Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

–  Неужели? Это не может повременить? Вчера Вы не слишком торопились, - хихикнула девушка.

–  Вчера было вчера.

–  А сегодня мы должны посетить заседание Совета Министров, - взбрыкнула Ева-Мария.

–  Отправьте туда советника и не морочьте мне голову.

–  Вы слишком цените себя, мессир Хазар! Мы не можем пренебречь своими обязанностями.

–  Я не собираюсь слушать отговорки и глупого шута, - мужчина повёл широкими плечами.

–  Не ставьте нам условия!
– надменно отозвалась принцесса.
– Яков, продолжай!

–  У Яшки-дурачонка

Простая работёнка:

Неугодных дураков

Обсмеял и был таков!

Халдор

хмыкнул и вышел из зала. Остальные участники завтрака, ставшие свидетелями этой перепалки, смущённо созерцали пол. Никто не осмелился сказать ни слова, но королеве чудилось, что каждый молчаливо осуждает её поведение.

–  Почему так тихо? Или вы желаете почтить уход короля Мроака минутой траурного молчания?
– вскинув головку, поинтересовалась принцесса.

Гости продолжали безмолвствовать; тогда Ева-Мария топнула ножкой:

–  Королева задала вопрос!

Тишина сделалась совершенно гробовой. Девушка фыркнула, довольная тем, что её боятся, и направилась к выходу. Фрейлины и гофмейстерина следовали за ней.

Чтобы восстановить душевное равновесие, королева удалилась в свои покои, где с неё должны были писать портрет десять известнейших живописцев. Она с величественным видом восседала на высоком троне в центре зала, а художники рисовали с разных ракурсов, кому какой нравился. Вскоре заскучав, Ева-Мария принялась допытываться, куда делась Диана Саем, и отправила леди Мари искать её. Секретарь, пытавшийся заговорить с ней о делах, был отослан со словами: "Мсьё, мы принадлежим искусству. Извольте выйти вон!".

Явился церемониймейстер и дрожащим голосом осведомился, в какое время Её Величество хотят сегодня отобедать.

–  Ни в какое!
– отрезала Ева-Мария.
– Мы отменим обед, чтобы проучить этого грубого мроаконца!

Лорд Барнетт едва не поперхнулся, но, наученный горьким опытом, поклонился, пробормотал, что всё будет в точности исполнено, и шмыгнул за дверь. Тогда крик подняла гофмейстерина: тряся щеками и негодуя, она воздвиглась перед королевой и принялась корить её на все лады.

–  Что, с позволения сказать, Вы изволите вытворять, сударыня? Что за глупейшее поведение? Подумать только, жертвовать обедом из-за какого-то пирата! Существует этикет и распорядок дня, который я нарушать не позволю. Умные люди придумали это не для того, чтоб Вы изволили капризничать и переиначивать дворцовые правила. Мало того, что Вы сбиваете с толку прислугу, так ещё и превращаете это в забаву. Думаете, я не раскусила Вас? Ошибаетесь, демуазель! Совершается грубейшее нарушение этикетных норм, и всё лишь для того, чтобы досадить королю Мроака, этому безнравственному разбойнику, страшилищу в первобытной одежде, по которому давно плачет плаха. Вам следует выслать его из страны, а не тешить своё тщеславие, принимая во дворце преступников и душегубов. На таких "гостей" воспитанная леди и взглянуть постыдится, не то что разговаривать с ними. Я-то вижу, что Вас волнуют отнюдь не государственные дела: у Вас в голове одни интрижки и развлечения. Вместо того чтоб заниматься решением насущных и важных проблем, Вы проводите все дни возле зеркала, напрочь забыв о том, что голова дана не только для ношения короны: в ней должен наличествовать мозг, которым надлежит думать. Крайне жаль, что Вы совершенно не утруждаете себя этим благим занятием - Вам милей безделье, праздность и балы, на которые растрачивается безмерное количество времени и денег. Призываю Вас одуматься и внести в бытие своих подданных немного покоя.

