Чертовщина за свой счет

– Нечего здесь кричать! – переорала мужика Наталья. – Порядочные люди не шляются по каютам в голом виде.

– Я не шляюсь в голом виде, – запальчиво ответил он.

– Тогда не понимаю, что так нервничать. Другой бы спасибо сказал, что к нему в окно женщины лезут.

– Так не с кулаками же! – Голос мужика начал стихать, зато подключился еще один – женский:

– Это какие же бабы к тебе тут лезли? – У окна явно развернулась борьба за более выгодную позицию.

– Эти бабы – я. – Довольная Наталья успела встать и выпрямиться перед окном в полный рост. Подруга была хороша, как никогда. В каюте воцарилось молчание. Обо мне все забыли, с разинутыми ртами наблюдая продолжение сцены. Но я уже и сама успела мобилизовать себя и сесть. Женщина в окне была размером «не приведи Господь». Хотя и молода. Она без труда оттерла в сторону свою вторую половину. Хотя нет. Скорее, третью часть. И сейчас с целой гаммой отрицательных эмоций созерцала Наталью. Но та, поняв, что мужичонка потерялся где-то за складками одежды жены, сладко улыбнулась и сказала, обращаясь к ней:

– Извините. Ищу своего мужа. Мне дали понять, что он в вашей каюте. Вот я ему и посигналила. Чтобы не позорил мои седины. – Окно резко захлопнулось, занавески задернулись. Из каюты донесся рев раненого барана.

Мне наконец-таки пришлось привлечь все внимание присутствующих к своей сидящей персоне.

– Прошу любить и жаловать. – Я плавным жестом правой руки представила своего собеседника: – Игорь! – И, многозначительно взглянув на Наталью, добавила: – Муж сестры Светика. – Игорь театрально поклонился.

Ответ подруги был короток:

– Фига себе!

Наша молодежь переглянулась, после чего Алена фыркнула, а Лешик, нервно кашлянув, стал буравить взглядом мамочку.

Молчание несколько затянулось. Первая попытка завести разговор была предпринята Аленой:

– Мам, тебе надо попить пустырничка. Боюсь, у окружающих скоро возникнет вопрос: откуда ты сбежала? Уверяю, ответ они найдут сами.

– Конечно, сбежала, – спокойно согласилась я. – Из музыкального салона. Меня многие там видели. Смею надеяться, что еще не забыли. Я даже вам места забронировала.

– Ну, положим, без тебя там как-то нечего делать, – вмешалась Наташка. – Мы сказали, что ты у нас – запевала. Почему-то никто даже не удивился. Лешик сразу предупредил народ, что он не в голосе. Ленуська рассказала стишок про мишку косолапого. Надо отдать должное сыну. В конце стихотворения он многозначительно топнул ногой. Так сказать, поучаствовал. Мне пришлось хуже всех. Я спела. Частушку. По-моему, не очень приличную. Ну уж какую знала. Считай, что наш коллектив под твоим умелым руководством – прославился. Теперь нас каждая собака знает… Игорь, – переключила подруга внимание на притихшего мужа Ольги, – не хотите ли зайти к нам на чашечку кофе?

Игорь не захотел.

– А вот я бы сейчас выпила полчашечки чайника, – мечтательно сказала Алена. – В своем тесном семейном кругу. После «мишки косолапого» как-то, знаете ли, в горле пересохло. Пока стишок читала, все про конфету думала.

Игорь с явным интересом взглянул на Аленку и переспросил:

– Полчашечки чайника?

Я было совсем уже собралась встать, но засмеялась и оставила эту затею. Дочь явно пошла в меня. Я тоже славлюсь подобными перлами. Они вылетают неосознанно. Родные и близкие уже привыкли и не реагируют. Во всяком случае, когда вместе с Натальей лезем переходить дорогу в неположенном месте, а дочь возмущенно кричит: «Через десять метров к нашим услугам переходный пешеход», – мы это понимаем как надо. Или, например, дочь рекомендует купить филиное куре. Тоже ничего особенного. Все понятно. Как и суповый лук – по-французски.

Алена вопрос Игоря проигнорировала. Он ей явно не понравился. Имеется в виду Игорь. О причине – догадываюсь. Дочь опасается, что я ввяжусь в очередную неприятность.

Возникла неловкая пауза. Я решила, что пора вставать. Так и поднималась в полной тишине. Счастье, что это удалось сделать быстро. Суровый товарищеский коллектив хранил многозначительное молчание. И молчали как-то нехорошо – не уютно. В течение минуты я старательно отряхивалась. А когда отряхивать на себе стало практически нечего, принялась за несуществующие пылинки на рукаве Натальиной ветровки. Пока она была в явном ступоре. Кажется, до нее дошло, кто такой Игорь, но она никак не могла сообразить, как и где я его откопала. Краем глаза удалось заметить, что Игорек под пристальным взглядом Натальи очень нервничал. Он без конца причесывал свой короткий ежик растопыренными пальцами правой руки, чередуя это с застегиванием и расстегиванием верхней пуговицы рубашки. Эти действия буквально загипнотизировали подругу, а вслед за ней и остальных. Наконец, злополучная пуговица оторвалась, и я вздохнула с облегчением. Причесавшись очередной раз, Игорь вежливо покашлял в кулачок и постарался мило улыбнуться. Но (очевидно, на нервной почве) явил коллективу какой-то жуткий оскал. Все тут же перевели взгляд на меня, и молодой человек, пробормотав что-то про необходимость срочно откланяться, быстро ретировался.

