел, встряхивая колбу, когда свет начинал меркнуть.

– Перед «Абор-затерто» еще три поселка, – в конце концов сказал я. – Сдается мне, если завтра я ничего не надумаю, придется решиться на крайние меры. Деньги-то при мне. – Я хлопнул поясную суму, там звякнуло.

– Собрался подкупить горцев? – прошелестел Франног.

Я выдержал паузу, чувствуя на себе взгляд Вандоры.

– Не хочу, но придется.

– Затея сомнительная: тарентийские горцы не слишком боевиты.

– Сказочно! Но и среди них попадаются рисковые ребята! С Тендалом семь бывалых рубак и ручная собачка породы пекинес. Люди преданные и стойкие, по его слову приколют родную маму и не спросят – «Чего ради?» Для засады мне потребуется человек пятнадцать... Зажму нашего принца в какой-нибудь лощине... Мы будем бросать камни и стрелять из луков, потом возьмемся за кинжалы, начнется свалка... Ахарр! Тендала могут отправить к пращурам на небеса. Только это меня останавливает – я не хочу его смерти. Нет, еще я боюсь, что наемники без всякой работы приберут к рукам гонорар. Я не хочу его смерти, Вандора! Надеюсь, удастся перебить часть людей принца и принудить его сдаться.

Колба мигнула и начала гаснуть. Я не стал ее трясти.

Принцесса молчала. Она лежала позади меня у стены и молчала. Иногда я оглядывался. В темноте поблескивали ее глаза.

В голосе старика прозвучала апатия:

– Увы, сын мой. Сдается мне, ты выбрал единственно верный способ остановить Тендала. Дам совет: ищи случай. Так обычно говорят северные мудрецы. Судьба часто предоставляет спасительный случай, даже в обстоятельствах почти безвыходных, нужно только его разглядеть, но в этом-то и состоит основная проблема: большинство людей слепы.

Я вздрогнул: разговоры о случаях пугали меня все больше.

Спали мы… раздельно. Скажем так: Вандора не удостоила меня даже мимолетных объятий. В шалаше, конечно, присутствовал третий, и никаким сексом мы не могли заняться, но она, по крайней мере, могла бы меня обнять. Мои же руки, тянувшиеся к ней во мраке, получили от ворот поворот, как в том анекдоте про советского и вьетнамского космонавтов: «Ничего, гад, не трогай!»

И еще: даже сквозь сон я ощущал, что принцесса бодрствует. Умею я чувствовать женщин (не только внутри, но и снаружи). Она лежала с открытыми глазами и думала. Кажется, до нее наконец дошло, что великолепное приключение, во время которого кипит кровь и поет душа, грозит обернуться страшнейшей драмой, в которой она будет вынуждена принять либо сторону родного братца, либо – сторону любимого мужчины.

Во сне мне постоянно чудился дробный конский топот загонщиков. Поэтому я не слишком испугался, когда нервозная дрема прервалась тычком кулака в бок.

Франног встряхнул светильником над моей головой:

– Я понял! Ох на, сявки потрошенные, я все понял!

Блеснули глаза принцессы: она слушала лежа, внимательно слушала.

– Отыскали смысл жизни?

– Ду-урень! Олух! Тендал не маг, но у него способности медиума! Ясно?

– Не совсем. – Я поежился: с веток капало.

– Впадая в транс, он шпионит за нами, прослеживая путь твоей души через астральную проекцию! Не слишком мудреный процесс, хотя и требует времени – полчаса, час, все зависит от таланта. Таким образом, он всегда знает примерное направление твоего бегства.

Тревожный холодок коснулся затылка.

– Почему зацепил… мою душу?

– Во-первых, он тебя ненавидит, и ненависть удваивает его силы. Второе и главное: у него твоя вещь, нечто интимное, что ты забыл на «Малке».

– Подштанники?

– О боги, не ерничай хотя бы сейчас! Эта вещь... не могу понять... нечто близкое, может, прядь волос? Но у тебя короткие волосы! Это не одежда – ты был одет с чужого плеча. Перевязки с кровью... Я выбросил их за борт! Я думаю... мне кажется... я уверен: на этой вещи обязательно твоя кровь, иначе он не смог бы нащупать твою душу в Мире Теней. Но что это – мне не ясно. Я что-то выпустил из внимания, память у меня девичья. Если бы мы... каким-то чудом лишили его этого предмета, принц от нас бы отстал. Это все равно, что забрать у него компас!

– Драхл! – Я приподнялся на локте. – Кровь неудачника! Снова!

Лицо Франнога стало плаксивым:

– Увы! Посредством этой вещи Бакинчу мог бы обрезать нити, что соединяют твою душу с телом, но принц решил... я думаю, он хочет взять нас, – а особенно тебя, – живым.

– Протухший поросенок!.. Что? Вы хотите сказать, даже если мы обманем погоню, Бакинчу через эту вещь может отнять мою жизнь?

Франног медленно кивнул:

– Запросто. Если на ней твоя кровь.

Я вскочил (не слишком удачно, ударившись теменем о свод шалаша):

– Значит, я должен напасть на Тендала и отобрать у него эту штуковину, по возможности, не убивая его драгоценное высочество. Мне просто придется напасть на Тендала, если я хочу выжить. – О, снова мой эгоизм. Я, я, всюду я. – Слушайте…

Теперь я нагло вытурю вас, свидетелей моих похождений, из шалаша под дождь. Помокните там, рядом со стреноженными лошадьми, с целью сохранения интриги, ладно? До вас будут доноситься только обрывки моих фраз.

– Завтра мы… Но для начала… И обязательно наймем горцев… Магия, Франног, магия!

Однако впереди нас поджидали кровожадные твари.

Единороги.

*Бежим, бежим, бежи-и-им!

Глава 15

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ (рогатая)Атро и единороги*

Магия… Она похожа на математику, и малость сложнее алгебры, ну, той, которую начинают учить классе в четвертом. Магию нужно зубрить. Причем зубрить как следует. Зубрить так, чтобы отскакивало не только от зубов, но и от чугунной башки нерадивого ученика, каковым я и оказался. Если несколько ранее я решил махом превзойти магическую науку и играючи сбросить с себя цепи кваэра, то теперь, по прошествии пяти часов поверхностного изучения основ, понял, что этот гранит для меня… слишком крепок.