–  Замолчите, госпожа Инсара! Подданные нас любят и довольны нашим правлением.

 Мадемуазель, Вы поражаете меня! Ваши реплики говорят исключительно об одном: Вы дерзки и недальновидны. Вам не следует говорить с окружающими в таком тоне, памятуя, что у них тоже есть чувство собственного достоинства.

–  Ну и что? Подумаешь! Как хотим, так и разговариваем!

Дора Инсара побагровела.

–  Неслыханно! Какое неуважение ко всем, кроме себя! Ваша безнравственность не знает себе равных, и я начала сомневаться, что Вас удастся наставить на путь истины и послушания, - загремела она.
– Видимо, придётся прибегнуть к самому радикальному средству, чтоб пробудить в Вас хотя бы остатки стыда и жалкий намёк на раскаяние.

–  Хватит!
– Ева-Мария вскочила с трона, повергнув десять живописцев в отчаяние.
– Убирайтесь вон! Вон!

–  Вы не уйдёте от наказания: вечный позор и испорченная репутация станут справедливым воздаянием за Ваши ошибки, - повысила тон гофмейстерина.
– Вы до дна изопьёте чашу вины, ежели не одумаетесь в ближайшее время. Общество заклеймит Вас как самую невоспитанную, самую своевольную, самую порочную правительницу Эридана.

Вошёл председатель Совета Министров. Он со сдержанным гневом обратился к королеве, призывая её явиться в зал совещаний, где ждали министры, и это спасло Еву-Марию от дальнейших назиданий Доры Инсары.

Двери зала распахнулись, и сановники, сидевшие за длинным высоким столом, накрытым бордовой бархатной материей, узрели долгожданную особу. Все поднялись с места и поклонились королеве, однако некоторые замешкались, с неохотой отрывая зад от мягкого кресла. Ева-Мария в сопровождении пажа подошла к массивному золотому трону. Справившись с непослушной юбкой, она подняла голову и прислушалась к тихому гудению голосов: некоторые из них ей были незнакомы, и, по мнению Её Величества, им явно недоставало почтительности.

Принцесса поджала губки и вызвала секретаря. Они занялись изучением большой папки с золочёными корками, где лежали приготовленные на подпись документы. Очень скоро между членами Совета началось беспокойное шевеление: мужчины переглядывались, пожимая плечами и нетерпеливо косясь на свои удобные сиденья. Королева словно ничего не замечала. Наконец, один из новоявленных министров набрался наглости и кашлянул. Девушка отвлеклась от дел, и в зале прозвенел её тонкий голосок:

–  Здесь кто-то простудился?

–  Ваше Величество, нам, очевидно, можно сесть?

–  Разве мы давали разрешение садиться?

–  Нет.

–  Так постойте ещё, если Вы, конечно, не устали, - она вновь склонилась над листками.

–  Мне казалось, мадонна, что заседания должны проходить сидя, - возразил мужчина.

–  А нам казалось, что вы должны почтительно молчать, пока вас не спросят!
– передразнила принцесса.

–  Одно другому не мешает, - пробурчал, поигрывая бриллиантовыми перстнями, толстый господин в роскошном камзоле.

–  Недовольные могут уйти! Мы никого не заставляем быть министром!
– фыркнула она.

–  По-моему, речь идёт не о выборе должности, а о соответствии регламенту, - раздалось слева. Фраза принадлежала вельможе в старомодном и чопорном одеянии; на вид ему было около шестидесяти лет. Он приходился родственником экс-министру внутренних дел Томасу Лену, носил ту же фамилию и, судя по строптивому лицу, принадлежал к той же клике вечно недовольных.

–  Это неважно!
– перебила Ева-Мария.
– Вы готовы без конца высказывать претензии. Даже проведённая на ногах минута служит поводом для ворчания!

Поделиться с друзьями: