Чужеродная Аллегория

– Ну что-же вы, Алексей так волнуетесь. Как раз наоборот: судя по показаниям приборов, реабилитационная программа оказалась оглушительным успехом. Скажите, вы ведь больше не слышите голосов?

Тело замерло: Владыка судя по всему пытался что-то у него уточнить. Вот только психиатр оказался прав: Алексей действительно ничего не слышал. В его голове находились только его собственные мысли и больше ничего. И это пугало. Пугало больше чем что либо ещё. Вот только чем именно Алексей сказать не мог при всём желании. Тем что он не способен контролировать собственное тело… или такой незнакомой, оглушающей тишиной.

– Я… вы правы. – произнёс Влад его губами – Но как…

– Всё просто Алексей: не стоит недооценивать современные технологии. – собеседник улыбнулся – Мозг очень сложная структура, и лечить его столь-же не легко. Но мы далеко прошли со времён электрошока и лоботомии. Опущу все сложные технические термины: мы сделали, так что ваше внутреннее "я" превратилась в персонажа игры. Теперь это не более чем обычный нпс. Такой-же нереальный каким ему и положено оставаться.

С каждым словом доктора, у Алексея внутри всё сильнее расползалось внутри чувство холода и ощущения нереальности происходящего. Он даже на короткий миг едва не убедил себя что над ним просто извращённо издеваются и они по-прежнему в виртуальности. Вот только бородавка на губах психиатра не давала таким мыслям ни шанса, крупная и уродливая она столь отвратительно изгибалась при каждом движении, как ни один компьютер не может придумать.

"И как таких уродов только в доктора берут? Особенно в психиатры. Неужели вывести не судьба?" – по привычке Алексей подумал это "вслух"

Но ответа не последовало.

Дальнейшие несколько часов прошли для него как в тумане. Разговоры, документы, личные вещи. Алексей кричал, рвался, отчаянно, пытался если не достучаться до Влада, то хотя бы на мгновение перехватить контроль над телом. Просто чтобы показать что он ещё существует, что он реален, а не непись в игре в которую они уже не играют. Если не окружающим, то хотя бы самому себе.

Но этого так и не случилось.

Лишь только вечером, когда они добрались до дома, на удивление быстро и без дополнительных задержек, серость экзистенциального кризиса оказалась нарушена. Влад подошёл к зеркалу и несколько секунд внимательно себя разглядывал. Видеть собственное лицо и не иметь возможности его контролировать было дико. Наконец Влад произнёс:

– Это правда Лёш? Они действительно напичкали нас какой-то дрянью и убили тебя? Или ты просто не можешь до меня достучаться? Второй вариант мне кажется более вероятным, если что, потому не срись там понапрасну, ладно? Я тебя ещё не похоронил. Слышал как этот урод хвастался? "Современные достижения", "опущу подробности для которых ты слишком туп"… Арон что-то умное придумал, а они так удачно присвоили себе славу. Повторюсь: не бойся. Сомневаюсь что в игре наш класс отобрали: там и поговорим, ладно? Если ты ещё жив, ты вспомнишь этот разговор… Если же нет…

Больше ничего Влад говорить не стал.

Глава 9

Глава девятая

Лишние знания - лишние радости

"Себя легко потерять, но сложно найти." Не помню кто сказал, но явно кто-то совсем не глупый. Правда в оригинале это высказывание являлось аллегорией и вроде бы относилось к правильности выбранного пути. У меня-же всё, как и всегда, через жопу: так-как себя я находил в самом буквальном смысле – в глубинах Пустоты и собственного больного сознания. И это действительно было совсем не просто. Вот только если в поговорке трудности предполагались абстрактные, навроде вопросов морали и силы воли, у меня они заключались во вполне физических усилиях.

В основном в виде боли.