– Маменька, зачем вам эта молодая и стройная жердина? – кротко спросила меня дочь. И, не получив ответа, поучительно продолжила: – Он мне напомнил стрелку на Лешкиных белых брюках. Молодежь нынче совсем хилая пошла. И если б ты так навернулась сверху на этого убогонького, а не на Наталью Николаевну, едва ли его удалось бы без ножа отскрести от палубы. Это только представители вашего поколения, – при этом она с восторгом взглянула на Наталью, – могут одним только взмахом спасти себя от падения, оставив неповрежденным чужое имущество. Я имею в виду окно каюты. И одновременно внести раздор в чужую семью. – В этом месте голос дочери посуровел. – На этот раз я имею в виду начавшуюся перепалку за этим самым окном. И-и-и… кажется, нам надо смываться… – Все дружно рванули к корме. – Кстати, ты тоже была на высоте! – торопливо проронила мне дочь. – Пока окончательно не шлепнулась. Зато так долго и изящно сползала!.. Так зачем к тебе прицепилась эта нематода?

– Лена! – попыталась я ее одернуть. И даже приостановилась. Но она, подхватив меня под руку мертвой хваткой, потащила дальше, бормоча, что все равно разберется. Хватит с нас приключений.

Наталья решила было меня отбить, подскочив с другой стороны, но Лешик ее опередил. Он, в свою очередь, буквально приклеился к Аленке, а вчетвером мы в одном ряду не уместились. Подруга возмущенно фыркала сзади. Лешик время от времени убеждал меня добровольно сдаться и расколоться. Все равно все тайное рано или поздно становиться явным.

Очень хотелось сбежать. Во-первых, я чувствовала себя арестанткой. А во-вторых – одолевало любопытство. Уж очень странно Наталья глазела на этого Игоря. Явно неспроста.

Наш тандем явно привлекал внимание гуляющих мимо туристов. Почему-то все смотрели именно на меня. Очень неприятное, скажу вам, чувство. Сразу хочется спрятаться. Или, в крайнем случае, взглянуть в зеркало, дабы убедиться, что физиономия не грязная. Не так давно мне уже удалось пережить момент неприятного внимания к собственной особе: я возвращалась домой с работы на метро. Было около восьми часов вечера. Не могу сказать, что вагон был слишком уж переполнен, но свободных сидячих мест не было. Ну не было и не надо. Я привычно примостилась в уголочке у выхода и задумалась о хлебе насущном. Вернее, о том, как бы сбагрить покупку батона на кого-нибудь из родных и близких. Очень уж не хотелось тащиться в магазин. В тот момент, когда я почти наметила жертву, из противоположного уголка на меня выпал толстенький кругленький мужичок с детской челочкой на лбу. Я его поймала буквально на лету, удержав за шиворот и не дав пасть ниже – к моим ногам. Вернувшись на свое место, мужичок долго извинялся. Все бы ничего, но он оказался, ко всему прочему, слегка пьян. Не иначе как в силу этого обстоятельства и решил меня отблагодарить. Обведя сидящих пассажиров суровым, как ему, наверное, самому показалось, взглядом и остановив его на двух увлеченно болтавших молоденьких девчонках, он громко изрек:

– Уступите-ка место моей жене! Молодые, постоите! – И тут же обратился ко мне, понизив, опять-таки как ему самому показалось, в меру голос: – Это я специально сказал, что вы моя жена. А вы подтвердите, а то на нас будут обращать внимание.

Насчет внимания – это он, конечно, зря сказал. На нас в предвкушении продолжения взирало полвагона.

– Спасибо, не надо. Я сейчас выхожу, – сухо ответила я. Не люблю пьяных.

– Тогда позвольте вам ручку поцеловать. – Мужичок отпустил поручень и опять опасно покачнулся в мою сторону. Я быстренько выскользнула из своего угла и пошла по вагону в надежде прислониться к другой двери. – Ах, какая женщина, а! – неслось мне вслед. – Вы посмотрите, какая женщина!

Все, естественно, посмотрели. Так и шла под прицельными взглядами пассажиров… «Ну почему не подкрасилась перед уходом с работы, – запоздало подумала я, покрываясь красными пятнами и не отрывая глаз от пола. – Хотя бы волосы в порядок привела».

Выскочив на остановке, я перешла в другой вагон и немного успокоилась. А зря. Через полминуты по моему плечу осторожно постучали. Я недоуменно оглянулась.

– Простите, – робко обратилась ко мне пожилая женщина, – это не вас там зовут? Вон из того вагона.