Чужой. Сердитый. Горячий

Ещё ничего не кончено, и внутри я жалостливо взываю, не находя в себе силы на новую борьбу. Всё, что я делаю, это лишь бессмысленные поползновения, которые вскоре пресекутся рукой выжившего мужа.

Это никогда не закончится…

— Яра, — окликает Вадим. Я оборачиваюсь, наблюдая за парнем, который потирает глаза, подходит ближе ко мне, попутно поднимая опрокинутую на столе чашку. Его взгляд находит планшет рядом со мной, и думаю, он всё правильно понимает. Сейчас вид у меня не лучше, чем у пойманного трусливого зайца. — Я не знал, как тебе сказать. Собирался несколько раз, но не смог, — неохотно признаётся Вадим.

— Почему так вышло? — шёпот, слетевший с губ едва слышный, но Волков понимает, напряжённо поджимая губы.

— Наверное… Адреналин. Он был ранен в грудь слева и в бок. Я не смог вовремя взять себя под контроль, стрелял как придётся. Это моя вина, Яра, — он впервые не смотрит мне в глаза, отводя взгляд в сторону, хмурясь.

Врёт.

Я видела, как хорошо Вадим стреляет и дело совсем не в адреналине. Я успела дёрнуть его за руку, когда он стрелял, а значит это моя вина. Это именно я не хотела ничьей смерти, а значит, получай жуткий подарок судьбы — выживший муж.

Но к моему удивлению Вадим винит только себя.

— Ты не хочешь возвращать меня домой и не даёшь никакой информации моей семье об этом месте, чтобы нас не нашли Гордеевы… — с пониманием дела, объясняю я сама себе.

Он украдкой смотрит на меня, словно ожидая моей буйной реакции, и хочет понять, стоит ли ему что-то вообще предпринимать.

— Я принял решение побыть здесь и понять, как выбраться из этой ситуации. Первая камера в аэропорту выдаст твоё местонахождение. В столице много глаз и ушей, мы будем, как на ладони, — спокойно отвечает Вадим и несколько насторожился, когда я стала к нему приближаться. — Мы добирались сюда нелегальным рейсом, пока ты была без сознания. Я уничтожил все следы… — перед моим последним шагом к нему, он запнулся, нервно выдохнув. — В этом месте безопасно. Нет никаких данных связанных с этим домом ни в одном информационном источнике. Я желаю тебя защитить, поэтому прошу тебя… — не договаривает, когда я осторожно подхожу к нему слишком близко, безмятежно обнимая, приложив щеку к громыхающей груди Вадима.

— Спасибо, — говорю я, понимая, что единственный человек, на которого я сейчас могу возложить все свои надежды — вот он, передо мной. — Я верю тебе, Вадим. Ты делаешь всё возможное для меня. Спасибо.

Он опускает руки на мою спину, резко выдыхая над моей головой, поставив подбородок на макушку.

— Не благодари меня, Яра. Я ещё работаю над тем, чтобы заслужить от тебя такие слова, — шепчет в ответ, и я понимаю, что в данный момент Вадим эмоционально уязвимый.

Такой разный… С каждым новым днём он открывается мне по-новому и не перестает быть удивительным.

— Но ты всё равно гадёныш, — прыснула я в его грудь.

— Ты даже не представляешь насколько, — игриво отвечает парень, опуская руку на мою задницу, легко, едва ощутимо похлопав.

Но как бы мы друг друга ни пытались утешить и отвлечься от мыслей о Гордееве, в сердце снова поселилось беспокойство и страх. Всё возвращается в исходную точку, и это пугает больше, чем неожиданно выживший муж.

Бежать вечно невозможно.

— Итак. Раз мы выспались и у нас впереди такое длинное утро, предлагаю перейти сразу к делу! — заявляет Вадим таким тоном, будто собирается… — Пробежка. Через пятнадцать минут выходим. Собирайся.

Пробежка? Какая ещё пробежка?!

Часть 14. Только он

Три недели спустя…

Сегодня я ощущаю бешеный прилив сил и игривый азарт. Иначе перегнать Вадима Волкова на утренней пробежке невозможно… Он просто не услышал моего приближения из-за наушников, зато его лицо очень смешно вытянулось в неподдельном удивлении, когда, перегоняя парня, я показываю ему язык.

— Умница. У тебя хорошая физическая выдержка, — сегодня Вадим крайне щедр на похвалы, а ведь в тренировках он настоящий тиран с неиссякаемой энергией.

Конечно, если тренироваться каждый день результат заметен мгновенно, к тому же есть с чем сравнить. Например, первый день и адские три километра, которые я даже не смогла добежать, а медленно сдыхая, повалилась на обочину, в снег.

Вадим был недоволен, мягко говоря. К пробежкам быстро прибавились дополнительные физические упражнения…

А вообще, всё дело в том, что Волков вбил себе в голову собственную идею-фикс, и стал изнурять меня разными… Играми. Так он их называет, подходя ко мне с хитрым волчьим оскалом, спрашивая: «новая игра и новые правила, готова?».

Когда он это сделал впервые, я была измучена мыслями о брате. Я говорила с ним всего три раза и каждый разговор заканчивался громким скандалом. На четвёртый раз позвонил отец. Это стало для меня эмоциональным надрывом, из-за чего я пролежала целый день в слезах, пробуя разобраться в своих решениях и поступках.

Моя семья требовала выйти из тени и вернутся домой, а у меня не было ни сил, ни желания покидать это место. Мне нужно время, чтобы прийти в себя, и Вадим помогает мне в этом лучше, чем кто-либо.

Несколько раз я брала телефон, но боялась позвонить Андрею, и это отравляло меня морально. И как только в моей голове начинали крутиться сложные, запутанные и негативные мысли, они сразу же меркли, когда рядом появлялся Вадим с новым интересным развлечением в запасе.

— Выпусти пар. Силой. Покажи мне, на что ты можешь быть способна, — заявил он, удивляя меня таким требованием. Вадим тогда вырвал из моих рук телефон, поднял на ноги и привёл в центр гостиной комнаты. — Давай!

Я уже давно поняла: чтобы не делал Вадим, всё это имело смысл, поэтому пыталась с ним не спорить.

— Как я должна это сделать? — на языке уже млела мольба о пощаде и возможности вернуться в уютную постель, продолжая унывать и пытаться подавить собственную жалость к самой себе.

— Твой брат должен был научить тебя защите. Покажи мне, как ты можешь себя защитить в случае нападения. Просто бей меня, — конкретно ответил Вадим.

— Я не буду тебя бить, — закатила я глаза, не понимая, какая муха смогла укусить Вадима такой холодной зимой.

От какого-либо насилия хотелось держаться дальше, даже если всё это оговорено заранее и не несёт настоящего вреда. Это выше меня.

— Тогда я буду очень настойчиво к тебе приставать, — лукаво заметил парень, потирая свой подбородок, явно в этот момент представляя описанные сцены с нашим участием. — Здесь холодно, и нам нужно согреться. Выбор за тобой какими именно будут наши упражнения, — заговорщицки улыбнулся Вадим и потёр ладони.

— Хочешь остаться с разбитым носом? Начинай! — конечно, я осведомлена о профессиональной подготовке парня, но его самоуверенность подначивала мою решимость.

Я скинула тёплый жилет, позволяя себе свободно двигаться и заплела высокий хвост, настроившись на несколько хороших приёмов, которым была обучена с пятнадцати лет. Слишком давно я не давала силовой отпор, и, наверное, уже привыкла считать себя связанной и обездвиженной жертвой.