Цветок Эридана

Придворные засмеялись, а главнокомандующий сдвинул брови.

–  Господин маршал, это что же получается, наша армия вообще ни на что не годится?
– с удивлением спросил какой-то вельможа.

–  Некоторые члены Совета не понимают, что войско требует вложений, - буркнул лорд.
– По поводу дороговизны и неактуальности оружия и наличия армии обычно рассуждают провокаторы на службе у врага либо глупые юноши и просто взрослые дураки.

–  В казне нет денег на Ваши эксперименты!
– взвизгнул Иппретиган Уннянский, глава эриданского казначейства.

–  Так потрясите ляжками, авось что-нибудь выпадет из ваших пухлых карманов.

–  Все так говорят!
– негодовал казначей.
– Всем дай! Если финансировать всё подряд, золото утечёт в никуда, как вода сквозь пальцы!

–  Вы думаете только о своих интересах, лорд маршал, - добавил Альтаир.
– Хотите за счёт государства потешить глупое тщеславие вояки. Похоже, Вы забыли, что у Эридана есть и другие, более важные нужды?

–  Уж не имеются ли в виду нужды дипломатического штаба?
– с иронией перебил какой-то старичок, и понеслось. Ева-Мария закатила глаза и поспешила уйти с крыши, дабы не слушать ругань сановников.

В балконной галерее на перилах между колонн сидел и болтал ногой молодой человек. Необычной была не только поза, но и одежда - несмотря на осенний холод, на нём была лишь расстёгнутая белая рубашка и ярко-красные панталоны до колен. Фрейлины давно заметили его и оживлённо шептались, подталкивая друг друга локтями. Как только процессия поравнялась с колонной, юноша воскликнул:

–  Доброго дня, милейшая кузина! Я имел счастье наблюдать, как Вы давитесь слезами, провожая дорогих гостей.

Ева-Мария узнала его голос и фыркнула:

–  Принц, если желаете иметь с нами беседу, извольте слезть вниз.

–  Чего не сделаешь ради Ваших прекрасных глаз, - осклабился Ральф де Випонт, спрыгнул на пол и отвесил королеве развязный поклон.
– И вот я здесь, и ваш я весь.

–  Похоже, Вы оправились от болезни, монсеньор, - кисло проговорила девушка.
– В каких числах Вы намерены отбыть на родину?

–  Как! Неужели Вы изгоняете меня, дражайшая кузина?

–  Нет, мы всего лишь напоминаем, что Вы немного загостились.

–  Ну так погощу ещё, какая баня? Должен же кто-то подменить уехавших.

Ева-Мария брезгливо выпятила губки:

–  Вы с Вашими манерами можете заменить только придворного шута, кузен!

–  О, строгая и добронравная принцесса!
– Ральф упал перед ней на одно колено.
– Я согласен! Буду шутом!

Фрейлины захихикали, глядя на его ужимки, а королева рассердилась и топнула каблучком:

–  Очень смешно! Принц, не испытывайте нашего терпения, ступайте к себе!

–  О горе мне, горе! Кузина прогнала меня прочь!

–  У Вас и раньше были скверные манеры, но теперь Вы стали просто невыносимы, - констатировала демуазель, проходя дальше.

–  Это всё потому, что я полтора месяца был лишён Вашей ласки и любви.

–  Каков наглец!
– к де Випонту приближалась Дора Инсара.
– Явиться перед дамами в таком виде! Да это же верх неуважения! Молодой человек, я не знаю никого, кто осмелился бы так игнорировать приличия. Почему Вы ходите в расстёгнутой рубахе? А эти красные панталоны, шедевр кичливости и безвкусия? Вы имеете вид уличного мальчишки, монсеньор. Выходя в общество, надлежит следить не только за речью и поступками, но и за одеждой. Не следует бросать вызов хорошему тону - так поступают только мерзкие республиканцы, имеющие привычку доставлять нормальным людям неприятности. Как совершенно верно подметила мадам Николь, некоторые ошибки извинительны, а вот иные привычки совершенно невыносимы!

–  Мадам, не надо меня воспитывать, у меня и без Вас нянек хватает, - огрызнулся юноша.

–  Как это не надо, когда Вы в этом весьма нуждаетесь?
– вскипела гофмейстерина.
– Хам, невежа, устроитель драк и скандалов! Соболезную Вашим родителям!

–  На самом деле, им совершенно пофиг.

–  Что за некультурная манера выражаться! Непозволительно допускать в своей речи жаргон, грубость и вульгарность, тем более принцу. Употребляя подобные слова, Вы совершаете огромную погрешность против правил этикета, роняете своё достоинство в глазах образованных и благовоспитанных людей. Необходимо твёрдо помнить, что в приличном обществе так себя не ведут.

–  Мадам, я уже большой мальчик, лучше уделяйте внимание моей кузине, ведь за этой плутовкой нужен глаз да глаз.

–  Я и без Вас знаю, что мне делать, юноша!
– затряслась Дора.
– И не потерплю, чтоб мне указывали. Я всегда говорила, что из Вас не вырастет ничего путного, Вы только позорите семейное древо. Это из-за Вашего дурного влияния демуазель приобрела привычку огрызаться на умные речи и пренебрегать мнением уважаемых людей. Будь моя воля, я сию минуту удалила бы Вас из дворца и запретила приближаться к столице ближе, чем на сто километров. Я велела бы Вас высечь!

–  Аха-ха!
– загоготал принц.
– Ну давайте, почтенная, секите меня!

Он повернулся к гофмейстерине задом и стащил паталоны. Фрейлины засмеялись, а Дора Инсара побагровела с раскрытым от возмущения ртом.

–  Монсеньор де Випонт!
– взвизгнула она фальцетом, награждая его затрещиной.
– Вон! Вон отсюда, развратник!

Хохоча, Ральф помчался по коридору, на ходу застёгивая штаны, а разгневанная гофмейстерина бежала следом и трясла кулаками, призывая на его голову всевозможные небесные кары. Отпуская по поводу увиденного фривольные шутки, девушки достигли королевских покоев, где уже ждал секретарь, лепетавший что-то про срочные письма. Принцесса с тягостным вздохом последовала за ним в кабинет.

В комнате ждал сюрприз: за её личным столом, под королевским гербом, в королевском кресле сидел начальник тайной канцелярии и просматривал содержимое одной из папок. При виде девушки он вежливо привстал и сел обратно.

–  Господин канцлер-страж, что Вы делаете в нашем кабинете?
– Ева-Мария остановилась как вкопанная.

–  Работаю, мадонна.

–  Кажется, на сей раз Вы превысили свои полномочия, лорд Фин!
– гневно сказала принцесса.

Советник оторвался от чтения бумаг и вкрадчиво ответил:

–  Иногда это позволительно, Ваше Величество.

За спиной принцессы дежурный камердинер неслышно прикрыл двери. Фрейлины, навострившие было ушки, не могли скрыть разочарования, заскучали и вскоре покинули приёмную. Как только все вышли, из-за маленькой портьеры в углу безмолвно возник молодой человек в одежде дворцового служащего; одна рука у него была в гипсе, на другой перевязана кисть. Дежурный шёпотом доложил, что пришла королева. Юноша кивнул, жестом отослал его и приник к замочной скважине.