Чудесники

– Наверное, сговорились вояки, - усмехнулся Петя, - спешат, как на рыцарский турнир...

– Вот узнают, что мы причина их войны, да как турнут нас с двух сторон, - поежился Ваня.

– Играй, играй, да погромче.

Ваня затрубил. Чистые, звонкие звуки горна, отраженные и усиленные лесным эхом, заполнили всю окрестность.

Белолицые остановились как громом пораженные. А темнолицые с любопытством высунулись из-под берега - они уже успели переплыть реку.

Обе враждующие армии устремили свои взоры на третью силу, возникшую между ними, - на ребят в красных галстуках, вставших цепочкой у какой-то канавы.

Многие узнали Петю.

– Смотри-ка, тот самый, который нас хотел помирить.

Горн умолк, и наступила тишина. Даже сороки угомонились и чибисы замолчали.

– Стой, ребята, сначала разберемся - потом подеремся!
– громко прокричал Петя.
– По два парламентера с каждой стороны - давай ко мне!

После некоторого замешательства от каждой стороны отделилось по паре ребят. Босоногие, простоволосые, в рваных рубашках и драных штанах - кто же ходит на драку в новом да в чистом?
– они подходили с независимым видом, гордые своей удалью. Ну, прямо как древние воины Святослава, поразившие когда-то византийцев бедностью своей одежды и гордой осанкой.

– Друзья, - обратился к ним Петя, - вы сражаетесь напрасно, по недоразумению. За похищенную рыбу, - обратился он к темнолицым, - и за оборванную смородину, - повернулся он к белолицым, - вам нужно колотить не друг друга, а нас, грешных!

– Ну и поколотим!
– мрачно сказал один из белолицых.

– За озорство, известно, бьют, - отозвался один из темнолицых.

– Да мы не ради озорства, - сказал Петя, - а по необходимости.

– Это какая необходимость с чужих снастей рыбу снимать.

– Чужую смородину обирать?

– Да вот пришлось. Прощения просим!
– И Петя, прижав руки к груди, поклонился парламентерам.

Это явно понравилось представителям мальчишеских армий.

– Повинную голову меч не сечет!
– сказал смуглолицый.

– Ладно, что было, то прошло. А это еще какую беду творите?
– белолицый кивнул в сторону канала.

– Не беду, а радостное дело - хотим болота осушить.

Чтобы на их месте образовались сенокосные луга!

– Побогатеть хотите? Побольше сена иметь да на наш хлебушек менять?

– Ловки! Будут косить луга задарма да ставить из нашего леса дома!

Петя не ожидал, что хорошее дело вызовет у деревенских ребят такое недоброжелательство.

Он как-то не придал значения тому, что Вильгельм ловко спекулирует сеном, выменивая на него в соседних колхозах лес и хлеб. Но для ребят это была жгучая проблема.

– Да нет, что вы, мы же не для брехаловского колхоза стараемся. Мы на этих лугах устроим свой пионерский колхоз. Хотите - и вас примем!

Это вырвалось у Пети как-то само собой.

– А что? Мы в долю войдем!
– воскликнул смуглолицый.
– Нам без сена зарез!

– Чего не войти, поработаем лето - на всю зиму сена запасем. Вот уважим отцов!
– отозвался белолицый.

И, словно опасаясь, как бы Петя не передумал, они тут же бросились к своим армиям, крича на бегу:

– Ребята, брехаловские луга осушают! Нас в пай зовут! Вместе робить, вместе укос делить!

Не успели пионеры оглянуться, как были окружены толпой деревенских ребят. Забыв о драке, мальчишки враждующих деревень просили топоры и лопаты. Все хотели принять участие в интересном деле. Глина так и летела в воду. В реке образовался мутный пенный след. Привлеченные им, под берегом ворочались крупные рыбы.

– Нам рыбы не жалко, вон ее в реке сколько!
– говорили смуглолицые полевики пионерам.
– Своих удочек нет - ловите нашими.

– Рвите ягоды где хотите, хоть на пчельнике, хоть в лесу, - говорили белолицые лесовики.

В общем труде быстро образовалось товарищество.

К обеду мальчишки успели сбегать в свои деревни и притащили разной снеди: квасную тюрю в глиняных горшках, хлебные корки, сдобренные луком и конопляным маслом, печеную картошку, пышки из пшеницы грубого помола. И щедро угощали пионеров.

Многие явились с лопатами и топорами.

Всем не терпелось поскорей "отворить воду".

СПОРЫ-РАЗГОВОРЫ, СЛАДКИЕ МЕЧТЫ

После обеда сам собой возник задушевный разговор.

Вот бы здорово так всегда: вместе работать, вместе за стол садиться. И жить бы всем вместе дружно и весело.

Построить такой большущий домище. Вот здесь, на пчельнике. И поселиться в нем. И пусть это будет детский колхоз.

Что может быть лучше на свете?!

И главное, сами себе хозяева.

Никакие взрослые не помыкают, не командуют. Не заставляют делать то, чего не хочется. Ты, например, желаешь пойти рыбачить, а мать заставляет малышей в люльке качать. Ты, допустим, желаешь коней в ночное вести, а дед тебя заставляет учиться у него лапти плести!

А главное, у взрослых много плохих привычек, которые ребята от них перенимают: иные пьют, другие курят.

Когда будут ребята жить одни, откуда плохому-то завестись? Все хорошими будут.

– Даешь детский колхоз!

– Станем жить одни, без всякого начальства, чтобы все были равны.

– Председателя все-таки надо иметь, без головы нельзя! Кого-нибудь надо поставить и повыше.

– Поставишь одного выше всех, а он зазнается, вон как Вильгельм наш, брехаловский.

– А мы давайте по очереди - нынче один председателем, завтра другой, так по кругу и пойдем, тогда никто не зазнается.

– Верно!

Ребята расшумелись, раскраснелись. Все уже чувствовали себя жителями необыкновенного, сказочного колхоза. Глаза у всех горели. Иные даже взвизгивали от восторга, представляя себе привольную жизнь без взрослых.

А Петя? Петя, признаться, растерялся. Он очень хорошо понимал все тонкости пионерской работы, но о колхозной жизни знал только издалека, из газет.

– Ладно, - сказал он, - детский или недетский колхоз, потом разберемся - главное, закончить канал.

После обеда все вместе искупались и снова за работу.

Канава заметно углублялась. Вскоре каждый землекоп уже выкопал яму в свой рост, и над всей канавой только сверкали лопаты да взметывалась синеватая глина.

Но чем ниже, тем она становилась мокрей, липла к лопатам, вязла, с трудом отрывался каждый кусок.