Чудо перевоплощения

Я вернулась в номер, закрыла дверь и легла в кровать. Колыванова посапывала, лежа на правом боку. Я натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Отдых мне не помешает.

Утро следующего дня я начала с пробежки. Мне необходимо было собраться с мыслями: появление нового участника в нашей странной игре не давало мне покоя. Как этот человек мог обнаружить меня и где теперь мне самой искать таинственного незнакомца из торгового центра? После пробежки я еще раз задала Зинаиде вопрос по поводу мужчины на снимке, но она, как и вчера вечером, не стала вдаваться в подробности.

– Просто знакомый, мы даже не друзья.

– А как его имя?

– Андрей, – ответила Колыванова после секундной паузы и тут же сбежала в ванную, чтобы я ее не терзала вопросами.

Из «Золотой бухты» я сразу поехала в сервис к Саньке, хотела поменять «жука» на другую машину. Санька приготовил для меня старый потрепанный «Мерседес».

– Одно другого лучше, – вздохнула я, пересаживаясь в него.

– Зато бегает хорошо, от погони оторваться сможешь, – хихикнул он.

– Спасибо, надеюсь, погони не будет.

Я направлялась в торговый центр. Надежда на то, что я снова столкнусь с незнакомцем, который вчера клинья ко мне подбивал, была ничтожна, но я не знала, где еще можно искать этого человека. Если он не просто познакомиться ко мне подошел, а именно – как к Евгении Охотниковой, подруге Зинки Колывановой, значит, он снова будет искать меня, и не исключено, что как раз на месте нашей первой встречи.

Но до торгового центра я не доехала, мне пришлось изменить маршрут после звонка Порошина.

– Есть новости, надо встретиться, – сказал он строго. – В кафе через пятнадцать минут.

Я вывернула руль и направилась в кафе «Кофе Грин».

– Плохи твои дела, подруга, – «обрадовал» меня Порошин с первых минут нашей встречи.

– Что так? – удивилась я, снимая свои стрекозиные очки.

– Китороага нашли убитым вчера вечером. В том же самом месте, где и его машину.

– А я-то тут при чем?

– А при том. Ларионов дал показания, что видел тебя с Китороага в тот день, когда он якобы на рыбалку отправлялся. А судмедэксперт сделал заключение, что, скорее всего, в тот же день Родиона Харисовича и убили, так что он никуда не успел съездить. Слова Ларионова подтвердили и другие сотрудники, которые видели тебя у здания РУВД и у реки вчера утром. – Порошин замолчал и вопросительно посмотрел на меня. Я поняла, что он ждет объяснений.

– Это все вранье, – выпалила я.

– Тогда скажи мне, что не вранье?

– Я же тебе вчера рассказывала. Я искала машину, красную «шестерку». Мне надо было просто увидеть машину Китороага и убедиться, что это либо она, либо нет.

– А нельзя было сделать это как-то потише, не подключать столько сотрудников милиции к своим поискам? – Порошин злился. – На, посмотри, какой фоторобот твоей персоны состряпали многочисленные свидетели. – Он протянул мне лист бумаги с изображенным на нем лицом женщины, причем ужасно страшной женщины.

– Так это же на меня совсем не похоже, – возмутилась я, – никто не догадается, что это я.

– Но я же догадался. – Сегодня Порошин был, как никогда, серьезен.

– Где сейчас Ларионов?

– В больнице, – как ни в чем не бывало ответил Володя, но тут же осекся, когда понял, к чему я клоню. – Женя, даже не вздумай, ты не должна с ним встречаться!

– Да я и не собираюсь, – соврала я с ходу, – что я, не понимаю, в какую историю вляпалась?

– По-моему, не понимаешь, – усомнился в моей искренности Порошин. – Если узнаю, что ты намылилась на встречу с Ларионовым, сам тебя за решетку засажу.

– А что с теми двумя, с пустыря? Установили их личности? – Я не стала признаваться Порошину, что кое-что узнала об этих ребятах, точнее, только о том, что они – московские. Мне не терпелось узнать поподробнее, что это за типы и под кем они ходят.

– Установили. Но ты не о них должна думать, а о себе. Ты в розыске, неужели не понятно? Лучше займись своей внешностью.

– Ты опять про синяк под глазом? – возмутилась я. – Я его уже прикрываю очками, на, смотри. – Я водрузила на нос свои кругляшки.

– Я еще раз повторяю: ты в розыске, если хочешь спокойно ходить по улице, пока мы будем искать настоящих виновных, замаскируйся как-нибудь, чтобы уж наверняка не узнали.

– Володя, кто те двое, назови мне их имена, – сказала я строго, когда увидела, что Порошин собирается уйти.

– Это не твоего ума дело, сгинь!

Не ожидала я от Порошина такой подставы. Впервые за годы нашего знакомства он отказался мне помочь. Но я не собиралась сидеть сложа руки: следующим пунктом назначения для меня стал госпиталь МВД, в котором наверняка отлеживался симулянт Ларионов.

По дороге к госпиталю я набрала номер регистратуры и противным голосом попросила у дежурной сообщить мне о состоянии здоровья Ларионова.

– Я журналистка «Тарасовских ведомостей», – врала я, – хочу встретиться с ним и взять интервью.

– У нас нет такого пациента, – обескуражила меня дежурная.

Ехать в клинику МВД уже не имело смысла, я припарковалась на обочине и набрала номер центрального тарасовского госпиталя. Я еще раз повторила свою версию об интервью, и на этот раз меня ждала удача: Ларионов был у них, правда, дежурная не позволила мне навестить пациента.

– Он в тяжелом состоянии, с ним разговаривать нельзя.

Какое там тяжелое состояние, я всего-то разок и ударила человека по затылку! Вот ведь притворщик этот Ларионов, никак решил отлежаться, пока суматоха вокруг его погибшего коллеги не утихнет.

– А когда я смогу с ним поговорить? – не унималась я.

– Об этом вы можете узнать у его лечащего врача.

– А кто его лечащий врач?

– Трухачев Николай Степанович.

– Спасибо большое. До свидания. – Я выяснила все, что хотела, и отключилась.

Я не стала парковать машину возле госпиталя, заехала в близлежащий двор и бросила там «Мерседес». Затем вернулась обратно и спокойно прошла на территорию больницы. Здесь проходили летнюю практику студенты медицинских училищ и институтов, поэтому охранник на проходной сквозь пальцы смотрел на перемещения молодых людей. В холле госпиталя я подошла к окошку регистратуры и вежливо поинтересовалась:

– Где я могу найти Николая Степановича Трухачева?

– В хирургическом отделении, но у него сегодня нет приема.