Чужая в чужом море
Шрифт:
— Это верно, — согласился Макрин, — Но нарушением Хартии является и использование вооруженных сил для атакующих боевых действий без санкции Верховного суда. У вас написано, что ни один военнослужащий Конфедерации в этих действиях не участвовал, однако Тин Фан полагает, что вы умалчиваете об одном важном моменте… Тин…?
Тин Фан кивнула и, прицелившись в разведчика пальцем, спросила:
— А кто создал те коды, которые были загружены в робот–пилот? Это довольно сложная баллистическая задача. Я не буду объяснять здесь про функционал отсечки и про конус вероятности, а просто скажу: эксперта достаточной квалификации у Ндунти не было.
— Извините, сен судья, но такой эксперт у него
— Ой, не морочьте мне голову. Штаубе – пилот высшей квалификации, но это другое.
— Еще раз извините, но вы ошибаетесь. К отчету приложена статья Герхарда Штаубе «Расследование авиа–катастроф, вызванных эксцессами военных тестов». Из нее легко увидеть, что автор профессионально владеет названными вами вопросами.
— Ах вот как? — пробурчала она, листая страницы отчета, — Ага, вот это… И что мы тут видим такого профессионального… Гм… Ладно, в этом случае, вопрос снимается.
— У меня еще два вопроса, — сказал Ашур, — Первое: насколько опасно для нас военное применение аппаратов «Trapo». Я имею в виду, они могут оказаться у противника.
— Это не повысит наш военный риск, — ответил Крэмо, — Такие аппараты эффективно перехватываются нашей системой «Space–lasso», как и любые баллистические ракеты средней и средне–высокой дальности. С военной точки зрения, «Trapo» представляет собой просто еще один вид ракет средне–высокой дальности воздушного базирования.
— ОК. Тогда второй вопрос: сколько бюджетных ресурсов затрачено на эту игру?
— Приблизительно минус 20 миллионов фунтов, — ответил разведчик.
— Гм… Вы потратили их из экстренного резерва или урезали другие программы?
— Извините, сен судья, но я сказал минус 20. Это доходная операция для бюджета.
— А–а… Надеюсь, координатор Торрес объяснит нам, как это получилось. Вы пока свободны, полковник Крэмо. Эрнандо Торрес, пройдите на место свидетеля.
…
Координатор, похоже, слегка нервничал, но улыбался – правда, несколько натянуто.
— Мне сразу объяснять про эти деньги? – спросил он.
— Да, — сказал Ашур, — Только в общих чертах и кратко. Вам все равно скоро подавать итоговый отчет правительства. Ваши полномочия истекают через…
— …8 дней, — договорил Торрес, — А отчет я подам на 5 дней раньше, как положено.
— Не сомневаюсь в этом. Итак, в общих чертах…
— Ну, если в общих, то так. Разведка — это оперативное информирование, оперативное прикрытие и вербовка ключевых фигур в зонах неустойчивости. А что нужно бизнесу, чтобы активно развиваться в международной сфере? Вот это и нужно. Бизнес готов платить за то, чтобы ему открывали новые горизонты, новые фронты экономической экспансии. В рамках Хартии, разумеется. Вот тот принцип, который сделал систему безопасности из чисто расходной статьи бюджета расходно–доходной, как, например, научно–технические фонды. Ведь безопасность – это тоже социальный бизнес.
— Как бы он не превратился в рэкет, — проворчал Ашур.
— Какой рэкет!!! – возмутился координатор.
— Такой, — вмешалась Тин Фан, — Мы тут немного знаем арифметику, сен Торрес. Вы содрали с металлургических и энергетических предприятий почти миллиард фунтов лишних денег. Недешево обошлась война в Африке, а?
— Жалобы на высокие социальные взносы от них есть, а? – в тон ей ответил он.
— Ну, нет, и что теперь?
— А почему нет, вы знаете? Почитайте их квартальные отчеты по дивидендам, ага!
— И что я там увижу?
— Увидите, почему не жалуются.
— Покажите цифры! — потребовал Макрин.
— Через 3 дня покажу, — пообещал Торрес.
