Цитадель Гипонерос

— Однако нам любой ценой нужно связаться с ними, прежде чем междупол и притивы захватят епископский дворец. Мы не можем организовать нашего отхода, пока не реанимируем крио. И у них пока только два кода из четырех…

— Ошибаетесь, Ваше Святейшество: два кода, которые они украли, — фальшивки, приманки. Ловушка, расставленная сенешалем.

Зуд в груди не беспокоил муффия с тех пор, как он выслушал посмертное послание от своего предшественника, но все же сейчас маркинатянин машинально помассировал солнечное сплетение — жест, выдавший озабоченность услышанным:

— Где же настоящие?

— Сенешаль Гаркот держит их при себе. Один из наших агентов, поставщик Императорского дворца, видел, как он вытаскивал четыре белых сферы из внутреннего кармана своего бурнуса.

— Вы уверены, что эти те сферы?

— Почти наверняка: чего ради сенешаль хранил бы подделки? Если бы не наблюдательность этого поставщика, никто бы вовек не узнал о подмене.

— Выйдет ли их у него забрать?

— Он никогда не спит, Ваше Святейшество, а поскольку скаиты не потеют, бурнус он меняет только по случаю официальных церемоний. В любом случае, даже если представить, что кому-то удастся украсть у него коды, во дворце будет быстро поднята тревога, и бедолагу арестуют прежде, чем он доберется до ворот парка.

Барофиль Двадцать пятый отошел на несколько шагов к стеллажу, рассеянно поглядывая на корешки древних бумажных и микропленочных книг, попавших в лучи светошара.

— На такой трюк способны только те, кто перемещается силой собственной мысли, — хмуро сказал он.

— Ни вы, ни я не способны, Ваше Святейшество. А вот воины безмолвия…

— Значит, возможности связаться с двумя людьми, материализовавшимися прошлой ночью в императорском и правительственном дворцах, нет?

— Один из них был двенадцатилетний ребенок, Ваше Святейшество, а другого, судя по всему, задело крио-лучом.

— Даже если у них были препараты для реанимации, они не могли уйти слишком далеко: на восстановление после криогенного удара нужно пять дней.

— На них действуют такие же законы физиологии, что и на нас?

Муффий резко развернулся и с жаром вперился взглядом в шеф-садовника.

— На этот вопрос я ответить не в силах, но не сомневаюсь, что они не покидали Венисии. Они не подозревают, что завладели подделкой, и, вероятно, готовятся к попытке добыть два последних кода. Мобилизуйте всех своих информаторов, Мальтус! У нас чуть меньше двух дней, чтобы их найти!

— Ваше Святейшество, неужели мы должны подвергнуть опасности всю сеть только чтобы вытянуть из ледяных снов четверых замороженных? Не лучше ли посвятить все силы подготовке к вашему отходу?

— Если мы не разбудим этих четверых, Мальтус, в опасности окажется все человечество!

Осгорит серьезно кивнул и взглянул на волновой детектор, который стоял рядом с ним на деревянном столе, на потухшие глазки его никтронных ламп.

— Вы знаете что-то такое, чего не знаю я, Ваше Святейшество…

*

Солнце Розовый Рубин еще не взошло, но его лучи начинали подкрашивать пурпуром небосвод, где еще лениво нежились несколько островков ночи. В коридорах императорского дворца кипела жизнь. Навстречу придворным грандам, удалявшимся на заслуженный отдых, спешили принимающиеся за работу слуги. В церемониях столь же загадочных, сколь и нелепых, стражники первого дня сменяли стражников второй ночи, и по мраморным плитам клацали каблуки их высоких золоченых сапог. По кулуарам бродили церемониймейстеры с глубокомысленными минами людей, вертящих всей жизнью остальных современников. Меж колонн небольшими разрозненными группами кочевали придворные старухи — старейшины этикета, ухмыляясь и перешептываясь под утренним макияжем — единственным, что оставалось у них свежего. Их приглушенные голоса доносились до потолков, украшенных фресками Артибанических Войн. Старухи выглядели так, будто всю вторую ночь поджидали на ступенях дворца — чтобы не потерять ни секунды сплетен и клеветы после торжественного открытия ворот.

