Цветок Эридана

Фин проводил её до королевских покоев, где внимание принцессы привлекли громкие голоса, доносившиеся из фрейлинской. Веселье было в самом разгаре: при появлении королевы там вовсю неистовствовала Дора Инсара. Гофмейстерина пребывала в заблуждении, что с момента её засыпания прошло всего несколько часов, и никак не могла взять в толк, откуда на лицах фрейлин взялись синяки и царапины.

–  Бесстыдницы!
– кричала она, потрясая дряблыми ланитами.
– Стоило мне чуть приболеть, и вы окончательно утратили благопристойность! Я и предположить не могла, что фрейлины Её Величества опустятся до драки. Это неслыханный позор для королевского двора - нет, для всего Эридана! Что скажут порядочные люди, какого мнения они будут о вас и ваших семьях? В конце концов, подобные безобразия бросают тень и на меня, будто я совершенно не контролирую вашу нравственность!

Ева-Мария выразительно кашлянула. Девушки тут же присели в реверансе, а гофмейстерина обернулась, подняв лорнет.

–  Ваше Величество, извольте полюбоваться на своих фрейлин, этот образчик воспитания - точнее, полное отсутствие оного. Сколько можно твердить о том, что в обществе нет ничего дороже репутации, и если она испорчена, то ошибок не исправить? Всё без толку, а почему? Потому, скажу я вам, что фундамент вашей нравственности изначально был заложен на крайне зыбкой почве, ибо вам с детства не привили никаких правил поведения и духовных принципов, которые должны были поддерживать вашу шаткую мораль. Вы же, вместо того чтоб обеспокоиться собственным несовершенством и восполнить недостаток культуры, идёте на поводу дурных наклонностей, позволяете самым низким инстинктам вырываться наружу и управлять вашим поведением, бросаетесь друг на друга, точно дикие звери. Quel scandale! Где ваша сдержанность и спокойствие, где светские манеры, к соблюдению которых вас обязывает придворный этикет?

–  Мадам Инсара, Вы не могли бы на минуту остановиться?

–  Ещё чего! Вы, видимо, заинтересованы в том, чтоб иметь при себе таких беспринципных фрейлин, раз всё ещё не выгнали их из дворца, - ядовито бросила гофмейстерина.
– На их фоне и Ваши собственные недостатки кажутся не столь заметными; меж тем в обществе всё это неприемлемо. Легкомыслие королевы и аморальность придворных - вот что демонстрирует сегодня эриданский двор. Запомните, юные дамы, что такое поведение - это бесчестие и стыд для всего королевства. Я не исключаю, что подобный casus mores84 вскоре приведёт к падению всех общественных устоев и подорвёт нравственное благополучие страны. C'est affreux!

–  Мы надеемся, что Вы выскажетесь до конца в следующий раз, леди Инсара, - поморщилась принцесса.

–  Если бы Вы не относились с подобным попустительством к правилам поведения и не прерывали меня на каждом слове, то, может быть, мне и удалось бы привить этим девушкам некое представление о морали, но поскольку Вы задались целью препятствовать всяким назидательным беседам, то мне придётся переключить всё своё внимание на Вашу августейшую особу, - рассерженно сказала гофмейстерина.
– Тем более я вижу, что общаясь с этим пиратом из Мроака, Вы понабрались от него дурных привычек. Кто Вам позволил приглашать его в Эридан? Кто разрешил Вам допускать его ко двору? На каком основании с этим негодяем ведутся переговоры о мире?

–  Госпожа Инсара, занимайтесь, пожалуйста, этикетом! Вы ничего не понимаете в международной политике!
– надменно перебила королева.

–  Попрошу не указывать мне, - ощетинилась гофмейстерина.
– В Вашем возрасте я бы и рта открыть не смела, а Вы изволите дерзить на каждом шагу, негодная девчонка!

–  Какая глупость - сравнивать себя с нами! Вы же не принцесса!
– Ева-Мария вздёрнула нос и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Наступил день отъезда, холодный и солнечный - один из тех дней, когда всё вокруг, даже воздух, замирает в оковах осени: нет ни ветра, ни скольжения листьев, ни серебряного звона в небесах, предвестника ещё больших холодов. Принцесса в сопровождении двора вышла проводить гостей. Поскольку королевский эллинг был разрушен взрывом, дирижабль мроаконцев монтировали на барже, заякоренной в реке. Это порождало смутное недовольство горожан и судоходных компаний, но никто не осмелился роптать, так как советник лично отвечал за безопасность сооружений.

