Чужая страна

Найты ожидали его в зале прибытия. Джимми Маркуэнд сказал, что нужно искать «пару британцев лет шестидесяти с лишним», он «давно прописался в солярии и красит усы», она «маленькая, живенькая, но все время остается в тени мужа».

Описание оказалось практически идеальным. Миновав автоматические двери, Том увидел перед собой апатичного, сильно загорелого англичанина в отглаженных брюках-чиносах и кремовой рубашке. На его плечи был наброшен фисташковый кашемировый джемпер; рукава были завязаны на груди, по всем законам средиземноморской моды. Усы он больше не красил, но у Тома все равно сложилось такое впечатление, словно Билл Найт проводит по крайней мере пятнадцать минут каждый вечер, тщательно расчесывая свои редеющие седые волосы. Он представлял собой прекрасный пример мужчины, который никак не может простить себе собственную старость.

– Том, я полагаю? – звучно спросил Билл. Слишком звучно, подумал Том. И у него было слишком крепкое рукопожатие. Полные губы Билла под усами округлились, словно он пробовал жизнь на вкус, как вино. Том подумал, уж не сказать ли ему: «Я бы предпочел обращение мистер Келл, в любых обстоятельствах», но у него не было сил на подобные игры.

– А вы, должно быть, Барбара. – За спиной Найта (Клэр называла это «поза человека дождя»), слегка ссутулившись, застыла невысокая женщина в очках-половинках. Одним застенчивым взглядом она умудрилась одновременно как бы извиниться за нелепое поведение своего мужа и создать немедленную профессиональную связь между ними, чему Том был очень рад. Он уже понял, что больше всех говорить будет Найт, но что самую полезную и важную информацию предоставит именно Барбара.

– Ваша машина ждет вас снаружи, – сказала она. Найт предложил помочь Тому с сумкой. Том помотал головой. Ему вдруг стало не по себе от мысли, что его мать, будет она жива, была бы сейчас точно такого же возраста, как эта крошечная старушка в небрежной одежде, с неуложенными седыми волосами и мягкими движениями.

– У нее роскошный салон, – заявил Найт, с легким неудовольствием, как будто не одобрял подобных трат. У него был слегка гнусавый голос, который уже начинал действовать Тому на нервы. – Думаю, вам понравится.

Они прошли к выходу. Том мельком увидел отражение в окне напротив и подумал, что он похож на сына, который приехал навестить родителей в каком-нибудь поселке для пенсионеров в Коста-дель-Соль. Это показалось ему невероятным – неужели МИ-6 решила поставить между исчезновением Амелии Левен и международным скандалом немолодого шпиона с перманентным похмельем и парочку дряхлых сотрудников разведки в отставке, которые отошли от дел еще во времена падения Берлинской стены? Может быть, как раз и предполагалось, что Том завалит дело? Может, в этом и состоял план Маркуэнда? Или Найтам дано задание помешать Тому, расстроить все его начинания еще до того, как он по-настоящему приступит к делу?

– Сюда, – показал Найт.

Молодая женщина, худая, как манекенщица, пронеслась сквозь автоматические двери и бросилась в объятия затянутого в кожу героя-любовника, всего на пару лет моложе Билла. «Mon cherie!» [3] – с русским акцентом воскликнула она. Том заметил, что при поцелуе она не закрыла глаза.

Они вышли на улицу и окунулись в теплый влажный французский вечер. Здание терминала отделялось от трехэтажной автостоянки широким кирпичным бордюром. Аэропорт постепенно пустел. Автобусы собрались у совершенно темного тоннеля; один из водителей спал за рулем. Очередь из нескольких поздних пассажиров ждала пересадки на рейс до Монако. Все они выглядели заметно шикарнее и сдержаннее, чем толпы людей с бутылками в руках, которых Том видел в аэропорту Хитроу. Найт заплатил за парковку, аккуратно сложил чек и сунул его в бумажник, чтобы потом предъявить как служебные расходы. Они подошли к черному «Ситроену C6», припаркованному на верхнем уровне.

3

Мой дорогой! (фр.)