За последние годы слизнякового существования перед экраном компа (счастливейшие годы моей жизни) я как-то отвык от этого чувства. Да и в "Мире Арона" бытие нежитью не способствовало развитию толерантности к нему. Я впрочем не возражал: мазохизмом не страдаю. (И не наслаждаюсь)

Но терпеть боль я, тем не менее, умел. Несколько сменённых школ, колледжи с институтами, повестка от армии, пара не диагностируемых отклонений в теле… Социум раз за разом приучал меня к боли. Потому я и стараюсь всеми силами его избегать. И тем не менее боль смогла меня догнать.

Те ощущения с которыми я вылезал из капсулы сложно описать словами. Да и не вылезал я, если уж на то пошло: меня Линдия изымала. А у меня даже сил осознать абсурдность ситуации не хватило: эта мелочь мне в пузо дышала, но при этом смогла взвалить на плечи и дотащить до коридора бросив на ковёр. Не кровать конечно, но хоть не плитка в ванной и на том спасибо.

Дальше эта пирсингованная легонько пнула меня в бедро, и что-то начала внушать. Поскольку стоящий в ушах писк не позволил мне понять её слов, в ответ я лишь вяло вякнул, неопределённо махнув рукой. Судя по скривившейся роже, мой ответ воспринялся совсем не позитивно. Воздохнув, Линдия свалила с поля моего зрения. Сил повернуть голову следом чтобы узнать куда и зачем у меня не было. Как впрочем и желания.

Как я уже и сказал: было больно. Очень. В основном конечно-же болела голова: с моим приговором это естественно. Такая "естественность" не особо радовала, но и выбора мне никто не давал… В памяти тут-же возник спамоподобный поток предупреждений и предостережений который на меня вывалил Арон после единения с Туной. Но как возник, так и исчез: разменивать малышку на себя я не намерен ни в каком варианте.

Тот факт что фея скорее всего прекратит своё существование вместе с моей Смертью я старательно игнорировал.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей я попытался тряхнуть головой… О чём немедленно пожалел: невинная прежде привычка по вполне понятным причинам предстала в новом, жутком свете. По телу прокатилась такая волна боли, что я перестал соображать. И кажется даже отключился на несколько минут. По крайней мере следующее что мой мозг смог воспринять: это склонившаяся надо мной Линдия, приподнявшая мне башку, и тыкающая какой-то хернёй в сжатые зубы.

На то чтобы разлепить последние потребовалось немалое усилие воли. А потому я не смог посмотреть на то чем меня пытаться напичкать. Однако я, сам не знаю каким чудом, смог выдавить из себя несколько слов:

– Надеюсь хоть не член.

Не знаю что там подумала моя сиделка, но судя по взгляду от того чтобы отвесить мне подзатыльник её удержало только то, что я после него скорее всего бы просто сдох. Я не стал испытывать её терпение, послушно впустив в рот что-то по ощущением тонкое и пластиковое. И Линдия тут-же с мстительной ухмылкой резко запихнула этот объект мне прямо в глотку.

Возражать я не мог, но даже если бы и обладал такой возможностью то не стал бы. В конце концов, я бы просто не смог ничего глотать в таком состоянии. Уж точно не склизко-горькую байду, которая ощутимо медленно поползла в желудок. Без специального инжектора тут действительно было не обойтись. Точнее даже не инжектора, а тюбика на подобии зубной пасты, который эта поехавшая просто садистки сжала в кулаке.

К сожалению влитая в меня хрень панацеей не являлась: по крайней мере легче себя я чувствовать не стал. Ни сразу после применения, ни через десяток минут после. Линдия, судя по всему удовлетворившись на время моими страданиями, вновь куда-то свалила, и не пыталась больше капать на мои многострадальные мозги своим присутствием. Потому мне оставалось лишь валяться на полу, и бездумно пялиться в потолок.

Думать действительно не хотелось. Или нет: думать как-раз хотелось, просто любые более-менее комплексные мысли отдавали неприятными последствиями для мозгов. Да и составлять их было весьма сложно: внимание перескакивало с места на место бешеным зайцем, не давая зацепиться за что-то конкретное. Так-что вскоре в голове остались одни лишь абстрактные, не связанные между собой образы.