Чертовски весело

– Вот что, Генрих, – подумав, проговорила я, – если я смогу, я помогу тебе вернуть бабки. Но и ты мне тогда поможешь…

– Какие разговоры! – взревел Генрих. – Для тебя все, что хочешь сделаю. Если бабки мои вернешь, – добавил он.

– Значит, договорились. Оставь мне свой телефон, где тебя найти можно. Как у меня чего получится, я позвоню. Лады?

– Лады! – приободрился Генрих.

Мы распрощались, почти как лучшие друзья. Все-таки с братвой можно иметь дело. Люди они серьезные. Практики…

– А кто это был? – шепотом спросил у меня Александр Владимирович, когда Генрих ушел. – Это бандит какой-то был, да?

Ну что тебе, друг мой, ответить?..

* * *

– Кто же это все-таки Черепа выпустил? – сокрушался Григорьев. – Я же приказал, чтобы без моего ведома не выпускали!

Я зевнула. Было уже без четверти двенадцать. А разбудили меня в десять часов утра. Не выспалась я, по-моему.

– Да кто же? – все разорялся Александр Владимирович.

Он никак не мог понять, что в управляющих банка на волоске держится.

– Ваши, Александр Владимирович, полномочия последнее время резко ограничились, – пояснила я, – а вот у Валерия Петровича Задовского их – полномочий – наверняка больше.

– Вы хотите сказать, Женя, что это Валерий Петрович Черепа выпустил? Без моего ведома? Не может быть, он все-таки меня уважает, не будет он… – обиделся Григорьев.

Тут я подумала, что если мы вдвоем с Александром Владимировичем будем с Задовским разговаривать, то… может быть, разговор получится. Может, не сможет Задовский на нас двоих сразу так… влиять.

Надо попробовать.

– А что, если нам пойти и самим на месте разобраться? – предложила я.

– Да неудобно… – подумав, замялся Григорьев, – Задовский меня спасает – не отчисляет из совладельцев, а я на него наезжать буду…

– Пока не отчисляет, – заметила я. – Вы что, Александр Владимирович, забыли, что я вам сегодня ночью рассказывала?

– Н-нет, – вздохнул Григорьев, – не забыл, а просто… поверить не могу. Чтобы Валерий Петрович Задовский и такое…

– Ну, если не хотите верить, надо проверить, – отрезала я, – собирайтесь, поедем.

Маскироваться мне не имело смысла – все равно придется неотлучно находиться при Григорьеве и ни на шаг не отходить, так что, кто мозги имеет, догадается и маскировку мою раз и навсегда раскусит.

А уж Задовский-то, я думаю, мозгов имеет в достатке.

– А вы уверены, что вас в банк пустят? – спросила я, когда мы выходили из подъезда. – Вы же там временно не работаете?

– Пусть попробуют не пустить! – возмутился Александр Владимирович. – Я один из тех, кто зачинал «Булет-банк». Так что… А вообще-то, чисто теоретически, по бумагам – я сейчас в отпуске. Длительном.

* * *

До банка мы доехали на автобусе. Григорьев к общественному транспорту относился, как выяснилось, с некоторым страхом.

– Народу как много, – говорил он мне, когда мы сошли на нашей остановке, – толкаются все… Непривычно. Того и гляди или бумажник вытащат, или еще чего… – тут он вздохнул. Видимо, о своих машинах – у него было их две. Одну из них, как известно, разбомбили вместе с водителем Дрямом-Димой, а другую – вишневую «Тойоту» – Григорьеву пришлось продать.

Мы уже подходили к банку, как вдруг я дернула Александра Владимировича за рукав:

– За мной!

– Чего?..

Толком сформулировать вопрос ему не удалось, я затащила его на аллейку расположенного неподалеку от «Булет-банка» сквера.

Усадив обалдевшего Григорьева на лавочку, я встала в месте, где деревья сквера образовали небольшой прогальчик, заняла наблюдательный пост – отсюда прекрасно был виден и вход в банк, и пространство перед входом.

– Да чего случилось-то? – шепотом спросил послушно сидящий на лавочке Александр Владимирович. – Чего мы спрятались?

– Подождите! – прошипела я. – Дайте посмотреть. Потом скажу.

А дело было вот в чем – из дверей «Булет-банка» выходила Юлия Львовна Новичкова. Она не заметила нас.

Что она в банке делала?

Надо спросить у нее.

Я продолжала наблюдать. Нам повезло – Юлия Львовна свернула на нашу аллейку. Я испугалась, что она заметит Григорьева и… убежит. Вдруг спугнем мы ее…

Но Юлия Львовна брела, глядя себе под ноги, ничего вокруг не замечая.

– Здравствуйте! – поздоровалась я с ней, выходя из своей засады.

* * *

Новичкова была настолько погружена в свои мысли, что не сразу узнала меня. Несколько секунд она молча и недоуменно смотрела на меня, а потом нахмурилась и тоже поздоровалась:

– Здравствуйте… Не знаю вашего имени…

– Евгения. Женя.

– Здравствуйте, Евгения, – и замолчала.

– Что вы, позвольте узнать, делали в банке? – осведомилась я.

– А вам какое дело? – спокойно и несколько даже презрительно ответила она.

Все правильно. А как же еще она может разговаривать с любовницей своего бывшего мужа?

Тут Юлия Львовна заметила Григорьева. Она кинулась к нему. На меня она внимание обращать перестала.

– Сашенька! Сашенька, а я к тебе заходила. Валерий Петрович сказал, что ты заболел и взял отпуск! Я к тебе поехала на квартиру – никого! Сашенька, что ты говоришь?

Сашенька ничего не говорил, он промычал только что-то, обескураженный неожиданной встречей. Ему, наверное, было неловко передо мной. Я из деликатности отошла на соседнюю скамейку и закурила. Впрочем, я слышала все, что они говорили, до последнего слова.

– Ты правда, заболел, Саша? – заботливо осведомилась Юлия Львовна. – Я так поняла, что у тебя какие-то проблемы. Проблемы?

– Да так… – промямлил Александр Владимирович, – есть немного…

– Я должна тебе кое-что сказать, – выпрямилась Юлия Львовна, – кое в чем признаться, – она покосилась на меня, но я сделала вид, что увлечена своей сигаретой.

– В чем признаться? – насторожился Александр Владимирович.

– Только обещай мне, что ты… Будешь себя спокойно вести, – предупредила его Новичкова, – будешь, Сашенька?