Цветущий бизнес

— И даже с ней подружилась. В ее спальне теперь клумба из гераней, подаренных мной. Кстати, ты любишь герани?

Чем бросать их на остановке, я решила пристроить цветочки в хорошие руки, но Тата разочаровала меня.

— Терпеть не могу комнатные цветы, — с гримасой отвращения сказала она и пояснила: — Их постоянно надо поливать.

— Вот видишь, тебе не хочется тратить себя даже на цветы, о каком же муже тогда идет речь? Его тоже постоянно надо “поливать”.

— Поливаю.

— Чем? Помоями? Небось из подлецов и мерзавцев не выходит. Сбежит он от тебя, обязательно сбежит, причем в самое короткое время. Я видела его сына и даже держала его на руках. Прелестный малыш.

К моему огромному удивлению Тата смотрела на меня вовсе не как на врага, хоть и имела к тому все основания. Она оправилась от шока первых впечатлений и была готова получать информацию. Я не стала скрытничать и выложила все, что знала, опустив лишь то, что Верочка несчастна, а ее любовник — подлец. Тата слушала, кусая губу и сузив глаза.

— Думаешь, он рискнет меня бросить? — спросила она, когда я иссякла.

— Уверена, что рискнет.

— Посмотрим, — с затаенной злобой произнесла Тата, явно на что-то решившись.

— Только не делай глупостей.

— Можешь не волноваться. Если я правильно поняла, ты знаешь адрес этой шлюхи.

— Нельзя оскорблять человека лишь на основании того, что он моложе и красивей.

— А узы брака в нашем обществе уже ничего не значат? Виват свободная любовь?

Слова Таты произвели должное впечатление. Совесть вгрызлась в меня, требуя справедливости.

“Неужели опять подвела чувствительность? — расстроилась я. — Неужели ввязалась в неправое дело? И что я за образец супружеского счастья, что учу эту горемычную как надо “поливать” мужей. Будто Богу не видно, как и чем я “поливала” своих. Да и Верочка, как она ни несчастна, позарилась на чужое, а стареющая Тата — жертва.”

Я внимательно посмотрела на свирепую жертву и мигом переменила мнение.

“Эта Тата еще даст копоти своим обидчикам. Боюсь, не забудет и про меня.”

Должна сказать, что беседа эта протекала во время поисков злополучного дома и сильно поискам этим мешала. Я начала нервничать. Симпатии симпатиями, но и о своих интересах забывать не стоит. Хотя, все мои интересы можно было охарактеризовать одним словом — любопытство.

— Слушай, Тата, я дам тебе адрес Верочки, но при условии, что ты бросишь все силы на поиски моего дома, — сказала я.

— Клянусь! — обрадовалась Тата. — Все силы брошу! Давай.

И я дала. Ну что тут поделаешь, уж такой я нехороший человек. Бываю иногда. Но справиться с собой никак не могу. Страсть как люблю сводить женщин в скандалы. Меня оправдывает лишь то, что не интригую и не ищу случая, а лишь удачно использую подвернувшийся момент. Не устояла перед соблазном и на этот раз, но как сильно наказал меня Бог. Знай я на какие страдания обрекаю себя, умерла бы, но адреса не дала б. Тогда же я думала лишь об одном: как бы посильней прищучить задаваку Татку. В том, что Верочка найдет для нее нужные слова, я не сомневалась.

Получив адрес, Власова приободрилась и бросила все свои силы на поиски. Она даже за руль села, чтобы отбиваться от гаишников, которые дружно высыпали на трассу. Ребятам очень хотелось заработать на конфеты детушкам, и они имели для этого все основания, поскольку ездила я без доверенности, но Власова совала им какое-то удостоверение, от которого бедолаги шарахались, как черти от ладана.

К пяти вечера стало смеркаться. Все поиски оказались бесплодными и на этот раз. Жутко голодные мы поехали в “Три кота”. Тата долго уговаривала меня остаться в клубе и дождаться мужского стриптиза, но я, обремененная чувством долга перед Ивановой и Масючкой, была неумолима.

— Тогда и я не останусь, — сказала она. — Сегодня поеду домой.

— Будешь готовить поучительную речь для любовницы своего мужа? Или ты всегда готова? — съязвила я, ни на секунду не сомневаясь, что рано утром Власова уже будет там.

Она и сегодня отправилась бы на расправу с Верочкой, но вечером слишком велика опасность застать ее в объятиях собственного мужа.

Обнаруживать измену мужа действительно слишком опасно, если, конечно, не хочешь его потерять. Умные женщины так не поступают, а Тата никогда не была дурой.

— Мой муж в командировке, — с достоинством ответила она.

— Нормальное мужское состояние. Осталось выяснить в каком месте проходит эта командировка, — не удержалась от сарказма я. — Не удивлюсь, если в объятиях все той же Верочки.

Зря я так зло шутила, зря подливала масла в огонь. Опасно унижать униженного. Позже пришлось мне об этом жалеть, тогда же я думала по-другому и допекла-таки Тату до того, что она, не дожидаясь конца ужина, вызвала свой “Бентли”, и мы распрощались.

— Звони, — крикнула она мне вслед. — Завтра продолжим поиски, я же обещала.

— Когда звонить? — спросила я.

— Когда захочешь. Мобильник всегда со мной.

Глава 10

Я поспешила на дачу. Не терпелось поделиться впечатлениями с Ивановой. Всю дорогу сочиняла сценарий нашей сокровенной беседы, но на даче меня ждал сюрприз. Иванова в обществе Моргуна и Катерины сидела за правильно накрытым столом и горланила песню своей юности. Катерина старательно подпевала дискантом. Текст они выбрали тот, который был ближе их сердцам. Моргун, сидя рядом, изгонял печаль стаканом и, потирая ручки, приговаривал: “Очень хорошо, очень хорошо,” — явно подражая Ивановой.

Завидев меня, компания выразила бурную радость и жестами, не прекращая орать, пригласила меня присоединиться.

— Надо только выучиться жрать! Надо быть спокойным и упря-ямым, — басом выводила Иванова.

— Что б, порой, от жизни получать все свои законные стогра-аммы! — звонко надсаживалась Катерина, кивая на стол.

— Надежда! Мой компас земной! — тут уж примкнул и Моргун, да грянул так, что уши заложило. — А бутылка — награда за сме-елость! А песни довольно одной, что б только о водке в ней пе-елось!

Да, хороши, нечего сказать.

Руки мои сами уперлись в бока, глаза заметали и молнии и стрелы. Да и как тут не разгневаться, когда эта спасительница Иванова сидела на стуле еще более косо, чем спасаемый Моргун. А песня? Что за пошлость! Слышали бы их студенты.

— Значит курс лечения в полном разгаре, а пациент в двух шагах от выздоровления? — спросила я у Ивановой, кивая на “больного”. — Если так и дальше пойдет, лечить придется двоих. — Но взглянув на Катерину, я вынуждена была добавить: — Нет, троих.