Четыре с половиной

Стрелки показывали уже четверть шестого.

— А что будем смотреть-то?

— Ты у нас, Макар, как раз для контроля. Поэтому мы тебе не скажем, что именно смотреть.

— Заметишь что-нибудь — сообщишь, — пояснил Алексей. — Понял? Ну, я стартую.

В верхнем правом углу обозначилось время 0.15 и побежали секунды.

Макар быстро разобрался с обзорным планом — он с камеры на боковой стене, той самой, которую сам поворачивал недавно, когда шел осмотр территории с фонарями.

Кадр очень знакомый, сотни раз виденный на просмотровом экране — в обзор попадает пространство в метра два над стеной и левый и правый ракурсы, позволяющие видеть внутреннюю и внешнюю часть, каждую на три метра в сторону, траву освещенную видеть — что там еще?

Все застыло, потому что — ни ветерка, и только в углу бежали секунды, а теперь уже перескочила минута.

Еще минута, которую Макар перехватил боковым зрением. Вот ведь дали задачу — замечай неизвестно чего.

И еще две минуты минули, только от напряженного вглядывания сделалось как-то внутри неудобно. Он глубоко вздохнул, чтоб, освежившись, сохранить правильное сосредоточение.

А еще через две минуты последовала команда:

— Останови, Алексей.

И другая за ней:

— Так, надавили на глаза ладошками, размяли... поводили глазами в стороны... вздохнули глубоко... так... А теперь дальше включай.

Опять побежало в правом углу, но от передыха стало смотреть веселей.

Хотя не на что.

Чего они там не нашли при осмотре хозблока? Вроде как, чего-то важного не нашли. А важного, хоть убей, ничего он не помнит. Если б, конечно, в его деревне — там бы каждый упер, а наследникам этим зачем?

Поверху что-то.

И Алексей почти закричал:

— Сверху мелькнуло! Видел, Макар?!

— Да, только что. Может быть, птица?

— Какая птица?

— Ну, ласточка могла пролететь.

— В первом часу?

— Останови, Алексей. Я ничего не заметил.

— Остановил уже. Секунд на двадцать надо перемотать.

Моталось быстро, время перескочило сразу аж на минуту, и Алексей повозился немного еще.

— Ну, смотрим.

Теперь уже ясно было — вглядываться ближе к верхнему краю.

Что же оно не мелькает?..

Вон!

— Стоп! Теперь и я видел. Отгони чуть, надо определить место, куда именно перелетело.

— Да я уже примерно понял, Сергей Петрович. Сейчас с Макаром пойдем и быстро разыщем.

— Все же возьмите фонари. И пакет обязательно.

— Само собой. Давай, Макар, двигаемся.

— Что там перелетело, Леш? — спросил тот уже в дверях.

— А вот найдем сейчас, и увидишь.

Человек за столом снял очки, глубоко вдохнул... и длинно выдохнул. Потом съехал в кресле и вытянул ноги.

Прозрачный целлофановый пакет на столе, Макар еще не вышел из удивления и поводит, глядя на него, головой:

— Вы, Сергей Петрович, эта, прямо как Агата Кристи. Ну, надо ж так.

— Всё, ребят, вы в курсе. Остальное, как говорится, дело техники. А сейчас перекусим. Ты прав, Алексей, ночью к пище особая приязнь какая-то.

Шесть утра.

Светло.

И свежо немножко.

Но не холодно, а приятно.

Сменный охранник поднят, а Макара отправили спать.

— Значит, ты понял — будишь Олега, и форсированно его сразу вниз. Потом осмотр.

— Да, кладу в пакет, и спускаюсь к вам.

Оба пошли от крыльца к центральному входу.

— Сергей Петрович, а с расписочками этими теперь как?

— А что? Держи их у себя до последнего.

Четверть седьмого.

У Елены от неспанья под глазами легкая синева, лицо от этого лишь добавилось экзотическим своеобразием. Аркадий, похоже, просох, хотя из бокала что-то потягивает.

Вот и Олег. Спускается по лестнице торопливо, но неуверенно, страхуясь рукой за перила. Лицо — не проснувшегося еще человека.

— Охранник мне сказал, — он водит глазами сразу по всем. — Правда это?

— Правда, — устало произносит Аркадий. — Упал и разбился.

Тот вздрагивает, резко дергает головой... помотавшись, его взгляд сходится с гостем, сидящим несколько в отдалении, у другого конца стола.

— Да как же это?

Алексею наверху понадобится совсем мало времени, поэтому можно уже начинать.

— Убийство.

Аркадий захотел выпрямиться в кресле, не получилось...

— Как убийство? Какое убийство?

— Умелое очень, я бы сказал.

— Вы уверены?

Как спокойно прозвучал ее голос, и лицо — внимательное, но тоже очень спокойное.

— Совершенно уверен.

— Да что же это такое, — Олег поворачивается к бару. — Нет, если выпью, еще хуже будет.

— Крепко спали?

— Да, тяжело как-то.

— Снотворное на ночь пили?

— Не стал. Потому что на алкоголь...

— Правильно, на алкоголь оно так и дает.

— Сергей Петрович, извольте свои слова объяснить. Кстати, наш адвокат уже на подъезде к городу.

— Объясню, Елена. Прямо сейчас, — стараясь не привлекать к себе внимание, по лестнице спускается Алексей и издали коротко кивает ему головой, — прямо сейчас это сделаю.

Алексей быстро проходит, желает всем доброго утра и почти незаметно кладет кусочек бумаги.

Там написано: «У Олега».

— Так мы вас слушаем.

Ишь, тон почти приказной.

Алексей удалился пока в глубину зимнего сада.

— Начну. Начну с джинсовой куртки, которая была на Владимире. Вероятно, куртка была взята из хозблока, вряд ли убитый привез ее с собой в кейсе, однако в любом случае непонятно — для чего в такую теплынь он ее на себя напялил. Второе, что привлекло мое внимание — маленький кусочек сгоревшего носового платка, который валялся у вас, Олег, под балконом.

— У меня?

— Хочу успеть до приезда адвоката, поэтому слушайте внимательно, чтобы не повторять. Итак, сгоревший носовой платок — где он сгорел?.. А там внизу, потому что его остаток даже припекся к асфальту. Следовательно, что?.. Кто-то выбросил горящий платок. Зачем?.. Тоже просто ответить — чтобы проверить реакцию камер, то есть ловят они этот участок территории или не ловят. И убийца убедился, за отсутствием реакции от охраны, что в наблюдение камер этот участок не попадает.