— Вот через 3 дня и будете изображать гения, — подвел итог Ашур, — а пока вы свободны. Если суд сочтет нужным, то задаст вам вопросы позже. Объявляется перерыв на 1 час После перерыва мы заслушаем новые претензии
герра Эйнфогела из Гааги.***
Если в начале TV–каналы показывали процесс примерно одинаково, то теперь возникла принципиальная разница в тактике представления материала. По Euro–TV под маркой «Процесс Штаубе» шли клипы о какой–то войне в Африке (непонятно какой). На CNN обсуждалось влияние процесса на христианско–исламский межрелигиозный диалог. На CSTV шел репортаж Хелги (довольно объективный). По LantON–line в прямом эфире репортер общался с Торресом по поводу итогов его координатуры. О процессе Штаубе говорилось лишь, что он стал поводом для дискуссии о некоторых принципах работы армии и разведки. Xeno–TV–Rokki (в соответствие со своей космической ориентацией) акцентировал внимание на папуасском спейс–скутере. Ематуа, Хти и Мео устроили тут цирковое шоу, показывая, как легко этот аппарат разбирается, собирается и готовится к полету. Несколько раз камера показывала издалека самого Штаубе. Он стоял на пирсе, под навесом, в кампании нескольких пестро одетых индусов и что–то объяснял им про лежащие здесь же два экземпляра «Vitiare» — один собранный, другой — разобранный на модули. Индусы кивали и, судя по выражениям лиц, намеревались торговаться.
Наблюдая эту картину активной коммерции, Жанна допила очередную (неизвестно уж, которую по счету) чашечку кофе и повернулась к Фрэдди.
— Слушай, тебе не кажется, что все уже решено, и продолжение процесса будет чем–то вроде ритуальной части? Ну, как эпилог в классической древнегреческой трагедии?
— Кажется, — подтвердил он, — И еще, мне кажется, суд сделал этот перерыв только для того, чтобы дать этим ребятам бесплатное рекламное время в эфире.
— Если вы про Штаубе, то с ним все было ясно заранее, — заметила меганезийка, снимая фартук и снова заворачиваясь в плед, — Я же вам сразу объяснила. Хей, Жанна, у тебя классный пончо. Где такие продают?
— Конкретно этот я купила в Перу, на рынке в Икитосе. Кажется, он из шерсти ламы. По крайней мере, так сказал парень, который продавал… О! Началась следующая серия!
***
Ашур Хареб постучал молоточком по столу.
— Так… Где Штаубе?
— Он на пирсе сен судья, — пискнула молодая маори, одетая в оранжевый килт с зеленым силуэтом «Ohka» (или «Vitiare»), — Вон там, видите? Я сейчас сбегаю за ним, ага?
— Хм… А вы кто?
— Дики Пуафае. Типа, его жена.
— Постойте. А чем он там занят?
— Там фиджийские индусы, посредники индийских индусов из Мумбаи. По ходу, они сейчас покупают флайки для школы первичной летной подготовки.
— Готовы заказать на миллион фунтов, если им дадут большой discount на маленькую первую партию? – предположил Ашур.
— Да. А откуда вы знаете, сен судья?
— Что я, с фиджийскими индусами не торговался? – с улыбкой ответил он.
— Извините, ваша честь, — вмешался Курт Эйнфогел, — Перерыв уже закончился.
— Не указывайте суду, как ему работать! – рявкнул на него Макрин и, окинув взглядом панораму лагуны, прочел вслух надпись на одном из воздушных шаров (похожем по форме на огромный игрушечный самолет): — «Герхард! Верни нам Конкорд!»… Ого! Я знаю, что Штаубе угнал «Аэрбас». Он что, еще и «Конкорд» угнал?
— Сен судья, вы не так поняли! – энергично жестикулируя ответила Дики, — Сейчас есть единственный живой «Concorde», в музее Ле Бурже, и Герх даже пальцем его не трогал. Но он недавно написал статью в Oceania–Flight: «Как вернуть Конкорд в небо». Это его мечта: красивый большой гиперзвуковой пассажирский лайнер. Те ребята с воздушным шаром — французы, яхтсмены, тоже этого хотят. За 5 часов из Парижа в Папеэте, ага?