«До наступления второй ночи» — сказала связная от сети.

Прежде чем приступить к своим обязанностям, Агтус Кипалар — слуга в императорском дворце — поотирался в публичной части парка, но в том месте, где загадочным образом исчезли двое визитеров, не обнаружил никакой подсказки, наводящей на хоть какой-то след. Он приметил только отвердевшее пятно, оставленное на примятой траве криореагентами. А еще он завидел синие мундиры полицейских и пурпурные бурнусы инквизиторов, разбросанные среди окружающих цветников и живых изгородей. Он не стал упорствовать и непринужденным шагом направился к императорскому дворцу. Ментальное прощупывание скаитов натолкнулось на символы, которые защищали его разум; вероятно, скаиты пришли к выводу, что его уже столько раз стирали, что мозг полностью опустошен. Ему всего лишь надлежало быть осторожным и не привлекать к себе внимание, чтобы они не принялись задавать ему вопросы и не передали жутким наемникам-притивам. Прошло всего три года с тех пор, как Агтуса перебросили с Осгора и привлекли в организацию Луны Рок, и он постоянно имел дело с одной и той же связной, молодой хорошенькой камеристкой, которая время от времени выходила на него, чтобы передать ему инструкции, и в которую он тайком влюбился.

Он жил в многоквартирном доме во Флоренце, одном из пригородов Венисии, и привык доезжать на таксишаре до большого фонтана Романтигуа, а дальше идти пешком по аллеям, которые соединяли исторический центр города с императорским дворцом. Час назад, когда отсветы первой зари приняли эстафету у второй ночи, в нескольких метрах перед ним с перпендикулярного проспекта вышла его связная. Ему потребовалось лишь ускорить шаг, чтобы поравняться с ней. Она бросила на него короткий взгляд искоса, в котором он, кажется, уловил проблески не одного лишь сугубо профессионального интереса. На ее полных обаятельных губах появилась улыбка — на этих аппетитных губах, которые Агтус так охотно бы и съел. Белый капюшон, окаймлявший ее лицо, не смог ее изуродовать, а два кокетливых локона, которые она выпустила из-под присобранной кромки, обещали роскошные волосы. Он мельком подумал, не заставляет ли ее сеть использовать свои чары для добывания информации.

— Луна Рок сияет в небе Осгора, — прошептала она.

— Небо Осгора далеко от Сиракузы, — нахмурился он.

Им не было нужды таиться в пустынной аллее — ни малейшего риска, что крайне редкие в такой ранний час прохожие перехватят их разговор.

— Здравствуйте, — сказала камеристка. — Мы пытаемся связаться с мужчиной и ребенком, которые прошлой ночью попытались получить коды. Руководство сети полагает, что мужчина поражен криогенным лучом, и что они не покидали Венисии. Ваши новые директивы — провести скрытное расследование в императорском дворце и попытаться добыть информацию о том, где они могут прятаться.

— Никого в империи Ангов не ищут так, как этих двоих, — возразил Агтус. — Какие у нас шансы на успех там, где застряли самые способные агенты внутренней безопасности и ринсы с их клеточной идентификацией?

Она остановилась и вскинула на него свои огромные глазищи цвета песка. Гнев проступил на ее щеках, и так уже разалевшихся в отблесках рассвета Розового Рубина.

— Никто из них не обнаружил нашей сети, — яростно сказала она. — Ни скаиты, ни междупол, ни наемники-притивы, ни крейциане, ни ринсы! Так что мы умнее и эффективнее всех этих тупиц вместе взятых!

— Речь идет о воителях безмолвия, о субчиках, которые умеют появляться и исчезать по собственному желанию. С таким же успехом можно искать иголку в стоге сена!

— Мы должны найти эту иголку до наступления второй ночи, но, уверяю вас, вы не единственный, кто займется поисками! Сейчас я должна идти. Если вы обнаружите какие-то зацепки, даже если они покажутся вам нестоящими, немедленно сообщите мне об этом по экстренному каналу. Пожалуй, начните с публичного парка: именно здесь их видели в последний раз. Удачи.