Чужеродная Аллегория

Каким образом я сумел отрубиться в таком состоянии, знает наверно только Линдия, влившая в меня ту непонятную дрянь.

***

Следующее возвращение в сознание прошло… терпимо. Голова лишь только немного ныла, что по сравнению со вчерашним, проблемой не являлось от слова совсем. Сам-же я лежал в чём-то на подобии горизонтальной капсулы, только излишне навороченной… Звучит конечно как масло-масленое – технологии Арона все футуристичные до нельзя – но других формулировок тут при всём желании не подберёшь. Да и все провода-трубочки которыми меня напичкали как-бы намекают.

Двигаться я благоразумно не пытался: хер его знает, как вся эта техника отреагирует. Зная возможности обычных капсул, о том что я пришёл в себя Линдия скорее всего уже и так в курсе… если конечно сама не спит на работе. Но я сомневаюсь: не той она породы. Раздолбайка, это да: похлеще меня будет. Но ответственность эта мелочь держать умеет – даже за короткое время нашего общения это я понял без проблем. Когда она разрешит, тогда и буду шевелиться.

Собственно так оно и получилось: вскоре над гробиком в котором я лежал склонилась рожица с крайне недоверчивым выражением. Линдия внимательно меня разглядывала словно бы не совсем уверенная в реальности увиденного. Я-же ввиду отсутствия иных развлечений, отвечал ей тем-же. Несмотря на относительно миленькую моську, Линдия была отнюдь не в моём вкусе: тощая, мелкая, и какая-то осунувшаяся. Слишком уж похожа на меня самого, а я вовсе не считаю себя эталоном красоты.

Да ещё и россыпь пирсинга тоже играет свою немалую роль: не люблю я такое. Очень не люблю.

Наверно именно из-за своих предпочтений, я и сумел заметить довольно важное изменение с прошлого раза: пирсинга на ней стало несколько меньше. И естественно я не удержался от того чтобы высказаться вслух:

– У меня глюки, или ты свою рожу почистила?

– И это первое что я слышу, по пробуждении. – Линдия демонстративно закатила глаза – Походу подозрения подтвердились и ты действительно оказался недееспособным дурачком.

– Ну… даже у дурачков может быть применение. – почувствовав определённую реакцию организма чуть смущённо пробормотал я – Как видишь некоторым физиологическим реакциям мозги не нужны.

Сиделка демонстративно заинтересованно перевела взгляд на мой член. Лежал я голый, крышка у гробика была прозрачная, а означенный орган начал естественный процесс после пробуждения. Который, чего уж там скрывать, значительно ускорился от её внимания. Плюс воздержание несомненно способствовало: память после удара Старейшего у меня отшибло почти начисто, и я хер знает сколько провалялся с прошлого выхода.

А ведь мне и тогда "облегчиться" не удалось: не при Линдии же этим заниматься в конце концов!

Словно в подтверждение моих мыслей, сиделка (не отводя взгляда) издевательским тоном произнесла:

– Ну во-первых: особой пользы и удовольствия от "применения" чего-то подобного не будет…

– О-как. – не удержался я, перебив мелкую – Это тебе что: кактус что-ли подавай? Или вообще барный стул?

Хмыкнув, явно поняв отсылки, Линдия всё же вернула взгляд мне на лицо, и продолжила нейтральным тоном:

– Во-вторых: выжигание мозгов, не тоже самое что выжигание личности. Многие процессы в организме, хоть и бессознательные, но всё ещё требуют наличия мозга. Так-что стоящий член ещё не показатель… Хотя тут как посмотреть: расширение сосудов после сна может произойти по разным причинам. Например при смерти. Но раз ты не сдох, и даже что-то вякаешь, значит какие-то мозги у тебя всё-таки остались…

– Нё-о-орд… - шёпотом протянул я

– Медик! – педантично поправила меня Линдия, подняв палец вверх

На какое-то время повисла тишина: видимо на этой ноте идей для обмена любезностями у нас закончились. И потому я спросил уже серьёзно:

– Что, у меня в черепушке всё совсем плохо?

– Не критично, но могло бы быть получше. – пожала плечами моя сиделка – Так-что вытаскивать тебя я пока-что уж извини не буду. Судя по игровым новостям у тебя довольно сильно изменилось поведение, да и показатели последнее время скакали просто как бешеные. Но сейчас всё парадоксально в практически идеальном состоянии. Не скажешь что с тобой происходило эти месяцы?

– Месяцы?! – от шока я чуть самостоятельно из гроба не восстал – Весело, бля. И нет, подруга, не скажу. Я просто сам в душе не ебу что я там такое творил. Не помню. Разве что последние пару недель: меня один орочий шаман через полмира призвать умудрился, и подобное магическое воздействие каким-то образом частично прочистило мне мозги. Ну а дракошка окончательно вправил их на место, вынудив назвать своё имя.

– Нихера не поняла. – заявила Линдия – Но это совпадает с показателями: как-раз последние недели они довольно резво пошли в плюс. Но недостаточно… честно говоря я не думала что ты действительно придёшь в себя. Новости про тебя также пропали примерно в это время.

– А можно про новости поподробнее? – вскинулся я – Для моего игрового выживания, (которое напрямую транслируется в реальное) это весьма важная информация. Я должен знать что творил мой персонаж.

– Хорошо. – кивнула сиделка – Но вначале ты мне расскажешь что помнишь. Это для лечения важно… да и мне интересно. Я знаешь-ли пока тут обитала, невольно стала твоей фанаткой. Всё-равно других занятий, кроме как наблюдать за тобой и болтать с Туной у меня нет. Что по сути одно и то же, учитывая её чувства.

– Туна?! – удивлённо рявкнул было я, но потом до меня дошло – Ой, бля-а-а-а…

Уже не обращая внимания на Линдию, я откинулся и закрыл глаза, предавшись меланхолии. Установить камеры и микрофоны по квартире я поклянчил у Арона на инстинктах, не ожидая толком результата. Нет, где-то в подсознании имелось желание общаться с малышкой и вне пределов капсулы, но умом я понимал несбыточность этого: ей ведь мой мозг для существования нужен. И если я выхожу в реальность Туна будет "спать": архивируется до момента пока я не вернусь.

Однако сложившаяся сейчас ситуация оказалась крайне своеобразной. Я хоть и находился в игре, сознательным отнюдь не являлся – вспомнить хотя бы ту херню что я творил у орков. Но даже в состоянии полнейшего безумия, фею наружу я бы из себя не выпустил: её защита впилась в мою личность похлеще инстинкта самосохранения.

Вот малышке ничего и не оставалась кроме как обратиться к новой возможности в виде глаз и ушей в моей квартире. И единственным собеседником в виде этой пирсингованной. Малышке одной только Фолсидии за глаза и за уши хватило чтобы научиться разной гадости. А ведь арахна, если уж говорить начистоту, моя рабыня, и явно значительно умеряет свой пыл дабы не ссориться. Линдия, эта отбитая мелочь, таких ограничений не то что не имела: с её перспективы Туна даже личностью-то не является.