Четыре палки в колесо

Я взяла у него двадцатку и рассмотрела. В уголке был след от царапины.

Берни встал на цыпочки, пытаясь разглядеть банкноту:

– Что там интересного в двадцатке? Она помечена или еще чего?

– Нет. Просто смотрю, настоящая ли.

– Ну и как? Настоящая?

– Ага.

Настоящая подделка.

– Нам нужно сейчас идти, - сообщила я. – Спасибо за звонок.

– Это вам спасибо.

Он снова вытаращился на Салли.

– Был рад с вами повидаться, - сказал он. – Даже не надеюсь на автограф.

Салли вытащил черный фломастер из кармана рубашки Берни и великодушно написал «С наилучшими пожеланиями от Салли Суит» на верхушке лысого купола Берни.

– Вот, получи, чувак, - добавил Салли.

– Боже, - восклицал Берни, казалось, он сейчас взорвется от счастья. – Боже! Это так здорово.

– Частенько этим занимаешься? – спросила я Салли.

– Да, но обычно, когда пишу на чьей-нибудь башке, то умещается гораздо меньше.

– Хмм.

Я прошлась между полок с печеньем, чтобы подобрать что-нибудь на ланч, и подумала, интересно, а Морелли все еще следит за «Севен-илевен»? Я могла бы спасти его от кучи проблем. Поскольку была сильно уверена, что фальшивые двадцатки поставляла туда мамаша Новики. Это был ближайший к ней магазин. И, кажется, она не стеснялась этих паршивых купюр. С одной стороны, расскажи я Морелли, что Франсин расплатилась еще одной фальшивой двадцаткой, и он, наверно, бросит магазин и отправится со мной повидать Франсин. Но с другой стороны, ежели что произойдет, я не уверена, что он привлечет меня. А если он арестует Максин, а я не окажусь поблизости, то ни Винни, ни я не получим наших денег.

Мы с Салли остановились на пачке печенья «Фиг ньютонс» и паре банок содовой. Расплатились на кассе и стали есть в машине.

– Ну и одурачили вы меня с этой женитьбой, - сказал Салли. – Всегда думал, что Морелли просто трахает тебя.

– Мы не женаты. И он не трахаетменя.

– Ага, точно.

– Ладно, раньше он в какой-то степени трахал меня. Ну, фактически, трахал короткое время. И это не совсем траханье. «Трахал меня» звучит так, словно мне делали пирсинг. Что у нас было, так это… э, секс по обоюдному согласию.

– Секс по обоюдному согласию – это здорово.

Я утвердительно кивнула и засунула еще одно печенье в рот.

– Думаю, однако, ты получаешь с Морелли что-то стоящее, а?

– Я не знаю. Что-то в этом есть. Я просто еще не определила, что именно.

Мы жевали печенье и какое-то время размышляли над этим.

– Знаешь, что я никак не пойму? – сказал вдруг Салли. – Не понимаю, на кой черт все так старались сбить нас со следа пять дней назад, а теперь старуха Новики возвращается в свой дом. Мы являемся прямо к ней, а она и в ус не дует.

Он был прав. Что-то явно изменилось. И боюсь, что Максин помахала нам ручкой. Если Максин в безопасности на пути к новой жизни, то миссис Новики могла позволить себе испытать судьбу. Так же, как и Марджи. Я не побывала у Марджи, но была уверена, что она пакует пожитки, объясняя коту, почему мамочка собирается уехать на долгое-долгое время. И, наверно, расплачиваясь с соседкой за сидение с котом фальшивыми двадцатками.

Впрочем, разумеется, она еще не готова уехать. У нее назначен поход к врачу. Как и у Франсин. Мне повезло, потому что меня напрягало следить за ними. Я ведь не федерал. У меня нет никакого крутого оборудования для слежки. В данном случае у меня не было даже машины. Серебристый «порше», «пятьдесят третий бьюик» и красный «файерберд» не справились бы с ролью супертранспорта-невидимки. Мне требовалось найти машину не столь заметную, чтобы я могла посидеть завтра перед домом Новики.

* * * * *

– Нет! – заявил Морелли. – Ты не одолжишь мой пикап. Ты ходячая смерть для машин.

– Я не ходячая смерть для машин!

– Последний раз, когда ты брала мою машину, она взлетела на воздух! Помнишь такое?

– Ну, если ты будешь постоянно мне тыкать этим…

– А что насчет твоего пикапа? А твоего «CRX»? Бах и нет его!

– Технически «CRX» сгорел.

Морелли крепко зажмурил глаза и шлепнул ладонью по лбу:

– О нет!

Было начало пятого. В гостиной смотрел телевизор Салли, а мы с Морелли были в кухне. Морелли только что пришел, выглядел он так, будто у него прошел еще один из тех не принесших ничего дней. Наверно, мне следовало подождать до лучших времен, чтобы попросить пикап, но я должна была успеть на обед к матушке через час. Может, стоит попытаться подойти с другой стороны. Я прошлась пальчиком по его потной футболке и очень близко наклонилась:

– Ты выглядишь… таким горячим.

– Милая, я горячий дальше некуда.

– Может, я бы могла как-нибудь разобраться с этим.

Он сощурил глаза.

– Давай говорить прямо. Ты предлагаешь секс в обмен на пикап?

– Ну, не совсем.

– Тогда чтоты предлагаешь?

Я не знала, что я предлагала. Я пыталась в некотором роде заигрывать, но Морелли не поддавался.

– Мне нужно пиво, - сказал Морелли. – У меня был воистину длинный день, и он намерен продлиться еще дольше. Через час мне предстоит сменить Гроссмана.

– Что-нибудь новое добавилось к машине Кунца?

– Ничего.

– В «Севен-Илевен» что-нибудь случилось?

– Ничего.

Он вытащил пиво.

– А как у тебя прошел день?

– Так себе. Особенного ничего не произошло.

– За кем хочешь понаблюдать?

– За миссис Новики. Она вернулась домой. Я ездила поговорить с ней, а она паковала пожитки.

– Вовсе не значит, что она собирается привести тебя к Максин, - заметил Морелли.

Я пожала плечами:

– Это все, что у меня есть.

– Нет, не все, - возразил Морелли. – Ты что-то скрываешь.

Я подняла бровь, как бы говоря «О, неужели?»

Морелли швырнул пустую бутылку из-под пива в мусорную корзину.

– И лучше бы этому не иметь ничего общего с тем делом о подделке денег, над которым я работаю. Мне ненавистна мысль, что ты придерживаешь улики.

– Кто? Я?

Он шагнул вперед и припер меня к кухонной стойке:

– Итак, как сильно ты хочешь получить мой пикап?

– Очень сильно.

Его взгляд упал на мой рот:

– Насколькосильно?

– Не настолько.

Морелли издал вздох от досады и отступил:

– Ох, эти женщины.

Салли смотрел MTV, подпевая рок-группам, неистово тряся головой в своем пароксизме увлечения «тяжелым металлом».

– Боже, - произнес Морелли, заглянув в гостиную, - удивительно, что у него еще ничего не отвалилось.

* * * * *

– Я не могу одолжить тебе машину, - сказал папаша. – Завтра собираюсь на службу. У меня предписание. А что не так с «бьюиком»?