Четыре палки в колесо

– Наверно, стоит пойти в спальню, - заметила я. Подальше от острых ножей на случай, если что-то пойдет не так, и у меня возникнет соблазн его зарезать.

На Морелли были джинсы с темно-синей футболкой. Под футболкой он носил пейджер и .38-ой. Он отстегнул пейджер и положил на холодильник. Потом задвинул на двери засов, и сбросил башмаки на пол в прихожей.

– Что насчет оружия? – спросила я.

– Оружие останется. На этот раз меня ничто не остановит. Попробуй только увильнуть, и я тебя пристрелю.

– Э, есть проблема безопасности.

Он взялся за молнию.

– Ладно, я оставлю пистолет на ночном столике.

– Я говорю не о пистолете.

Морелли прекратил расстегивать молнию.

– Ты не на таблетках?

– Нет.

Я ведь не думала, что раз в тысячелетие мне будет гарантирован секс.

– Что насчет…

– У меня нет ни одной штуки.

– Вот дерьмо, - выругался Морелли.

– В твоем бумажнике водится что-нибудь?

– Тебе будет трудно поверить, но от копов не требуют носить презервативы на случай непредвиденных обстоятельств.

– Да, но…

– Мне уже не восемнадцать лет. Я больше не делаю зарубки на девяти женщинах из десяти, мною встреченных.

Это воодушевляло.

– Не думаю, что ты хотел бы поделиться со мной настоящим соотношением.

– Прямо сейчас, оно ноль к нулю.

– Мы можем попробовать пластиковый пакет из-под сэндвичей.

Морелли хмыкнул:

– Ты смерти моей хочешь.

– Временное умопомешательство.

Ухмылка стала шире.

– Я так не думаю. Ты меня давно хотела. Ты так и не смогла пережить, что я тебя лапал, когда тебе было шесть.

Я почувствовала, как у меня открылся рот, и мгновенно захлопнула его, наклонилась вперед и сжала руки в кулаки, чтобы не стукнуть его.

– Ты такой мерзавец!

– Я знаю, - согласился Морелли. – Это в генах. Хорошо, что я такой очаровашка.

Морелли можно назвать по-всякому. Но только не очаровашкой. Кокер-спаниели - очаровательные. Детские сандалики – очаровательные. Морелли – не очаровательный. Морелли может бросить взгляд на воду, и она закипит. Очаровательный – слишком мягкое определение для описания Морелли.

Он потянулся и подергал меня за волосы.

– Я сбегал бы в магазин, но догадываюсь, что твоя дверь будет закрыта, когда вернусь.

– Очень возможно.

– Ладно, тогда, полагаю, остается только одно.

Я вся подобралась.

Глава 4

Морелли протопал в гостиную, устроился на диване и взял пульт.

– Мы можем посмотреть бейсбол. Сегодня играют «Янки». У тебя припасено какое-нибудь мороженое?

Целых шестьдесят секунд мне потребовалось, чтобы обрести снова голос:

– Малиновое эскимо.

– Идеально.

Меня заменили на малиновое эскимо, и при этом Морелли совсем не выглядел несчастным. Мне же, с другой стороны, хотелось что-нибудь расколошматить. Морелли был прав… я слишком его хотела. Возможно, и насчет занавесок он прав тоже, только мне не хотелось останавливаться на этих занавесках. Похоть я еще могу представить, но при любой мысли об отношениях с Морелли кровь стыла в моих жилах.

Я вручила ему мороженое, а сама уселась в мягкое кресло, не доверяя себе, и не стала делить с ним диван, почти испугавшись, что наброшусь на его ногу, как собака в течке.

Примерно в девять тридцать я начала поглядывать на часы. Думала я о ключе под крыльцом миссис Новики и размышляла, как бы мне его достать. Можно было бы позаимствовать грабли у родителей. Потом я могла бы удлинить ручку чем-нибудь. Наверно, придется использовать фонарик, и надо действовать быстро, поскольку на свет слетится народ. Если я подожду до двух ночи, шансы, что меня кто-нибудь увидит, существенно уменьшатся. С другой стороны, луч фонарика в два ночи более подозрителен, чем свет фонарика в десять вечера.

– Ладно, - подал голос Морелли. – Что происходит? Почему ты то и дело смотришь на часы?

Я зевнула и потянулась:

– Уже поздно.

– Только девять тридцать.

– Я рано ложусь.

Морелли зацокал языком.

– Тебе не стоит врать копу.

– У меня срочные дела.

– Что за дела?

– Так, ничего особенного. Просто… дела.

Тут раздался стук в дверь, и мы разом повернули головы.

Морелли изучающе взглянул на меня.

– Кого-то ждешь?

– Наверно, это миссис Бестлер с третьего этажа. Иногда она забывает, где живет.

Я приложила глаз к дверному глазку.

– Не-а. Это не миссис Бестлер.

У миссис Бестлер сроду не водилось копны огненных волос а-ля Сиротка Энни. Миссис Бестлер не утягивается в облегающую черную кожу. И у миссис Бестлер нет груди в форме рожков с мороженным.

Я повернулась к Морелли:

– Полагаю, бесполезно просить тебя подождать минуту или две в спальне…

– Ни в коем случае, - подтвердил Морелли. – Ни за что не пропущу это зрелище.

Я откинула засов и открыла дверь.

– Даже не знаю, почему взялся за это дело, - произнес Салли. – Похоже, засосали меня с головой эти приключения охотников за головами.

– Погоня в горячей крови, - поддакнула я.

– Ага. Точно. Гребаная погоня.

Он вручил мне банку.

– Я вернулся и забрал ключ. Позаимствовал швабру с длинной ручкой. Записку-то я расшифровал, но не пойму, что к чему.

– Поблизости не болтался народ, не интересовался, чем ты занимался?

– Когда так выглядишь, никто даже не спрашивает. Они все, как дерьмо, счастливы, что я не танцую в обнимку с Дядюшкой Фредом на их газоне перед домом (Дядюшка Фред - Фредерик Альтамонт Корнуоллис Туислтон пятый граф Айкингэм – персонаж коротких историй Вудхауза, озорной и неугомонный, вечно вляпывающийся в неприятности и отравляющий жизнь своему племяннику – Прим.пер.)

Он задрал подбородок на долю дюйма и бросил оценивающий взгляд на Морелли.

– Кто это?

– Это Джо Морелли. Он уже уходит.

– И вовсе нет, - возмутился Морелли.

Салли выступил вперед:

– Если она говорит, что ты уходишь, значит, ты уходишь.

Морелли качнулся на каблуках и ухмыльнулся:

– Ты что ли меня заставишь?

– Думаешь, не смогу?

– Думаю, кто-то должен помочь тебе подобрать лифчик. В этом году носят покруглее.

Салли опустил взгляд на свои рожки для мороженого.