Прощание было коротким и сдержанным. Король Мроака был скуп на слова и только намекнул, что у них есть повод встретиться и завершить неоконченные дела. Его сопровождающие молча поклонились; двоих из них вели под руки, но выглядели они относительно неплохо, в отличие от человека на носилках. Доктор Лонгорий убеждал Хазара оставить раненых в столице, но халдор ответил ему решительным "Нет".

Кутаясь в тёплую накидку, Ева-Мария поднялась на крышу дворца. Стоявший рядом маршал Алголь молча следил за тем, как мроаконцы загружают гондолу, а Хазар отдаёт последние указания.

–  Кто этот человек возле тросов?
– обронил он, ни к кому не обращаясь.

Леман, новый капитан дворцовой стражи, поднёс к глазам подзорную трубу.

–  Рульф Битце, инженер по сборке и модернизации дирижаблей, Ваша Милость.

–  Не тот ли чокнутый, что носился по конструкторским бюро, предлагая усовершенствовать летательные аппараты?
– презрительно фыркнул лорд Альтаир, глава дипломатического штаба, человек, безусловно, красивый, но с отталкивающим выражением лица, в котором читалась высокомерная, ироничная самоуверенность.

–  Он самый, - подтвердил министр внутренних дел Ден Банс.
– Интересно, что он тут делает?

–  Вы не в курсе? Его пригласили по требованию мроаконцев, - ответил всезнающий гофмейстер.

–  Кто-то оказал им плохую услугу, - жёлчно промолвил лорд Альтаир.
– Буду весьма удивлён, если эта уродливая штука взлетит.

Все приникли к трубам и биноклям, разглядывая мроаконский корабль. Он был меньше, чем обычный дирижабль; в нижней части оболочки просматривался металлический каркас, рядом с которым была изображена огромная белая акула - пиратская эмблема Мроака. Между придворными пролетел вздох изумления, когда, вопреки прогнозам "знатоков", дирижабль не только поднялся в воздух, но и продемонстрировал несвойственную гигантам манёвренность, беря курс на запад.

–  Мечтаете улететь за ними, лорд маршал?
– фыркнул лорд Альтаир, косясь на Алголя - тот стоял, сцепив на груди руки, и неподвижно смотрел на исчезавшее в небе светлое пятнышко.

Главнокомандующий очнулся.

–  Что? Улететь? (Послышались смешки.) Нет, моё место в Эридане. К тому же этот корабль будет трудно догнать.

–  Полагаете, его конструкция совершенней наших дирижаблей?

–  Это же очевидно, - угрюмо сказал мужчина.

–  Странный способ выразить патриотизм, маршал, - голос лорда Альтаира так и сочился сарказмом.
– Помнится, Вы утверждали, что у мроаконцев вообще нет воздушного флота.

–  Господа, это какой-то старый спор?
– с любопытством вмешалась королева.

Лорд Альтаир повернулся к девушке.

–  На последнем заседании Большого Совета маршал требовал выделить средства на постройку боевых дирижаблей для охраны границ, расписывая их как панацею от любой угрозы, а сейчас твердит, что какие-то варвары превзошли нас. Ну не смешно ли?

–  Господин Алголь всегда говорит, что в Эридане всё плохо, - недовольно сказал Ден Банс.

–  Члены Совета проявили большую прозорливость, не потратив на это сомнительное мероприятие ни копейки, - проскрипел министр экономики.

–  До сего дня мроаконцы хозяйничали в море. Если они начнут пиратствовать в воздухе - торговле конец и спокойной жизни тоже, - возразил Алголь.

–  Но мы же можем им помешать, не так ли? А если не можем, как Вы это допустили? Что скажут граждане, узнав, что глава армии не уверен в нашей безопасности?

–  В Совете сидят некомпетентные люди, которые не видят дальше своего носа. Я настаиваю на перевооружении, Ваше Величество. Мы должны спроектировать такие же дирижабли.

–  Вот это новость, лорд!
– усмехнулся глава дипломатического штаба.
– Вы ещё скажите, что нам следует развить идею металлических планёров!