Чужой наследник 6

Кирилл остановился и взялся за рукоять револьвера. По совету Святова, он захватил с собой огнестрельное оружие.

— И что же, Кирилл Витальевич, — раздался до боли знакомый суховатый голос наставника. — Вы теперь огнестрельное оружие незаконно носите?

— К-Карл Августыч. — Слегка заикаясь, произнес Кирилл.

Наставника он уважал и побаивался. Тот не был ограненным, но мог уделать любого ограненного в ранге мастера, не напрягаясь.

— Уже семьдесят пять лет я Карл Августович. Куда вы собрались, Кирилл, на ночь глядя, втайне от службы безопасности. — Карл Августович приблизился и зажег слабый фонарик на комме. — Ты, кстати, Святов, вылезай из маскировки. С тобой у нас отдельный разговор будет. — Добавил он в пустоту переулка за спиной Кирилла. — Что у нас здесь за маленький заговор?

— Я. Эээ. Ничего. Куда хочу, туда хожу. Ваше какое дело? — Перешел от робости к агрессии Кирилл. А что оставалось? Ситуация глупее не придумаешь.

— Ну так. — Рядом появился Святов. — Карл Августович. Он под охраной. Я отвечаю…

Старик бросил на дядю Гришу такой взгляд, как будто клинком ткнул. И Святов, который ни зерга, ни тварей хмари не боялся, как будто уменьшился в размерах.

— С тобой, Святов, будет отдельный разговор. Ты можешь идти. Я тебя не задерживаю.

— Но…

— Я неясно высказался? В твоем присутствии больше нет нужды. Это внутренние дела семьи Строговых.

Кир надеялся, что дядя Гриша хмыкнет, матернется и останется. Зерг там плавал. Он приподнял руки ладонями вверх и растворился в темноте переулка.

— Теперь вы, Кирилл. — Обратил свой колючий взгляд на подростка наставник. — Вы несовершеннолетний. Ответственность, как юридическую, так и моральную, за ваши действия несут другие люди. Например, я. Если с вами что-нибудь случится, Олег Витальевич с меня спросит с первого! И будет прав.

— Да нахер я ему не сдался! — Вдруг вырвалось у Кирилла. — Еще не понятно, зачем я вообще ему нужен… — И здесь Кирилл прикусил язык. Вернул себе самоконтроль. Он ограненный. Сапфир. Разум — его оружие! И щит. Так Арлекин говорил… Зерг зерговский!!! Его снова охватила бессильная ярость.

— Мне интересно, на основании каких фактов вы, Кирилл Витальевич, пришли к подобным выводам?

Спросил Августович, и вдруг спокойно присел на ближайшую груду строительного мусора. Перестал нависать над Кириллом и давить авторитетом.

— Как вы меня нашли? На чем я прокололся? — Ответил Кирилл вопросом на вопрос, усмиряя злость.

— Переписку и звонки членов семьи выборочно контролируют сотрудники охраны. На предмет угроз или взлома устройств. Мне позвонил Гена. Рассказал о вашем странном поведении, контактах, и об инциденте в магазине. А теперь ответьте на мой вопрос, молодой человек. Что происходит? И что означало ваше последнее высказывание?

Кирилл молчал, насупившись. Он разрывался между возможностью все выложить Августовичу и паранойей. Мало ли. Его наставник — человек брата. С другой стороны, отмалчиваться как-то по-детски.

Обдумывая последствия, он все же никак не мог решиться начать. Карл Августович терпеливо ждал, привалившись к стене.

Глава 20

Трудный вопрос

Интерлюдия. Форт — Алый рассвет. Столовая «Пальчики оближешь»

Кирилл уверенно переступил порог ночной столовой и быстро огляделся. В пустом зале торчало четверо мужиков, поедающих нехитрую снедь. И еще один скучающий над пустыми фаянсовыми тарелками и половиной граненого стакана мазутного цвета жидкости. Парень опоздал на встречу на десять минут, но уже не переживал по этому поводу. Впервые за последние полторы недели у Кирилла на сердце было спокойно, а мысли пришли в относительный порядок.

В помещении витал кислый запах, напоминающий скорее не о еде, а о застоявшихся на тарелке объедках.

Он подошел к пухлой немолодой женщине, скучающей за механической кассой и громко произнес:

— У вас кисель еще остался? Клюквенный.

— Клюквенного у нас сроду не было. — Лениво ответила тетка. — Только смородинный. Свежего с утра наварят. Коклеты есть. И макароны вареные. Кампот из сухофруктов. Не нравится, не бери. — Добавила она, заметив кислое выражение на лице Кирилла.

Этот самый «кампот» напоминал жидкость в баночке для анализов, в которой утопились несколько покончивших жизнь самоубийством ломтиков яблока. Не-не. Только не это. В школе на обедах давали такую же гадость.

— Кофе тогда. — Сказал он и полез за карточкой.

— Ишь, барчук какой. Лицо кривит. У нас только ассигнации и монеты, парень.

Перед ней легла бумажная купюра в один алтын. Мужчина, страдавший до этого над пустыми тарелками, подал ее из-за спины Кирилла, со словами:

— Посчитай ему, шалава, и не отсвечивай.

Продавщица, к удивлению парня, ничего на такую грубость не ответила. Она ударила по клавишам кассы, потом со скрипом провернула боковую ручку и выбила чек. Отсыпала сдачу — семьдесят пять грошей.

— СтаканЫ на подносе, кофе в бойлере. — Сказала она и потеряла к посетителям всякий интерес.

Кирилл быстро прощупал «благодетеля». На удивление от него явственно чувствовалось раздражение и усталость, а также толика злорадного интереса. Ничего общего с ощущениями от господина «крысиная морда» или Августовича. Даже близко. Обычная нулевка.

Кирилл приободрился, ему очень не нравилось общаться с людьми, на которых не действовала магия сапфира.

Мужчина глазами показал ему на свой стол, и Кирилл, открыв краник бойлера над стаканом, незаметно ему кивнул. Из бойлера брызнула черная жижа, распространяя вокруг запах горелой резины. Это типа кофе? Ладно. Пить ведь не обязательно.

Едва удерживая в руке горячий стакан, Кирилл присел напротив мужика. Закинул в черный омут четыре кубика рафинированного сахара и медленно начал перемешивать получившийся сироп. Пить он не собирался, как и начинать разговор первым.