– Документы, которые вы просили, прибыли час назад. Они лежат в конверте на пассажирском сиденье, – сказал Найт.

Том понял, что тот имеет в виду документы на фамилию Юниак. Маркуэнд выслал их в Ниццу с курьером, чтобы Тому не пришлось пересекать французскую границу с фальшивым паспортом.

– Обратите внимание, – снова заговорил Найт, – она работает на дизельном топливе. – Он постучал пальцем по заднему стеклу, как будто внутри автомобиля кто-то прятался. – Вы себе не представляете, сколько моих знакомых приезжали сюда, брали напрокат машину в Hertz или Avis и портили себе все путешествие по Франции, заливая…

Барбара мягко прервала его:

– Билл, я уверена, мистер Келл в состоянии заправить машину на бензоколонке. – В тусклом желтом свете было невозможно разглядеть, покраснел Найт или нет. Том припомнил слова из личного дела Найта, которое пролистал по дороге в аэропорт. «Ненавидит паузы в разговорах. Склонен говорить в то время, когда лучше было бы держать свои мысли при себе».

– Все нормально, – заверил Том. – Да, тут легко ошибиться.

Машина Найтов была припаркована рядом – «мерседес» с правым рулем, с британскими номерами двадцатилетней давности и вмятиной на правом переднем крыле.

– Старый, немного потрепанный мерс, – неизвестно зачем пояснил Найт, как будто ему часто задавали вопросы по поводу его средства передвижения. – Но нам очень подходит. Правда, раз в год мы с Барбарой вынуждены пересекать Канал, чтобы пройти техосмотр и обновить страховку, но оно того стоит…

Том подумал, что с него достаточно. Он закинул сумку на заднее сиденье «ситроена» и решил перейти к делу.

– Давайте поговорим об Амелии Левен, – перебил его он. На стоянке было совершенно пусто; их разговор время от времени заглушали взлетающие и приземляющиеся самолеты и близкий шум дороги. Найт, которого прервали на полуслове, сделал внимательное лицо. – Согласно сведениям, которые я получил в Лондоне, миссис Левен пропала несколько дней назад. Скажите, вы разговаривали с ней на курсах живописи?

– Конечно, – заверил Найт таким тоном, как будто Том поставил под сомнение их честность. – Разумеется.

– Что вы можете сказать о настроении Амелии? О ее поведении?

Барбара попыталась ответить, но муж ее опередил:

– Она вела себя абсолютно нормально. Очень дружелюбно. И ее крайне увлекала живопись. Она сказала, что раньше работала учительницей, но вышла на пенсию. И что она вдова. Практически и не о чем докладывать.

Тому снова вспомнились слова из личного дела Найта: «Не склонен перетруждаться. Среди коллег, работавших с Биллом Найтом много лет, сложилось мнение, что он предпочитает тихую жизнь и не любит пачкать руки».

В разговор вступила Барбара.

– Вообще-то здесь я с Биллом не совсем согласна, – начала она, как будто почувствовала, что Том недоволен ответом Билла. – Мне показалось, что она немного рассеянна. И не так уж много она рисовала – что, в общем, странно, учитывая, что приехала как раз учиться живописи. И еще она то и дело проверяла свой телефон, смотрела, не пришло ли ей сообщение. – Барбара торжествующе посмотрела на Тома и слегка улыбнулась, как человек, разгадавший сложную головоломку. – И это показалось мне особенно необычным. Понимаете, люди ее возраста, в отличие от молодого поколения, не бывают так приклеены к телефону. Вы со мной согласны, мистер Келл?

– Зовите меня Том, – предложил он. – Как насчет друзей или знакомых? Вы ее с кем-нибудь видели? Когда Лондон попросил вас приглядеть за миссис Левен, вы ездили за ней в Ниццу? Она куда-нибудь ходила по вечерам?

– Как много вопросов сразу, – заметил Найт. Судя по лицу, он был очень доволен собой.

– Отвечайте на них по очереди, – сказал Том. Он наконец почувствовал, что его начинает охватывать азарт, как обычно во время операции. Внезапный порыв ветра взъерошил волосы Найта, и он торопливо пригладил их рукой.